Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры - Герт Нюгордсхауг

13. Синдром Туринской плащаницы.

14. Упорная борьба фермеров, во главе со Сталгом Сталгсоном-старшим и его сыном, за то, чтобы ущелье Рёдален оставалось их собственностью.

15. Роль Фредрика Дрюма как эксперта кем-то подвергается сомнению, ему не дают приступить к работе.

Все эти пятнадцать пунктов он держал в уме, зная — если верно их связать между собой, ему явится логичное решение. Однако уравнениям все еще недоставало некоторых постоянных величин. Как только он найдет их, все встанет на свои места.

Фредрик зевнул, сдержал чих. Листья фигового дерева чуть колыхались каждый раз, как кто-то входил в гостиницу. С началом раскопок слух о них распространился достаточно широко, и постояльцев заметно прибавилось.

Вот Юлия Хурнфельдт порхнула вниз по лестнице в бар… Фредрик решил сегодня лечь пораньше. Если завтра утром прибудут образцы из Тронхейма, лучше встретить их, хорошенько выспавшись. Подойдя к будке телефона-автомата, он знаками показал Стивену, что идет к себе в номер. Дежурная в вестибюле сама подала ему ключ, успела уже запомнить его.

В номере царила страшная духота, и мысленно он проклял горничную, которая упорно закрывает окна. Фредрик нуждался в чистом воздухе для крепкого сна. Чистый воздух с запахом хвои. Что может быть здоровее? По пути к окну он начал снимать рубашку.

Чертовски досадно, что он не успел потолковать со старым охотником перед тем, как его прикончили. Или он не был убит? Возможность естественной смерти не исключена. Пришел в ярость оттого, что охотничий талисман оказался не в силах защитить ущелье Рёдален от вторжения посторонних, зашвырнул его, и по пути к поленнице отказало сердце. Если так, будет, во всяком случае, одной черной тучей меньше в пасмурных небесах.

Фредрик взялся за раму, намереваясь распахнуть окно до отказа. Рама была тяжелая, современного типа. Не успел он открыть окно и наполовину, как почувствовал, что рама срывается с петель и всей тяжестью падает на него. Фредрик упал на колени, повернул голову, чтобы ее не придавило к подоконнику.

И различил за спиной какой-то силуэт.

Все происходило стремительно, и Фредрик, лишенный возможности защищаться, действовал инстинктивно. Он сделал единственное, что ему оставалось, — изо всех сил лягнул стоящего за спиной человека. Попал, судя по всему, по руке и выбил из нее какой-то предмет, который закатился под кровать и разбился. Послышался стон, неизвестный прошипел «черт!», но тут же навалился на него и на оконную раму, со страшной силой прижимая его голову к подоконнику.

Фредрик отбивался, как мог, ногами, но толку от этого было мало. Неизвестный продолжал нажимать, рот Фредрика непроизвольно открылся, и у него вырвался хриплый писк. «Еще секунда, — подумал он, — и череп лопнет, как яичная скорлупа». Фредрик отчаянно извивался всем телом, но давление все возрастало и возрастало.

Казалось, сейчас глаза выскочат из орбит. Они были широко открыты, однако Фредрик видел только бешено вращающиеся красные точки. К горлу подступила желчь, по всему телу пробежала судорога, и его вырвало. Обед вместе со слизью и желудочным соком размазался кашей по подоконнику под его сплющенным лицом. От нестерпимой боли он был уже не в силах отбиваться. Сейчас расколется голова!

Внезапно он словно очутился в центре взрыва. Фредрик Дрюм услышал страшный грохот, перед глазами вспыхнуло пламя. Острая боль пронизала все тело до кончиков пальцев. Затем он провалился в черную пустоту.

Хор звучал все громче и громче. Торжественная месса, хор мальчиков, трубы, литавры, тромбоны, сопрано и альты, басы и нежные скрипки. Музыка нарастала волнами, все громче и громче, грозя разорвать барабанные перепонки.

Фредрик открыл глаза, и гул в голове смолк. Зато в висках принялась стучать адская боль. Он уставился на свое тело, не узнавая его.

Фредрик лежал в немыслимой позе — живот опирается на батарею отопления, колени касаются пола. Подбородок втиснут в щель между батареей и стеной. Он был не в силах двигаться, вообще не мог шевельнуться. Шею обрамлял венок из острейших осколков стекла, оконная рама чудовищной тяжестью сковала плечи и спину. Голова Фредрика пробила три слоя стекла, и осколки впились в кожу шеи. Но он был жив, черт возьми, Фредрик Дрюм с его бронированным черепом был жив!

Он прислушался. Тишина. Человек за его спиной, очевидно, удалился, решив, что добился своего.

Фредрик отважился пошевелить рукой. Осторожно… Каждое движение было сопряжено с риском, малейшая оплошность — и шейная артерия будет перерезана. Или уже?.. Он скосился вниз. Левая рука — красная от крови. На полу образовалась лужица. Из раны на шее в нее падали частые крупные капли.

«Много крови, очень много», — подумал он и почувствовал неописуемую слабость. Скоро вся вытечет, Фредрик! Попытался кричать — не получилось, вышли только булькающие звуки, отраженные стеной. И от движения голосовых связок стекло еще глубже вонзилось в шею. В отчаянии он сжал в кулак левую руку. Единственная часть тела, которой можно шевелить без опаски… Помощь, он нуждается в помощи, возможно скорее! Как вызвать людей? Глаза застилал серый туман, он понимал, что вот-вот вновь потеряет сознание. Навсегда.

Поводил рукой по полу. Нащупал крупный осколок стекла. Что дальше? Он чуть не выпустил осколок, но тут его осенила безумная идея.

Батарея!

Он постучал стеклом по батарее. Получился громкий, гулкий звук. Фредрик знал: звук этот будет слышен во всех помещениях гостиницы, где есть батареи. Они связаны трубами между собой.

Он начал стучать в определенном ритме, быстро и четко. Три коротких сигнала, три длинных, опять три коротких — SOS. Повторил несколько раз. После паузы — два удара, пауза, удар, пауза, четыре удара. Номер двести четырнадцать. Кто-нибудь должен услышать и сообразить!

Он стучал и стучал, повторяя SOS и номер. Слабость росла, рука еле двигалась, пальцы то и дело выпускали осколок. Туман перед глазами сгущался, в голове снова родился гул. Три коротких, три длинных…

Все. Больше нет сил. Осколок остался лежать на полу, Фредрик погрузился в душный красный туман. Скрипки, литавры, тромбоны. И торжественная месса, десятки тысяч голосов.

10

Все бело, острый запах. Фредрик Дрюм лежал, направив в пустоту широко открытые глаза.

Где-то тикали часы.

Он трижды моргнул и ощутил, что на подходе чих. Он чихнул — стало быть, он существовал.

Попробовал ощутить свое тело. Пошевелил пальцами ног. Сжал кулаки. Сделал глубокий вдох. Все действовало нормально, никаких болей. Он чувствовал приятную расслабленность, но дико хотелось пить. Что-то плотно облегало шею. Повязка.

Вот оно что — он в больнице.

Белый потолок, белые стены. Он лежал на какой-то замысловатой кровати с кучей рычагов в изножье. Сверкающий никель и черный пластик. Рядом с кроватью возвышался устрашающий штатив. На нем висели резиновые трубки, измерительные приборы и пластиковая бутылка, до половины наполненная кровью. Фредрик с удовлетворением отметил, что ни одна часть его тела не подключена к каким-либо аппаратам. Он чувствовал себя до бесстыдства здоровым, если не считать легкий шум в голове и нестерпимую жажду. На тумбочке возле кровати — ничего похожего на стакан.

Стрелки на часах над дверью показывали без четверти три.

Он попытался вспомнить… Когда он входил в свой номер в гостинице, было что-нибудь около одиннадцати. Стало быть, со времени кошмара прошло не больше четырех часов. Фредрик помнил, что какой-то мерзавец придавил его голову упавшим окном и что из каких-то ран текла кровь. Что же все-таки произошло? И кто нашел его и доставил сюда?

Он приподнялся на локте. Повернул голову, ощутил жжение и удары пульса ниже подбородка справа, где повязка была особенно толстой. С головой вроде все в порядке. Правда, есть чувствительные точки, и над левым виском намек на шишку. Крепкая башка. Видит Бог, крепкая!

Он увидел на стене звонок и нажал кнопку. Над дверью загорелась красная лампочка.

Через минуту-другую он услышал шаркающие шаги в коридоре. Дверь отворилась, и показалась пухлая медицинская сестра в очках. Она не улыбалась.

— В чем дело? — осведомилась она, стоя в двух метрах от его кровати, чудо технической мысли.

— Как насчет воды, — прохрипел Фредрик. Прокашлялся и повторил: — Как насчет воды — желательно горный ручей.

Сестра повернулась и исчезла. Прошло немало времени, прежде чем она появилась снова. Держа в руке стакан. На четверть наполненный водой. Фредрик укоризненно посмотрел на нее и вылакал воду. Смерил взглядом ее тройной подбородок.

— Ничего не поделаешь, — сказал он, — если есть проблемы, сам схожу за водой. Я не калека.