Проклятье, с*ка! Книга 4 - Антонио Морале

Полчаса тщательных исследований вскрыли ещё три схрона, принесших мне пять свёрнутых в квадратики листов, недокуренную сигарету и небольшой складной нож. Про сигарету непонятно — то ли у меня какая-то скрытая болезнь, побуждающая ныкать всякую хрень, то ли я наивно пытался отбить запахом табака возможных ищеек, то ли это осталось от прошлого жильца.

Я сел на кровать, разложил своё богатство перед собой и принялся изучать. Листки исписаны ровным, чётким почерком, явно моим, аккуратно, мелко и очень ёмко — даром не пропало ни единого свободного места. На всех листах был написан один и тот же текст, один в один. Предусмотрительно. Если одну нычку найдут, останется ещё. Значит, кто-то их искал? Или я просто параноик… Хотя, возможно, я просто прятал одно и то же послание и сразу забывал о нём. Да уж…

Я бережно разгладил один из листков и вчитался в мелкие строчки.

«Никому не верь! Ты не Су Кин! Ты — Макс Климов…»

Макс Климов… Русское имя… Удивляло не это, а то, что язык был русский и я его понимал, даже лучше, чем японские иероглифы. Я знаю русский? И судя по всему, русский для меня родной.

Интересно, как работает стирание памяти? Почему мы вообще можем говорить, писать? Хотя, хрен с ним — с «говорить»! Почему мы не забываем, как есть, в какой руке держать вилку, как ходить в туалет, как просто ходить, в конце концов? Забавно… Ладно, вернёмся к нашим баранам, некогда предаваться отвлечённым рассуждениям.

«Ты должен умереть! Умри, убей себя, сдохни! Только тогда ты сможешь восстановить память…»

Писал явно псих. Сука! Я псих? Херово.

«Твоё тело это выдержит. Не бойся, ты был и не в таких передрягах. Наверное…»

Наверное⁈ Сука, он ещё и не помнит! Нахрена ты тогда это пишешь?

«У меня слишком малый запас времени, чтобы всё вспомнить. Память возвращается частями, кусками, не целиком. Эти твари что-то сделали, поставили какие-то блоки. Я не знаю. Нужно больше времени или что-то радикальное. Ты должен вспомнить! Но для этого ты должен умереть!»

Точно псих! Я отложил бумаги в сторону и задумался над последней прочитанной фразой — «Порежь руку. Убедись!».

Порезать руку — это самое безобидное, что моё альтер эго посоветовало мне. Да уж. Невесело…

Я покрутил в руке нож, который достался мне из третьего схрона, и, не долго думая, полоснул лезвием по левой ладони. Зашипел, удивляясь своей тупости, затряс кистью, расшвыривая по полу капли крови, поднялся с кровати и двинул в ванную, промывать рану. Открыл холодную воду, дождался, пока стечёт ржавый осадок и сунул руку под струю воды. Задумчиво сжал и разжал кулак, удивляясь отсутствию пореза и посмотрел на своё отражение в зеркале. А вот татуировки на моей груди раньше точно не было…

Как бы то ни было, убиваться ради этого точно не стоило. Может я и не псих, но банальное чувство самосохранения просто не даст мне этого сделать. Одних записок, разбросанных по всей квартире, для этого явно мало.

Я посмотрел на часы, вспомнил о встрече с Наоми, накинул футболку, сунул ноги в кеды и вышел из дома. Наоми… С этой девчонкой было явно что-то не так. Не знаю что, но она банально не вписывалась в это окружение. Слишком чистенькая, ухоженная, лощёная…

Ладно, допустим, девчонки везде приспосабливаются. Они организовали здесь кружок по маникюру, педикюру, устроили парикмахерскую и прочую женскую чепуху. Но почему суровые мужики, зеки, так её сторонились или даже побаивались? Говорили уважительно и с трепетом? Почему она расхаживает по территории без страха? Стиранием памяти и изменением психики это объяснить сложно. Тогда что? Вот и узнаем…

Глава 18

Бар рядом с заводом я приметил ещё утром, да и сложно было не заметить огромное двухэтажное здание с сияющей неоновой вывеской на крыше — «БАР». Кстати, название завода тоже не отличалось оригинальностью — «Завод», а центральная улица называлась… Понятно как, да?

Наоми ждала меня на входе, поглядывая на часы и недовольно хмуря лобик, огрызаясь с проходившими мимо неё мужиками, каждый из которых считал своим долгом отпустить сальную шуточку в сторону симпатичной, молоденькой девушки, демонстрирующей свои стройные голенькие ножки из-под коротенькой юбочки. Забавно, но дальше шуток никто не заходил. Да, симпатичная, стройная девчонка в короткой юбке и маечке на голое тельце посреди пятитысячного поселения зеков чувствовала себя в полной безопасности и ничуть не парилась из-за этого! Удивительно!

— Кин! — увидев меня, радостно воскликнула азиатская блондинка и помахала рукой. — Ну сколько можно ждать⁈ Я уж думала, ты не придёшь. — она обиженно надула губки, через секунду кинулась мне на шею, словно мы не виделись тысячу лет, и поцеловала. Её горячие губы пахли персиком, заставляя мысли путаться и думать совсем не о том, о чём следовало.

— Не прийти к такой красотке⁈ Это нужно быть полным идиотом! — заметил проходивший мимо нас мужик в рабочей робе, посмотрел на ножки девушки, хмыкнул и восхищённо покачал головой.

— Милая, если тебя не устраивает твой ухажёр, я всегда к твоим услугам. — раздался голос слева.

— И я! — предложил ещё один кандидат.

— Ну и я тоже, раз пошла такая пьянка…

— Спасибо за предложение. Я подумаю. — с издёвкой улыбнулась им девчонка и суровые мужики моментально потекли, глядя на неё.

— Пойдём внутрь? — кивнул я на распахивающиеся в обе стороны, словно в ковбойском салуне Дикого Запада, и слегка поскрипывающие входные двери.

— Мне всё равно. Лишь бы вместе с тобой. — Наоми посмотрела на меня влюблённым взглядом и крепче сжала мою руку в своей.

— Тогда пошли внутрь, поедим чего-нибудь или просто выпьем по чашке кофе.

— Кофе здесь нет. — подсказал неравнодушный прохожий, вышедший из дверей бара на свежий воздух и затянувшийся сигареткой. — Пиво, саке и сливовая наливка. Ну и вода, кажется.

— Спасибо за информацию. Учтём.

— Да не за что, красотка! — радостно подмигнул блондинке очередной воздыхатель.

Наоми взяла меня под руку и потащила внутрь бара. Мы заняли столик у дальней стены, подальше от людских взглядов, хоть это и было очень непросто, учитывая эффектную внешность моей спутницы, сделали заказ и погрузились в шумную, галдящую атмосферу. Людей было просто тьма! Практически все столики были заняты и забиты под завязку, женщин было