Воспоминания - Степан Тимошенко

Разыскал отдел исследований (Research Department) и явился к директору отдела по фамилии Кинтнер. Принял меня он очень любезно, сказал, что в его отделе служат несколько русских инженеров. Получив мое письмо, он справился у этих русских, знают ли они меня. Лично меня они не знали, но знали о моей деятельности в России и на основании их отзыва об этой деятельности он решил пригласить меня для переговоров. Он объяснил, что отдел механики только начал организовываться, что там пока имеются только два инженера, занятых исследованием усталости стали. Но что Компания имеет много других задач по вопросам прочности машинных частей и предполагает заняться ими в отделе исследований. Я ему объяснил, что мой научный интерес лежит в этом же направлении и что я готов заняться такими задачами.

Для более детального обсуждения вопросов механики Кинтнер пригласил главного инженера — механика завода — Итона, так что в дальнейшем обсуждении главных задач механики, возникающих при проектировании машин, участие принимали все трое. Итон особенно интересовался исследованиями, которые, по его сведениям, сейчас велись в лаборатории Всеобщей Компании Электричества. Из его несовсем ясных рассказов я понял, что речь идет об оптическом методе определения напряжений при помощи поляризованного света. Я знал этот метод исследования напряжений из лекций Кирпичева. Знал и простой прибор, которым Кирпичев пользовался для своих лекций. Поэтому я мог сказать моим собе седникам, что этот метод мне известен и что, если будут приобретены соответствующие приборы, я смогу наладить такого рода опыты.

Из нашей беседы я понял, что задач механики у Компании много и что она не имеет знающих людей для их разрешения. Собеседники решили, что я смогу быть в этом деле им полезен и сказали, что доложат высшей администрации завода о желательности моего приглашения в Компанию и что они не замедлят сообщить мне окончательное решение. Я возвращался домой в Филадельфию с чувством, что дело налаживается и что буду заниматься задачами, близкими моим научным интересам.

Через несколько дней пришло от компании Вестингауз официальное извещение, что я зачислен инженером Исследовательского Отделения Компании и что желательно, чтобы я явился в Питсбург без особого замедления. У Акимова больших работ не было и мои занятия я мог закончить в несколько дней. Я зашел к Акимову и сообщил ему, что оставляю его «Компанию» и перехожу на службу к Вестингаузу. Акимов, как видно, уже знал о моих поисках новой службы и мое заявление не было для него неожиданностью. Он высказал сожаление, что я оставляю его предприятие, но тут же согласился, что у Вестингауза я найду более широкие возможности для применения анализа к исследованию прочности машин. Через несколько дней я распрощался с Акимовым и моими сослуживцами и отправился в Питсбург.

Занятия в компании Вестингауз

Кинтнер встретил меня любезно, сказал, что в первое время мне важно ознакомиться с заводом, повидаться с людьми, в работе которых встречаются вопросы прочности и на основании этого ознакомления постараться самому найти задачи, решение которых особенно интересно для Компании. Тут он напомнил о задаче применения поляризованного света для определения напряжений в машинных частях, о которой говорил Итон во время моего первого посещения Компании. Дальше Кинтнер предложил зайти к главному инженеру. Главный инженер, уже пожилой человек, был занят текущими делами и ему видно было не до меня. Выслушав доклад Кинтнера о задачах, которыми мне придется заниматься, он заявил, что не будет входить в обсуждение программы моих будущих работ и надеется, что я буду точно исполнять заводские правила и в половине девятого утром буду всегда за своим письменным столом. Так я стал заводским инженером.

Наконец Кинтнер привел меня в отделение механики Исследовательского Института. Организация этого отделения только начиналась. Оно все помещалось в одной комнате. Часть комнаты была занята машинами для испытания материалов на усталость, а в другой части располагался большой стол, за которым сидело два инженера. К большому столу был приставлен стол поменьше и Кинтнер сказал, что это будет мое место. Никогда я еще не работал в таких условиях. С детства я привык заниматься в отдельной комнате в полной тишине. Позже убедился, что американцы совершенно не понимают, что для умственного труда необходимы тишина и некоторый комфорт. Я увидел, что заведующие крупными заводскими отделами не имеют отдельных комнат для своей работы, как это принято в Европе, а ставят свой письменный стол в центре отведенного их отделу помещения и работают в окружении массы инженеров и чертежников.

Кинтнер познакомил меня с моими будущими сослуживцами. Старший, лет тридцати, инженер Лессельс оказался шотландцем. Он окончил инженерную школу университета в Гласго. После окончания работал несколько лет в автомобильной компании, а после войны переселился в Америку. Ему было поручено изучение прочности разных сортов стали при повторных нагрузках. Младший инженер Ирвин, молодой человек, недавно окончивший Питсбургский Технологический Институт, выполнял работу механика. Чистил и смазывал машины, вставлял, взамен разрушившихся, новые образцы. С этими людьми я проработал почти пять лет. Встречался с ними и позже, по оставлении службы у Вестингауза.

В первые же дни я познакомился с несколькими русскими инженерами, работавшими в Исследовательском Институте, и среди них с Виноградовым, заведывавшим его библиотекой. Он же составлял еженедельные обзоры новой журнальной литературы, главным образом в области физики. Из разговоров выяснилось, что он окончил Московское Техническое Училище и остался при нем в качестве преподавателя физики. В Компании Вестингауза он инженерным делом не интересовался и в дальнейшем заведывал отделом сношений Компании с иностранными, главным образом европейскими, фирмами.

Я встретился также с инженером Петербургского Технологического Института Зворыкиным. По окончании Института он некоторое время занимался физикой во Франции. Во время революции он принял участие в колчаковском движении. Перебравшись в Америку, занялся вопросом передачи видимого на расстоянии (телевизьон) и, благодаря своей настойчивости, сделал в этой области значительные успехи.

Третьим моим товарищем по Исследовательскому Институту был Муромцев, родственник бывшего председателя Государственной Думы первого призыва. Муромцева я встречал еще в России в заседаниях Военно-Инженерного Совета. Он являлся туда докладчиком по беспроволочной телеграфии, а я в то время занимался проектированием нужных для этого мачт. В Америку Муромцев приехал во время войны в связи с военными заказами, а по окончании войны перешел на службу к Вестингаузу.