Тайна Ретта Батлера - Мэри Рэдклифф

Он взял свечу, поднес ее к самому лицу, но потом передумал, облизал пальцы и спокойно погасил огонек.

Комната вновь погрузилась во тьму, и Гарри Купер так же неслышно и незаметно, как и появился в доме, покинул его.

Не скрипнула ни одна половица, не хлопнула дверь.

Он бесшумно спустился по ступенькам крыльца.

Казалось, даже его конь привык хранить молчание. Он преданно посмотрел на своего хозяина, а Гарри Купер потрепал его по холке и вскочил в седло.

Гарри Купер медленно ехал по ночной улице.

Конь, почувствовав, что сильная рука не натягивает поводья, ступал не спеша, как будто ожидая решение хозяина. Его копыта стучали глухо об утрамбованную каменистую землю.

Только в нескольких окнах еще теплился свет.

Гарри Купер тронул поводья, конь свернул в узкий переулок и стал медленно подниматься в гору.

«Заехать в салун? Но там уже никого нет».

Гарри Купер поднял голову вверх и увидел россыпь звезд. Они сияли прямо над ним, крупные и мелкие Казалось, протяни руку и пальцы могут прикоснуться к холодным сверкающим точкам.

Но Гарри Купер прекрасно понимал, что они недосягаемы ни для его руки, ни для пули, выпущенной из револьвера.

Он опустил голову и ладонь правой руки легла на карман плаща, где покоились деньги Стивенса и Беккера.

«Мне кажется, я выполнил все свои заказы, сделал все, что обещал, и сейчас я волен распоряжаться своим временем, как мне заблагорассудится.

А что же мне надо сделать? Что интересует меня?»

Он опять взглянул на небо, как будто звезды могли дать подсказку.

— Ах, да, — уже глянув на землю под копытами лошади, сам себе сказал Гарри Купер, — мне надо во что бы то ни стало найти Джексона, и я отыщу его, под каким бы именем он ни скрывался. Отыщу, ведь Джексон скорее всего знает все о том золоте, которое везли для армии. А это очень большие деньги, даже для меня.

Гарри Купер пришпорил лошадь, натянул поводья — и верный конь помчал его в ночь.

ГЛАВА 14

Человек не хочет расставаться с жизнью, пока не испытает все средства, чтобы себя спасти. Каким бы сильным не было отчаяние, однако есть люди, дух которых оно не может сломить.

И Мигель Кастильо, бредя по выжженной солнцем пустыне, цеплялся за жизнь, как мог.

Вначале он проклинал Рэтта Батлера, выкрикивал в бесцветное выжженное небо самые страшные ругательства, на какие был способен и какие только знал.

Но в конце концов он понял, что ругательствами себя не спасти и стал экономить силы.

Он вспомнил совет Рэтта Батлера, когда тот сказал: «Если ты, Кастильо, будешь дышать экономно, то сможешь добраться до ближайшего городка, сможешь пройти семьдесят миль».

И Мигель Кастильо стал дышать экономно и не делать лишних движений. Он смотрел на свою тень, копошащуюся на желтом песке, и хоть медленно, но все же двигался — вперед, к западу, туда, где должно было быть жилье, туда, где должны были быть люди.

А самое главное — туда, где была вода.

Он изнывал от жажды, его рубашка была мокрая от пота, но потом пот высох.

И Мигель Кастильо уже забыл о Рэтте Батлере, забыл обо всем.

Он думал только о воде.

Он бросал взгляды на горизонт, где должно было появиться жилье, где должна была быть вода.

В его воображении плыли широкие реки, полные воды. Он сейчас был готов отдать все, даже часть своей жизни за несколько глотков влаги.

Он уже едва шел.

А солнце еще стояло высоко и его лучи немилосердно жгли землю, по которой двигался Мигель Кастильо.

— Воды, воды, — шептали растрескавшиеся губы преступника, — я готов отдать за воду все.

Но воды нигде не было.

Редкие клочки сухой травы торчали из растрескавшейся земли.

Ноги Мигеля Кастильо подгибались, в глазах плыли цветные пятна. Он уже не мог сосредоточиться на чем-нибудь одном, мысли разбегались, перескакивали с одного на другое.

Только одна мысль была ясной и понятной: воды, глоток воды — и тогда я смогу жить.

Казалось, его тело потеряло жизненную силу, а ведь Мигель Кастильо был очень крепким мужчиной.

Он не потел, потому что в организме почти не было влаги.

У него начались галлюцинации. Он видел, как на горизонте встает голубое очертание города, видел маленькие фигурки людей, видел колодцы, лошадей. Но город был как бы оторван от земли, он парил в воздухе.

— Чертовщина! Чертовщина! — шептал Мигель Кастильо. — Лошади пьют воду, а я не могу напиться. Скорее туда! Скорее!

И Мигель Кастильо, спотыкаясь, падая, брел к голубому миражу, будучи абсолютно уверенным, что город реален.

Но когда он поднялся на холм, город исчез. Перед ним вновь простиралась выжженная солнцем, растрескавшаяся земля. Она была твердой, как панцирь черепахи.

— Дьявол! Дьявол! — шептал Мигель Кастильо. — Где же город? Я только что его видел, — и он испуганно озирался по сторонам.

Но города не было.

Как-будто чья-то жестокая рука стерла изображение города, уничтожила его.

И осталась только желтая выжженная земля и такое же бесцветное небо над ней.

И Мигель Кастильо, как маленький муравей, брел по этой проклятой Богом земле.

Путник смотрел только себе под ноги, на свою маленькую тень. Он не мог оторвать от нее взгляда, делая один тяжелый шаг за другим.

Ноги уже не слушались, то и дело подкашивались, и Мигель Кастильо опускался на колени, потом полз на четвереньках, наконец вновь вставал и брел.

Когда он поднял голову, то увидел в полумиле от себя какое-то темное пятно.

— Человек! Человек! — закричал Мигель Кастильо и тяжело взмахнул руками.

Он покачнулся и рухнул на горячую землю, но сразу же поднялся на колени и стал всматриваться.

Темное пятно было неподвижно.

«Наверное, это не человек, а лошадь. Скорее туда, скорее!»

Мигель Кастильо вновь поднялся на ноги и ускорил шаг. Он брел, спотыкаясь и радостно повторял:

— Человек. Лошадь. Человек. Лошадь. Там мое спасение.

Но подойдя ближе, он увидел, что это не человек и не лошадь, это большой камень, который торчал из земли, как одинокий почерневший зуб в челюсти старухи.

— Проклятие! Будь ты проклят, Рэтт Батлер! Я из-за тебя умираю под палящим солнцем.

Он добрел до камня и, привалясь к нему спиной, закрыл глаза.

Перед ними проплывали цветные круги, какие-то странные полосы, вспыхивали и гасли пронзительно яркие огни.

«Наверное, я умираю, пришел мой смертный час», — подумал он и прошептал:

— Будь ты проклят, Рэтт Батлер.

И Мигель Кастильо потерял сознание.

Когда он очнулся, сияющий диск солнца склонился за далекие холмы.