Из бездны вод - Летопись отечественного подводного флота в мемуарах подводников (Сборник) - неизвестен Автор

Мы уже получили приказ возвращаться в Кронштадт. Но чтобы отправиться в путь, надо зарядить батарею хотя бы до двадцати пяти градусов плотности электролита. А нам не дают всплыть...

Собираю людей, разъясняю им положение. Говорю, что нас ожидают новые трудности.

- Но я надеюсь на вашу поддержку. А я обещаю вам, что как бы трудно ни было, все равно приведу лодку в базу, хотя бы на буксире.

Северо-восточнее маяка Кэри есть минное заграждение, которое состоит, насколько нам известно, только из гальваноударных мин и не очень плотное. Кораблей на нем мы не видели. Решили идти туда. Конечно, это большой риск всплывать на минном поле, но надо как-то зарядить батарею и провентилировать отсеки.

В центр минной позиции пробрались благополучно, лишь один раз задели минреп. Переменными курсами обследовали квадрат стороной в одну милю. Своими боками удостоверились, что мин в этом квадрате нет. Ночью (она была светла как день) всплыли под рубку и приступили к зарядке. Чтобы наблюдать, не сносит ли нас с места (а снести нас может на мины!), бросили на тонком тросе балластину - тяжелую чугунную чушку. По натяжению троса и проверяли дрейф. Для успокоения души взяли и ограничительные пеленги на маяк Кэри.

В первую ночь пробыли на поверхности часа полтора. На вторую ночь только всплыли, нас атаковали два вражеских самолета. На третьи сутки нам тоже не дали долго пробыть в надводном положении. И пришлось провести нам на этом минном поле десять дней. Почти каждую ночь вражеские самолеты по нескольку раз загоняли нас под воду. Но корабли противника на минное поле не совались. Нам удалось довести плотность батареи до двадцати восьми градусов. С таким запасом энергии можно дойти до Лавенсари.

Оставаться дольше во вражеских водах было опасно. Нас могли бы в конце концов выкурить с минного поля, враг изо дня в день подтягивал сюда все новые силы. К тому же моряки смертельно устали за двадцать суток непрерывного напряжения.

Как мы потом узнали, фашистское радио за это время несколько раз сообщало о потоплении нашей лодки. После выхода Финляндии из войны мне в Хельсинки довелось беседовать с одним офицером противолодочной обороны финского флота. Не зная, кто я, он мне объяснил, водя карандашом по карте:

- Вот здесь была потоплена советская подводная лодка "Щ-303" днем двадцать первого мая, когда она всплыла. А для преследования и уничтожения других лодок были организованы специальные отряды.

Мой собеседник считал, что еще одну подводную лодку потопила авиация в районе минного поля и что вообще сетевое заграждение в мае пытались прорвать несколько наших лодок - и все они были уничтожены. У страха глаза велики! На самом деле в этом районе в то время действовала лишь одна "Щ-303"...

Сколько раз фашисты "уничтожали" нас! А мы живы. Не зря Цейшер как-то пошутил:

- Если надо, настоящие большевики и с того света возвращаются!

Решено: днем отдохнем как следует, а ночью тронемся к родным берегам. Впервые за много дней инженер-механик разрешил приготовить горячий обед. В двенадцать часов раздалась команда:

- Отсеки приготовить к обеду!

Когда я вошел в отсек, который во время обеда становился у нас кают-компанией, то увидел, что стол накрыт празднично. Тут был даже торт с надписью "35 лет".

Я с недоумением оглядел присутствующих:

- Разве сегодня праздник какой-нибудь?

Помощник в ответ поздравил меня с днем рождения.

В хлопотах и тревогах я совсем о нем забыл. А они, мои боевые друзья, не забыли! Горячая волна благодарности захлестнула грудь.

Посидели в тесном кругу. Вспомнили о доме, о семьях.

После обеда отдыхая в пятом отсеке, мысленно окинул всю свою жизнь. 35 лет!.. Много пережито за это время..

Я знал нужду - у моего отца, простого рабочего, было восемь детей. Таких многосемейных освобождали от службы. Но в 1916 году его, как участника забастовки текстильщиков, забрали в солдаты и отправили на фронт. И вовсе голодно стало нам. Мать, ткачиха, работала по двенадцать часов, а получала гроши.

После Октябрьской революции свободно вздохнул трудовой люд, хотя и было трудно - молодая Советская власть отбивалась от врагов, от голода, тифа, разрухи. Не до учебы мне было. Окончив пять классов, пошел на нарофоминскую текстильную фабрику, где работали все родичи. Вступил в комсомол. Как и все мои сверстники, боролся с последками проклятого прошлого - бандитами и нэпманами, неграмотностью и невежеством. В двадцать девятом году был уже коммунистом, ездил по селам, помогая сельской бедноте объединяться в колхозы, отбивался от кулаков и их подпевал, а бывало, и слышал за спиной лай обрезов.

Потом армия. Мечтал о флоте, попал в пехоту. Но командование учло мое заветное желание, направило в военно-морское училище. Было очень трудно: не хватало знаний. Помогли командиры, преподаватели, товарищи.

В 1936 году окончил учебу, послали на подводную лодку "Щ-303" штурманом. А теперь вот уже четвертый год я командую этим кораблем. Отвечаю за выполнение боевой задачи, за корабль, за людей.

Путь многих - от рабочего или крестьянина до командира.

Я познал счастье от сознания, что мне доверяют, что живу полной жизнью, что есть мне что защищать - своих детей, свои мечты, свою родную власть, которая сделала меня человеком.

Едва ночью мы выползли с минного поля, напали катера, и пришлось вновь спасаться среди мин. Срезав угол минного заграждения, вышли с другой стороны. Фарватером, рекомендованным штабом флота, добрались до Нарвского залива. Это было 7 июня. Приступили к форсированию гогландской противолодочной позиции. Когда мы шли через нее на запад, много раз касались минрепов. Поэтому на этот раз я решил идти не серединой минного поля, поставленного немцами между банками Неугрунд и Намси, а по восточной его кромке.

Медленно продвигались вперед на предельной глубине, имея под килем всего несколько метров. Но и этот путь оказался нелегким. Мы со счету сбились, сколько раз корабль задевал минрепы. Маневрируя, с трудом уклонялись от страшной опасности.

Запас электроэнергии подошел к концу. Плотность электролита упала до девяти с половиной градусов. Дальше идти нельзя - погубим аккумуляторы. Даю в штаб радиограмму, чтобы нас встретили тральщики в районе банки Намси.

Легли на грунт. В указанное штабом время поблизости послышался шум винтов, какие-то взрывы. Мы подумали, что нас опять встречают корабли противника, как это было в 1942 году. Дождались, пока все стихло, а ночью всплыли, немного подзарядили батарею и самостоятельно направились к Лавенсари.

Штаб сообщил новый район встречи. В ночь на 9 июня акустик услышал шум многих винтов. Мы поняли, что это идут наши. Всплыли. Я вышел на мостик. Вдохнул полной грудью свежего морского ветра и вдруг почувствовал, что все поплыло вокруг. Еле устоял. А сигнальщик вылез из люка и тут же упал в обморок. Сказалось долгое кислородное голодание.