Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Фонтанелла - Меир Шалев

Фонтанелла - Меир Шалев

Читать онлайн Фонтанелла - Меир Шалев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 121
Перейти на страницу:

— Ты мне не нарушишь мое слово! — ревел он, вернувшись домой, и слюна летела у него изо рта от гнева, и голуби взлетали над коровником от его крика, и уши всей деревни поворачивались в его сторону, чтобы уловить и запомнить его слова. — Ты будешь делать то, что твой отец велит тебе делать!

И поскольку, будучи мужчиной из мужчин, он не поднимал руку на женщин, то он и ее заключил в пристройку, крикнул из-за деревянной стены: «Проститутка!» — и добавил две свои обычные угрозы: изгнание из дома и отрезание волос.

Но в отличие от Батии, которая сама отрезала себе волосы и сама изгнала себя, Пнина боялась отца. Даже сегодня, говорит Рахель, даже сегодня, когда она закрыта в своем доме, а он лежит и дрожит в своем инкубаторе, — «Как это „в своем“?!» — вдруг крикнула она на себя, рассердившись, что у нее изо рта вырвалось слово «свой», — «В инкубаторе ее сына он лежит, в инкубаторе, который построил ее муж для своего мальчика, а он забрал его у нее!» — даже сегодня она боится отца.

— Я вся трясусь, Михаэль, я до сегодняшнего дня вся трясусь от того, что произошло.

Апупа вызвал в деревню Гирша и Сару Ландау, рассказал им, что случилось, и потребовал совместно принять решение. Амума сказала: «Мне уже все равно», — и уселась возле стены пристройки, прижав к себе Рахель, которая запомнила всё это, хотя и была тогда совсем молоденькой. Пнина сидела за стеной, Арон выбрался в тот день с «посещениями на дому», и как можно более далекими, а моя мать продолжала ухаживать за своим огородом, потому что Хана Йофе никому и ничему не позволяла отвлечь ее от работы и от ее ежедневного распорядка.

Сара Ландау, деловая и решительная, как всегда, спросила: «На каком она месяце, наша Пнинеле?» — и когда ей сказали, что на втором, сказала: «У нас в Тель-Авиве есть доктор, который сделает ей аборт».

Но Апупа крикнул:

— Не будет аборта!

Гирш Ландау вскипел и вытянулся во весь свой малый рост.

— Так пусть тогда наш уговор идет ко всем чертям! Мой сын не обязан растить чужого байстрюка.

И тогда дедушка встал и произнес самую ужасную свою фразу — что у него есть «Ришение»:

— Никакого байстрюка, Гирш, твоему сыну не придется растить. Этого байстрюка я хочу взять себе. Я знаю, что это мужчина! У меня есть признаки! Пнина его родит, а я возьму его себе.

Он побежал в пристройку, намереваясь вытащить дочь наружу, чтобы она тоже слышала его «Ришение». Но Амума поднялась и встала перед дверью, широко раскинув руки:

— Ты не войдешь! Ты ее не тронешь!

На мгновенье все испугались, что Апупа поднимет руку на жену или по меньшей мере грубо оттолкнет ее с дороги, но нет — он остановился, постоял, а потом подошел к закрытому окну пристройки и крикнул так, что его услышали в Хайфе:

— Ты мне родишь этого ребенка, слышишь?! Ты мне родишь его и ты мне отдашь его, а потом ты выйдешь замуж так, как я постановил, — за Арона!

Апупа был тогда в зените своих сил. Долина, так декламировала Рахель, стелилась к его ногам. Облака сползали с гор, истекая дождями, чтобы напоить водою его поля. Коровы его послушно доились во имя его, и щедрой к нему была земля.

— Ты снова рассказываешь стихами, — засмеялся я.

— Не всегда, — сказала она. — Только когда надо немного смягчить жизнь, — и через несколько секунд прошептала: — И воспоминания.

Как будто себе шепнула.

Покорные деревья умножали для него плоды на своих ветвях. Благодарные коровы рожали для него телят, испуганная дочь пекла для него в своей матке сына. С ним нельзя было спорить, ему нельзя было перечить, и Жених тоже знал это и не сказал ни слова.

— Низкорослые, черные, уродливые и хромые мужчины, сподобившиеся такой красивой женщины, не имеют права предъявлять претензии, — объяснила Рахель.

И Арон проглотил унижение, обуздал свою ревность, и ждал. Сосредоточился, как острие бритвы, на своей цели: изобретать, зарабатывать, заслужить Пнину. Он радовался, что его уговор сохранился, и утешал душу «ситроеном траксьон-авантом», который именно в те дни купил у своего приятеля Джорджа Стефенсона, английского инженера.

За несколько месяцев до того закончилась Вторая мировая война, и Джордж Стефенсон, в своей шотландской юбке и в своем французском автомобиле, приехал попрощаться с Ароном и рассказал ему, что теперь должен вернуться в Англию, потому что вызван командовать тренировочной базой королевских инженерных войск. Арон спросил, что он собирается делать с «ситроеном», и Стефенсон сказал, что хочет продать его как можно дороже. Но, увидев гримасу боли на лице собеседника, сказал, что, если Арон хочет, он продаст ему машину дешевле ее стоимости. У него есть лишь одно условие — чтобы деньги были выплачены не ему и не в один раз, а помесячно, одной женщине из Нагарии, «у которой как раз родился ребенок», — откашлялся он, и теперь она наотрез отказывается его видеть или получать от него помощь.

Что же касается Одеда Шустера, или «Шустера-красавчика», этого сына ворюги и отца «байстрюка», то он сбежал в какой-то кибуц и по прошествии времени стал там, как говорит Жених, «большим махером». Прозвище «Красавчик» прилипло к нему и в новом месте, но имя «Шустер» он сменил на ивритское, в котором, по его шустеровской глупости, тоже оказалась буква «ш». Мы нередко встречаем это его новое имя в газете, а иногда бывает, что мы с Рахелью лежим в ее кровати и видим, как он вдруг мелькает в какой-нибудь утренней телевизионной программе: красивый статный старик, с загорелым лицом, с густыми серебрящимися волосами, с голубыми глазами и со всё теми же глупыми гладкими речами.

— Он и вправду дурак, — говорит Рахель, — но в качестве компенсации он еще и идиот.

А еще у этого Шустера есть особенность, которой я не видел ни у кого другого, — он носит сразу два обручальных кольца, по одному на каждой руке.

— Наверно, это его жена так требует, — предполагает Рахель, — чтобы, если он одну руку спрячет в карман, другая всё равно бы его выдавала.

Но лично я думаю, что одно кольцо он надел в память о Пнине. Время от времени этот Шустер начинает говорить о «согласениях Осло» и о «нынесних проблемах Израиля», — и тогда мы с Рахелью переглядываемся из наших пухово-фланелевых гробов. И даже Апупа, так рассказывал мне Габриэль, однажды перевернулся в своем инкубаторе и спросил:

— Кто это там в телевизоре? Это не сын Шустера?

И когда ему сказали: «Да», — он воздел к небу две свои могучие симметричные руки и прорычал: «Можешь понюхать у нас в жопе, уж мы-то точно знаем, какое ты говно». А потом крикнул: «Эй ты, салом-ахсавник[81]! Мы еще помним, как твой отец плеснул керосин в мороженое того несчастного араба из болота!»

А Габриэль ничего не спрашивает, и ничего не говорит, и даже не поворачивает голову в сторону своего родителя.

Глава четвертая

МЕСТО

Когда-то было наше место холмом — плоским и голым. Пришел издалека мужчина, спустил с плеч женщину. Поставили вдвоем палатку и курятник, привели коров, и лошадь, и мула, обозначили границы, вырыли дренажные канавы и выжгли болотный кустарник. Потом стало это место деревней, затем — поселком, а поскольку в маленькой стране, как в теле маленького животного, сердце бьется чаще и время бежит по жилам быстрее, то не прошло и трех поколений, как тут вырос небольшой городок, с приятными новыми домами, и аккуратными улицами, и мощеными тротуарами, и его школа уже дважды выиграла, если это кого-нибудь интересует, кубок страны по баскетболу среди юношей, а в то время, когда Айелет Йофе была в роли капитана, а габриэлевский «Священный отряд» — на ролях прыгавших и оравших болельщиц, — также по волейболу среди девушек.

Наш муниципалитет окончил год с минимальным дефицитом, поднял среднюю оценку на выпускных экзаменах по обществоведению и английскому языку и убрал собачьи катышки с городских тротуаров. И в области культуры, так говорят Алона и Рахель, у нас тоже «есть замечательные планы», и всякие разные виды деятельности, и, что еще хуже, — кружки.

В нашем городке уже есть один бомж и две дорожные пробки. А в последнее время здесь появились также перекрестки с круговым движением и цветочными клумбами в центре. И, как повсюду, на въезде в наш городок тоже развернулись приветствия: «Добро пожаловать» для местных жителей и «Welcome» — для туристов. Только во всех других городах эти слова изображены банально-зеленоватыми буквами из карликовой сантолины, а у нас — анютиными глазками всех расцветок. В нашем городе не жалеют усилий: мэр обещал цветы — мэр выполняет обещание.

В нашем городе — «так же, как в Тель-Авиве», с гордостью говорят горожане, — есть всевозможные магазины, и учреждения, и ресторанные залы, и учебные заведения, и два кинотеатра, и кафетерии. И «там же, как в Тель-Авиве», в нем появились светофоры, и каждый четверг наш городской бомж ковыляет среди машин и просит милостыню у водителей. Но сквозь весь этот «шик-блеск», как говорит Рахель, еще проглядывают упрямые остатки «тех времен»: то где-нибудь выглянет вдруг мимоза, а то заголубеют там и сям длинные плети свинчатки — живой забор, что когда-то был в повсеместном почете, а сегодня чуть не вовсе исчез из палисадников. «Это? Да ему двести лет, этому растению, — отказываются клиенты от моих рекомендаций. — И вдобавок оно цепляется к одежде».

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 121
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Фонтанелла - Меир Шалев торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться