Секреты обольщения - Мэдлин Хантер

– Я думаю, что после того как обрету некоторый опыт, дело пойдет на лад, – сказала Роуз.

– Ты сможешь практиковаться столько, сколько пожелаешь.

Она уже поняла это. Несмотря на ее неумелость, ему все это доставляло удовольствие.

– Что теперь, Розалин? – спросил Кайл, когда жена избавила его от одежды:

Роуз уже отчаянно, страстно желала его. Ей хотелось продвинуться вперед, приподняться, принять его в свое тело и испытать всю полноту наслаждения и восхитительное восхождение к вершинам экстаза.

– Скажи мне ты, Кайл.

Глаза его потемнели, на губах блуждала смутная улыбка.

– Дотронься до меня. Поцелуй меня.

Он не имел в виду поцелуй в губы или в грудь. Внезапно Роуз почувствовала себя не такой дерзкой и гораздо более невежественной, чем раньше.

Он понял. Розалин не заметила разочарования в его улыбке, когда вдруг замерла, а он потянул ее к себе.

Она отклонилась, оказавшись вне пределов досягаемости. Потом провела пальцем по всей длине его фаллоса и обвела вокруг кончика.

Она и прежде дотрагивалась до него. В этом не было ничего нового, если не считать ее позы и того, что он смотрел на ее руки, и того, как он отвечал на ее прикосновения. Розалин же находила это на удивление волнующим. Она вся трепетала, а он даже не ласкал ее.

Розалин все легче становилось доставлять ему наслаждение.

Уже не раздумывая, она наклонилась и поцеловала.

– Встань на колени здесь.

«Здесь» означало на высоте его плеч. Его пальцы нежно поглаживали источник ее вожделения, затем Кайл приник к нему губами. Роуз вцепилась в изголовье кровати, чтобы сохранить равновесие. Новые ласки и поцелуи, прикосновения языка и губ посылали новые волны наслаждения и восторга по всему ее телу.

Теперь наслаждение правило ею. Наслаждение и ненасытный голод. Острые и почти мучительные ощущения делали ее слабой и беспомощной. Она слышала собственные крики, просила Кайла остановиться и продолжать, и все это на одном дыхании.

И каким-то образом ему удавалось и то и другое.

Роуз казалось, что она теряет сознание. В теле совсем не оставалось сил. И никаких чувств, кроме ненасытного желания, и голода, и жажды получить облегчение.

Наконец Кайл отпустил ее, уложил на спину и вошел в нее.

Розалин вынырнула из своего забвения, лишь когда он задвигался внутри ее.

– Не слишком скоро? – спросил Кайл.

– Нет. Я подумала, что большего мне не выдержать. Я уже не способна ничего воспринимать.

Его движения были медленными, и они снова в полной мере пробудили ее желание. Теперь они казались более целенаправленными. Сконцентрированными и физически ощутимыми. Сознание Роуз снова затуманилось, но Кайла она ощущала отчетливо и полностью.

Трепет ее тела сосредоточился на его движениях и давлении. Его толчки отдавались и вибрировали глубоко в ее недрах, а их сила и скорость все увеличивались, и она ощущала их там, где их тела были соединены. Розалин уже не могла вынести этого, потому что не верила, что подобное наслаждение возможно.

Разрядка принесла мрак и забвение. Но даже когда Розалин лежала в полном изнеможении, отголоски наслаждения все еще струились в ней и требовали нового соединения, на этот раз полного спокойствия и душевного мира.

Когда она проснулась, день был уже в разгаре. Наступил по меньшей мере полдень, судя по тому, как струился свет сквозь шторы.

Роуз села на постели и увидела Кайла в кресле у окна: он смотрел на нее. Он уже был одет, но комната не хранила признаков того, что здесь побывали слуги: не было кофе, комната оставалась не прибранной, и огонь в камине погас – остались лишь угли.

Кресло Кайла находилось в тени. Он заметил, что Розалин проснулась, и выпрямился, но не заговорил с ней.

– Почему ты здесь? – спросила она.

– Ждал твоего пробуждения, любовался тобой спящей.

– Похоже, это продолжалось долго. Кажется, я проспала половину дня. Это на меня не похоже, но, надеюсь, я заслуживаю прощения.

– Ты спала не так уж долго. Я и сам встал не более часа назад.

– Ты тоже заслуживаешь прощения.

Однако он не поддержал ее игривого тона и намеков на прошедшую ночь. Вместо этого Кайл поднялся с места.

– Я не очень много спал.

Он подошел к кровати, и Розалин увидела то, что скрывали окутывавшие его кресло тени. Какой бы счастливой ни была их ночь, теперь от этого счастья не осталось и следа. И суровое и трезвое выражение лица мужа встревожило ее.

Кайл присел на край кровати и повернулся так, чтобы видеть ее.

– Я должен тебе кое-что сказать. Мне это тяжело, но не хочу, чтобы ты узнала об этом от кого-то другого.

– Известие касается моего брата? Да? – как во сне выговорила Роуз.

Кайл кивнул:

– Его уже доставили в Англию. Об этом стало известно.

Розалин натянула на себя простыни.

– В то единственное утро, когда я проснулась в безмятежном настроении, не беспокоясь ни о чем, меня приветствует подобная новость!

Кайл нежно провел рукой по ее лицу. Его ласка принесла ей некоторое успокоение, но все же ужас не отступал.

– Об этом уже напечатано в газетах?

– Нет. Пока еще нет.

– Тогда откуда ты узнал?

– Мне сказали вчера вечером.

Вчера вечером! Он приветствовал ее улыбкой, когда она вернулась из гостей, и слушал ее болтовню об успехе вечера. Это был незначительный успех, как ему было отлично известно, раз уже разнеслись слухи о поимке ее брата.

– Ты скрыл это от меня!

– Мы ничего бы не выиграли, если бы ты узнала об этом: чуть раньше.

– Понимаю, Кайл. Ты хотел, чтобы я в полной мере еще немного насладилась свободой, прежде чем возвращусь в свою темницу, когда разразится скандал.

– Что-то в этом роде.

Он встал. В его синих глазах она видела сочувствие, но и решимость.

– Мы знали, что когда-нибудь этот день наступит, но ты это переживешь. Я позабочусь обо всем. Теперь же тебе следует удалиться от света, пока мне не станет известно, как обстоят дела. Если тебя навестит кто-нибудь, не принадлежащий к членам твоей семьи, не принимай. Сошлись на нездоровье.

– Это даже не будет ложью. Я уже страдаю душевной болью. Бедный Тим!

Кайл вдруг посуровел, как бывало всегда, когда речь заходила о ее брате.

– Я обещал, что наш брак оградит тебя от самого худшего, Розалин, и позабочусь о тебе. Что бы ни случилось, помни, что это моя единственная задача.

Его решимость успокоила ее. Утешила. Беспокойство за брата отчасти рассеялось, и она сдалась на милость Кайла, в котором чувствовала силу и уверенность.

Ее затопили воспоминания о прошлой ночи. В ней запульсировало эхо радости и наслаждения. И похоже, Кайл его услышал или почувствовал. В спальню вернулось доверие, и Роуз наполнила надежда.