Никита Хрущев - Жорес Медведев

Хрущев сразу же предложил объединить мелкие колхозы и мелкие деревни. Эта работа началась зимой 1950 года. Он внес в ЦК предложение превратить прилегающие к Москве области в мясо-молочную и картофеле-овощеводческую базу Москвы и других городов. Эта инициатива была поддержана. Осенью 1950 года в Московской области имелось 1 541 хозяйство вместо 6 069 в 1949 году. В среднем на хозяйство приходилось 772 гектара пашни, 165 дворов и 264 работоспособных колхозника. Это было немного по масштабам Украины, но существенно для Нечерноземья.

В Политбюро сельским хозяйством занимался тогда Г. Маленков, мало разбиравшийся в проблемах деревни. Но Хрущев был также членом Политбюро и секретарем ЦК, и это давало ему определенную независимость в решении проблем области. К тому же у Хрущева были дружеские отношения с Маленковым, и вскоре после переезда в Москву он побывал вместе с семьей у него в гостях. Эти встречи, однако, быстро прекратились, ибо Сталин крайне подозрительно относился к любому общению членов Политбюро, выходящему за пределы их служебных обязанностей.

Несмотря на неблагоприятные погодные условия, Московская область получила в 1950 году неплохой урожай зерновых и картофеля и досрочно выполнила план заготовок. Ее пример был поддержан другими областями Нечерноземья и закреплен специальным постановлением ЦК ВКП(б) и Совета министров СССР об укрупнении мелких и мельчайших хозяйств. Надо отметить, однако, что, кроме полезной работы по укрупнению мельчайших хозяйств, подбору более опытных кадров, мелиорации, Н. Хрущев стал предпринимать в области немало таких инициатив, которые заранее были обречены на неудачу. Так, например, он начал кампанию по внедрению на поля Московской области кукурузы и чумизы, а также сахарной свеклы. В газете «Московский большевик» проводилась агитация за создание под Москвой плантаций для выращивания южноволжских арбузов, среднеазиатских дынь, земляной груши, тыквы, даже винограда. Хрущев предложил проводить «подзимний» сев сахарной свеклы и подсолнечника, семена которых высевались в ноябре на покрытых снегом полях. Хорошо было по крайней мере то, что все эти опыты проводились селекционерами на небольших делянках.

Заслуживает внимания вопрос об агрогородах. Мысль о них возникла у Хрущева еще на Украине, когда четыре крупных колхоза Черкасской области решили объединиться в один еще более крупный колхоз. Проект новой центральной усадьбы разрабатывала Академия архитектуры УССР. При населении в 10–12 тысяч человек это было уже не село, а агрогород. Ничего предосудительного в этом проекте не было, так как речь шла о сравнительно богатых колхозах, которые нуждались только в хорошем проекте, кредите и части строительных материалов. Строительная бригада в 500 человек сформировалась на месте. Позднее еще в некоторых областях Украины колхозы решили создать такие агрогорода, аналогичные большим станицам Дона и Кубани.

Но то, что и для Украины делалось пока лишь в виде исключения, не подходило для Нечерноземья, где не было ни потребности в агрогородах и колхозах-гигантах ни средств для них. Между тем под давлением Хрущева в Гремяченском районе области началась подготовка к созданию агрогорода. В одном из мартовских номеров «Правды» за 1951 год появилась статья Хрущева о назревших проблемах сельского и колхозного строительства, где наряду с дельными предложениями содержалось и предложение о развертывании строительства агрогородов. Г. Маленков нашел идею Хрущева преждевременной, но, главное, статья не понравилась Сталину. На следующий день в короткой заметке «От редакции» можно было прочесть: «По недосмотру редакции при печатании во вчерашнем номере газеты “Правда” статьи тов. Н. С. Хрущева “О строительстве и благоустройстве в колхозах” выпало примечание редакции, что статья Н. С. Хрущева печатается в дискуссионном порядке. Настоящим сообщением эта ошибка исправляется». В закрытом циркуляре ЦК статья Хрущева была объявлена ошибочной. Он был уязвлен, но ему ничего не оставалось, как признать ошибку. Только много позднее Хрущев добился отмены обвинений, содержащихся в циркуляре ЦК 1951 года. Но к идее агрогородов он уже никогда не возвращался.

Положение Хрущева, однако, не было поколеблено. Он продолжал энергично заниматься делами столицы и области. Именно в 1950–1951 годах в Москве началось сравнительно широкое жилищное строительство. Жилищный кризис в столице был необычайно острым. Большинство москвичей жили в переполненных коммунальных квартирах, причем в одной комнате нередко ютились две семьи. Десятки тысяч семей жили во временных деревянных бараках. Теперь положение начало меняться. Уже на 1951 год планировалось ввести в оборот 700–800 тысяч кв. метров жилплощади. Был принят принцип массовой застройки, проводившейся на пустырях Юго-Запада и в районе Песчаных улиц.

Углубился, однако, кризис в сельском хозяйстве, которое подрывалось низкими закупочными ценами, огромными налогами на общественное и личное хозяйство, лишавшими деревню всяких стимулов к развитию производства. В 1952 году Московская область не смогла выполнить планов по государственным заготовкам.

Главное внимание партии в конце лета 1952 года переключилось на подготовку XIX съезда партии. Сталин уже не мог из-за болезни сделать отчетный доклад, это было поручено сделать Г. Маленкову. Хрущев должен быть подготовить доклад об изменениях в Уставе партии. Одно из них состояло в том, что из названия партии исчезло понятие «большевиков». Теперь вводилось название КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза.

XIX съезд партии открылся 5 октября 1952 года.

Через много лет после смерти Сталина, будучи на пенсии, Хрущев вспоминал события съезда: «Когда Сталин определил повестку дня, он сказал, что, мол, отчетный доклад давайте поручим Маленкову.

“Об Уставе, – сказал Сталин, – Хрущеву давайте поручим сделать доклад, а доклад о пятилетке – председателю Госплана Сабурову”.

Так, собственно, и была принята повестка дня съезда. Как Сталин сказал, так и записали – никаких замечаний не было сделано.

Когда мне поручили готовить доклад по Уставу партии, я очень дрожал. Это была для меня большая честь, но она не радовала, потому что я знал, как трудно подготовить доклад по такому вопросу и трудно его провести через утверждение. Я знал, что здесь все набросятся на мой доклад, особенно Берия, а он и Маленкова потянет за собой. Так оно и было.

Стали готовить доклады. Были подготовлены отчетный доклад и по Уставу. Их утвердили.

Были сделаны доклады. Потом началось обсуждение. Прения были короткие. Да, собственно, и не было условий-то по-настоящему разворачивать прения, обсуждение этих вопросов.