Охотники ночного города - Роман Афанасьев

Он и правда оказался черным как смоль. Молодой парень стоял у алтаря, рассматривая охотника. На нем были лишь темно-синие, почти черные джинсы, босые ступни стояли на досках, обнаженный торс блестел в отблесках свечей, словно был намазан маслом. Лицо — узкое и худое, было скрыто в тенях, но Алексей рассмотрел и черные усики, даже не усики, так, щетинку, что забыли сбрить утром. Белки глаз словно светились в темноте, пожирая взглядом незваного гостя.

Кобылин внезапно осознал, что целится из пистолета прямо в эти сверкающие белки. Палец замер на спусковом крючке, дрожа от нетерпения. Надо было всего лишь позволить ему согнуться. Выстрелить сразу, уничтожить эту тварь, погубившую столько человеческих душ… Но Алексей хотел знать. Больше всего на свете сейчас он хотел — знать.

— Зачем? — тихо спросил он и тут же повысил голос. — Зачем?

Негр широко улыбнулся, и ослепительно белые зубы сверкнули в темноте. Улыбаясь, он выпалил в темноту набор щелкающих звуков, снова улыбнулся, махнул рукой, словно отметая все подозрения. Кобылин не понял ни слова. Но он чувствовал, что колдун притворяется — он не мог не знать русского. Не выжил бы здесь.

— Я знаю, это ты, — хрипло сказал он. — Зачем? Что тебе нужно от этих несчастных?

Студент снова улыбнулся широкой светлой улыбкой, радостной и обезоруживающей, развел руками. Кобылин стиснул зубы. Он должен был нажать на курок, как только увидел алтарь. Сейчас это будет сложнее. Намного сложнее. Но надо только шевельнуть пальцем…

Кобылина дернули назад, рука с пистолетом взлетела к потолку и тут запястье перехватила чья-то пятерня, сжала словно тисками. Алексей, чье горло стиснул локоть, забился в железной хватке, попытался нажать на спусковой крючок, но сильные пальцы стиснули запястье так, что рука онемела. Пальцы Кобылина разжались, и пистолет с глухим стуком упал на пол, к ногам охотника. Алексей, чье горло сжимал сгиб локтя, свободной рукой ударил назад, целя в лицо того, кто схватил его сзади. Кулак ударил во что-то холодное и твердое. В тот же миг и эта рука попала в железную хватку. Алексей задергался, пытаясь вырваться, но тот, кто держал его, оказался сильнее. Он подался назад, отрывая охотника от пола. Кобылин выгнулся дугой и захрипел. Скосив глаза, он увидел, что над ним нависает огромный широкоплечий негр. Он держал охотника за шею, прижимал к свой широкой груди, словно щенка, удерживая и левую руку. Правую, ту, в которой был пистолет, держал обеими руками второй — обычный белый паренек, худой, конопатый, похожий на ботаника. Его пальцы, холодные и крепкие, словно сталь, впивались в руку Кобылина, пережимая мышцы, словно жгут. Оба покойника — а в этом охотник был уверен — смотрели прямо перед собой невидящими глазами, словно не осознавая того, что делали. Теперь Алексей знал, почему во второй комнате было темно. Покойникам не нужен свет. Но он слишком поздно понял это, и не было никого, кто мог бы прикрыть спину. Алексей на секунду зажмурился, отчаянно надеясь, что сейчас позади раздастся грохот и автоматная очередь… Но вместо этого раздался тихий смех.

Кобылин открыл глаза. Чернокожий студент, стоявший около алтаря, смеялся. Он все так же сверкал белыми зубами, но теперь его гримаса больше напоминала злобный оскал, чем улыбку.

— Что нужно? — переспросил он, глядя в глаза полузадушенному охотнику. — Власть!

Чернокожий махнул рукой в сторону своих мертвых слуг и снова засмеялся.

— Я гость, — сказал он, чуть пританцовывая, — здесь есть хозяева. Добрые. Помогать им, получать власть.

— Оборотни, — прохрипел Кобылин, чувствуя, как хрустят позвонки в шее.

— Мохнатые, — негр засмеялся. — Слово. Жадные, горячие. Мохнатые, да.

Он помахал перед собой рукой — словно изображая черную бабочку. Хватка на шее Кобылина ослабла, и он жадно глотнул воздуха, нашаривая пол ногами. Позвонки с хрустом встали на место и перед глазами Алекса поплыли разноцветные пятна.

— Они просить, я делать, — сказал студент, все еще посмеиваясь. — Делать весело. Теперь будет очень весело.

Он ухмыльнулся и погрозил пальцем Кобылину, взглянувшего на пистолет, что лежал у его ног. Тотчас сильная рука того, что стоял за спиной, задрала куртку охотника, и он почувствовал, как из-за пояса выдернули дробовик. Затем раздался грохот — оружие швырнули на пол, в коридор. Кобылин злобно оскалился.

— Тебя найдут, — хрипло бросил он. — Другие.

— Нет! — всплеснул руками тот. — Слишком заняты. Много дел. Много духов гуляет в городе.

— Если нашел я, то найдут и другие, — сказал Кобылин, отчаянно надеясь, что так и будет.

— Пусть, — отмахнулся негр. — Будет весело.

Он повернулся на месте, протанцевал мимо белых узоров на полу и остановился у стола. Черная рука отбросила в сторону груду распечаток, и на свет появился крохотный пластмассовый магнитофон, застывший среди бумаг.

— Весело сейчас, — сказал колдун и улыбнулся.

Длинный черный палец нажал кнопку, и комнату заполнил дробный грохот барабанов. Дробный раскат волной прокатился по темной комнате, толкнул Кобылина в грудь, и его стражи вздрогнули, словно ощутили этот удар. Чернокожий колдун вскинул руки к потолку и издал долгий протяжный стон.

Кобылин рванулся вниз, не обращая внимания на боль в шее, взмахнул ногой и пнул пистолет, что все еще лежал на голых досках пола. Тот с шорохом рассек темный воздух и влетел прямо в центр алтаря бокора, как мяч, посланный форвардом в ворота. Глухой стук сменился звоном, брызнуло фонтаном разбитое стекло бутылок. От удара тяжелой железяки коробки раздвинулись, центральный столб зашатался и упал, уронив с вершины странную куклу. Сверху повалились пылающие черные свечи, ткань, пропитавшаяся жидкостью из разбитых бутылок, вспыхнула, словно факел. Горящие коробки обрушились на тарелки, огненные брызги проели дыры в узорах из муки. Алтарь в мгновенье ока превратился в пылающий костер, с треском пожиравший все, что оказалось в его жерле.

Колдун застыл с поднятыми руками. Его глаза выпучились, и белки забавно блестели, отражая пламя костра. Кобылин бы засмеялся, если бы мог вздохнуть, но не мог. Завизжав, негр бросился к костру, отчаянно размахивая руками. Обжегшись, метнулся в сторону, сорвал тяжелую штору с окна, набросил на костер, но штора тут же вспыхнула, опалив лицо студента.

Кобылин вдруг понял, что может дышать. Железная хватка на шее ослабла. Да и руку уже держали не так крепко. Он скосил глаза — его стражи словно зачарованные следили за пламенем, пожиравшим алтарь. Алекс извернулся, рванулся, вырывая шею из стального захвата, выдернул руку из цепких пальцев и сунул в карман. Чернокожий великан обхватил Кобылина обеими руками, прижал к себе, но неловко, неуверенно, словно сомневаясь в том, что делает. Белый парень попытался ухватить охотника за плечо, но промахнулся и, шатаясь, отступил на несколько шагов, как будто был пьян. Кобылин, прижатый к широкой груди здоровяка, вытащил из кармана нож. Открыв пальцем лезвие, он глянул вверх, в мертвые глаза слуги бокора. А потом, размахнувшись, швырнул нож в худую фигурку колдуна, в отчаянии скачущего вокруг костра.

Тот, словно почуяв опасность, метнулся в сторону. Нож, что был направлен в спину, всего лишь чиркнул по предплечью и канул в огненной глотке костра. Кровь из рассеченной руки брызнула веером, тяжелые капли взлетели в воздух и упали в огонь. Бокор отчаянно завизжал, и в этом отчаянном вопле Кобылин услышал нотки леденящего ужаса.

В тот же миг хватка чернокожего гиганта ослабла. Кобылин рванулся в сторону, уперся руками в его широкую грудь, толкнул… И, отлетев назад, упал спиною на пол. Теперь здоровяк стоял между охотником и костром, заслоняя собой хозяина. Белый паренек оторвался от стола, подошел к чернокожему напарнику и в тот же миг повалился ему под ноги, как кукла, у которой обрезали веревочки. Здоровяк зашатался и упал на него сверху, как подрубленное дерево. Из слуг колдуна словно разом ушло то, что поддерживало в них дух. Вырвалось на свободу, оставив мертвые тела в покое.

Кобылин приподнялся на локтях, встал на четвереньки и затряс головой. Болела шея. Плохо слушалась рука. Перед глазами плыли зеленые пятна. Но он, все еще стоя на четвереньках, зашарил вокруг себя руками. Дробовик. Где-то здесь должен быть дробовик…

Услышав железный щелчок, Кобылин поднял голову. Черный человек, что стоял у пылающего костра, уже не улыбался. Он держал в руках пистолет, который выловил из развалин алтаря, и целился в охотника. Костер разгорался все ярче — он уже принялся за книжный шкаф, притаившийся в темном углу, и постепенно подбирался к столу. Алые отблески пламени плясали по черному обнаженному торсу колдуна, блестевшему от выступившего пота.

— Плохо, — очень серьезно и старательно произнес бокор. — Очень плохо.

Кровь из разрезанного предплечья все еще капала на пол, и студент держал пистолет обеими руками. Держал ровно, целился в голову, и Кобылин отчетливо понял, что колдун не промахнется. Он увидел, как сузились глаза, заметил, как напряглись черные руки, и понял, что разговоров больше не будет. В последний миг, когда время растянулось, словно старая резина, Кобылин успел застонать и прикрыть глаза — так не хотелось умирать, стоя на четвереньках…