Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред - Майкл Шелленбергер

говорит Лайноус, – я не смогла от этого отказаться. Это казалось таким неправильным! Ветровая индустрия приводила одни и те же аргументы, тезисы и искаженные данные.

В течение последних нескольких лет защитники природы и биологи присоединились к Лайноус, выступившей против возобновляемых источников энергии. В 2012 году Научно-консультативный совет Агентства по охране окружающей среды пришел к выводу, что биоэнергетика не является «углеродно-нейтральной», и это поддержали более 90 ведущих ученых в открытом письме Европейскому союзу по окружающей среде[898]. В 2013 году официальные лица по охране дикой природы США возмутили защитников природы и любителей птиц, когда предприняли беспрецедентный шаг, сообщив разработчикам промышленной ветроэнергетики, что они не будут осуждать их «за непреднамеренное преследование или даже убийство находящихся под угрозой исчезновения калифорнийских кондоров»[899].

Представитель Национального общества Audubon сказал: «Поверить не могу, что федеральное правительство вкладывает столько денег в широкомасштабные усилия по созданию стабильной популяции кондоров и в то же время выдает разрешения на их убийство. Нелепость какая-то»[900]. Некоторые ученые понимают последствия использования энергосберегающих источников энергии для землепользования. «Возобновляемые источники энергии, в частности ветер и солнце, сталкиваются с проблемами реального мира, такими как масштабируемость, стоимость материалов и землепользование», – написала группа из 75 биологов-экологов в открытом письме 2014 года[901]. В том же году биолог-эколог, консультировавший «Айвонпа», солнечно-топливную электростанцию стоимостью 2,2 млрд долларов, расположенную в Калифорнии, сообщил High Country News: «Все знают, что принудительное перемещение пустынных черепах не работает. Когда вы идете перед бульдозером и, утирая слезы, убираете с дороги животных и кактусы, трудно поверить в то, что этот проект – хорошая идея»[902].

Год спустя биологи вступили в борьбу с другой СТЭС в Мохаве, утверждая, что она, «скорее всего, забьет еще один гвоздь в гроб [большерогих] овец», препятствуя восстановлению важнейшего миграционного коридора через автомагистраль № 15, соединяющую несколько штатов»[903]. В 2015 году писатель и любитель птиц Джонатан Франзен задался вопросом, не является ли акцент на изменении климата принесением природы в жертву. «Чтобы предотвратить вымирание в будущем, – утверждает Франзен в интервью еженедельнику The New Yorker, – недостаточно ограничить выбросы углекислого газа. Мы также должны поддержать жизнь множества диких птиц прямо сейчас»[904].

«Ветровые турбины являются одной из самых быстрорастущих угроз для птиц нашей страны», – сказал ученый из Американского института охраны птиц несколько недель спустя, – и игроки этой отрасли работали за кулисами, пытаясь свести к минимуму государственные и федеральные нормативные акты и атаковать важные природоохранные законы, такие как Закон о договоре о перелетных птицах ‹…› Попытки управлять ветроэнергетикой с помощью добровольной, а не обязательной выдачи разрешений явно не работают»[905].

Ученые, исследующие летучих мышей, бьют тревогу уже более 15 лет. В 2005 году ведущие специалисты предупредили федеральные регулирующие органы о том, что ветровые турбины угрожают мигрирующим видам летучих мышей[906]. В 2017 году группа исследователей предупредила, что серый волосатохвост, мигрирующий вид летучей мыши, может вымереть, если продолжится распространение ветровых электростанций[907]. Тем временем местные сообщества и защитники окружающей среды успешно заблокировали строительство линий электропередачи от ветреного севера к промышленному югу Германии. «К первому кварталу 2019 года из запланированных 3600 км линий электропередачи было построено только 1087 км», – пишет компания McKinsey. При таких темпах, отмечает McKinsey, «цель на 2020 год не будет достигнута до 2037 года»[908]. «Политики опасаются сопротивления граждан, – сообщил в 2019 году Der Spiegel. – Вряд ли найдется хоть один проект в области ветроэнергетики, с которым бы не боролись».

Германия – самая известная страна, которая пытается сократить свои выбросы с помощью возобновляемых источников энергии. Как мы видели в предыдущей главе, Вермонт не только не смог сократить выбросы на 25 %, но в период с 1990 по 2015 год его выбросы выросли на 16 %, частично из-за закрытия атомной станции штата, а частично из-за недостаточности возобновляемых источников энергии[909]. Единственной ветровой электростанцией, построенной во всем штате после закрытия АЭС Вермонт Янки, была Deerfield Wind Project[910]. Потребовалось несколько лет с 2009 по 2017 год, чтобы проект был завершен из-за судебного разбирательства, связанного с тем фактом, что гигантская ветровая электростанция недалеко от Ридсборо, штат Вермонт, «расположена в центре среды обитания черного медведя»[911].

Количество ветровых электростанций размером с Deerfield, которое потребуется для замены ежегодно теряемой электроэнергии от закрывшейся Вермонт Янки, одной из самых маленьких атомных электростанций, оставшихся в США, равно 56. Такими темпами Вермонт восполнит чистую энергию, потерянную из-за закрытия Вермонта Янки, примерно в 2104 году[912].

8. Правило Starbucks

Тот факт, что удельная энергия топлива и удельная мощность его извлечения определяют его воздействие на окружающую среду, следует преподавать на каждом уроке по изучению окружающей среды. К сожалению, этого не происходит. Тому есть психологическая и идеологическая причина: романтическое заблуждение, когда люди воображают, что возобновляемые источники энергии более натуральны, чем ископаемое топливо и уран, а то, что естественно, лучше и полезнее для окружающей среды.

Так же, как люди представляли, что «натуральные» изделия – от черепахового панциря и слоновой кости до дикого лосося и пастбищной говядины – лучше, чем их «искусственные» альтернативы, они воображают, что «естественная» энергия, получаемая из возобновляемых источников (солнца, древесины и ветра), лучше, чем ископаемое топливо и ядерная энергия. В то же время примечательно, что чаще всего промышленную ветроэнергетику пропагандируют люди, которые не живут рядом с турбинами. А стоит помнить о том, что почти всегда устройства работают громко и нарушают окрестную тишину и покой. Те сообщества, у которых лучше получилось противостоять внедрению ветровых электростанций, как правило, оказались более богатыми. Например, в 2017 году представители высшего класса из Кейп-Кода не позволили разработчику построить станцию на 130 турбин несмотря на то, что тот вложил в проект 100 млн долларов[913].

«Оказывается, когда дело доходит до размещения ветровых электростанций, вступает в действие так называемое “Правило Starbucks”», – сообщал в 2009 году Businessweek. Разработчики ветряков «находят участок, где располагается Starbucks, и тщательно следят за тем, чтобы их проект находился не меньше чем в 50 км от него. Если построить немного ближе, возникнет волна возмущения от местных жителей, которым не понравится, что скопление ветровых башен высотой 80 метров портит весь пейзаж»[914].

Глава 10. Все о зеленой энергии

1. Отрицание, финансируемое ископаемыми источниками

Летом 2019 года в Вашингтоне, округ Колумбия, в аналитическом центре состоялся гала-концерт по сбору средств, типичный для исследовательских и правозащитных организаций. Темой была