Эксклюзивное интервью - Сандра Браун

Она поклялась, что будет бороться, но в какой момент она сдастся? Когда она наконец поймет, что он конченый человек и его не стоит спасать? Каждое утро, выходя к завтраку, он ловил признаки отвращения на ее дрожащем лице с затуманенными горем глазами.

Ему льстило, что Аманду до сих пор сильно беспокоит, где он был и что делал, но, с другой стороны, как же остро она все воспринимает! Она обладала врожденным детектором лжи, который был точнее любого аналогичного устройства секретных служб. Даже самые правдоподобные объяснения почему-то проходили все труднее и труднее.

Чувство собственной вины вынуждало его защищаться и произносить грубости. После нескольких безобразных сцен она отказалась от попыток расспрашивать его о медицинских обязанностях, которые он выполняет по приказанию Дэвида Меррита. Вероятно, она умерила любопытство, потому что устала от его постоянного вранья, а возможно, и потому, что хотела оградить сыновей от психологической травмы, порождаемой омерзительными семейными сценами.

Ее глаза смотрели осуждающе и с презрением. Он чувствовал, что ее терпение истощается, а любовь сходит на нет. В любой из ближайших дней она может его покинуть, и тогда он просто-напросто умрет от позора и безысходности.

Еще садясь в машину, он отхлебнул порядочный глоток ликера из бутылки, которая хранилась под водительским креслом. Он почти желал, чтобы его остановила и арестовала дорожная полиция, и с огромным удовольствием признал бы себя виновным. Срок за вождение машины в пьяном виде в любом случае лучше, чем пожизненный крест, который он нес, работая на Дэвида. Очутись Джордж в тюрьме, Дэвид нашел бы для своих целей другого доктора. Аллан был бы более чем счастлив переложить свою ношу на кого-либо другого.

Он ждал в Овальном кабинете, когда Дэвид вернется из своей опрометчивой поездки на острова Карибского моря, где его миссия доброй воли была прекрасно задокументирована средствами массовой информации. Молодого, симпатичного, жизнерадостного президента Меррита сфотографировали в самых выгодных ракурсах: помогающим при разборке руин, оставленных стихией, утешающим потерявших кров островитян, которых он любит всеми силами своей души.

"Если бы они только знали, — думал Джордж, — какой разрушительной силой обладает этот человек, произносящий сейчас банальные фразы о сочувствии».

Президент — такой же сильный и слегка загоревший — вошел в Овальный кабинет. Несмотря на длинный рабочий день, казалось, поездка только придала ему сил.

— Джордж! Ну что там у тебя? Как будто он не знает!

— Очень сожалею, но ваша жена опять заболела.

Сегодня утром я распорядился, чтобы ее перевезли в частный пансионат, где о ней хорошо позаботятся.

Этот мерзавец притворился, что жутко расстроен, и подавленным голосом поинтересовался, извещен ли об этом его тесть.

— Я подумал, что вы лично переговорите с сенатором Армбрюстером.

Дэвид попросил Джорджа обсудить с Далтоном Нили словесные формулировки для пресс-релиза, и Джордж согласился заняться этим завтра же утром. Даже если президент и заметил затравленное выражение лица доктора Аллана и отсутствие у него энтузиазма, он не подал вида. Он был убежден, что его инструкции будут в точности выполнены независимо от того, как к этому относится сам Джордж.

«Что же это за дамоклов меч, который он занес над твоей головой?»

Джордж проклял тот день, когда он познакомился с Дэвидом Мерритом. Кто бы мог подумать тогда, что этот благоприятный случай окажется самым зловещим событием в его жизни. Совершенно случайно — или случайно лишь настолько, насколько этого хотел Дэвид, — многообещающий молодой врач познакомился на теннисном корте с идущим в гору молодым конгрессменом. Они пожали друг другу руки, и Джордж ощутил прилив энергии. Дэвид как будто сделал ему инъекцию своей харизмы и оптимизма. Собственно, с этого «вливания» и началась их дружба.

Они стали встречаться, чтобы поиграть в теннис или перекусить, а то и выпить. Алланы — молодожены со скромным бюджетом — не могли себе позволить дорогих развлечений, но им казалось, что Дэвид прекрасно себя чувствует в их скромном жилище и с удовольствием уплетает их обеды, состоящие в основном из гамбургеров. Когда Дэвид женился, его жена выказывала значительно меньший энтузиазм по поводу этих случайных вечеринок у Алланов. Ванесса и Аманда не сошлись столь же близко, как их мужья. Видимо, потому, догадывался Джордж, что Аманда значительно превосходит Ванессу по интеллекту. Невозможно было представить себе двух других женщин, которые бы столь же сильно разнились своими интересами и чертами характера. Но их безразличие друг к другу нисколько не мешало дружбе с Дэвидом.

Прошло совсем немного времени, а Джордж уже считал Дэвида своим самым лучшим и самым надежным другом. И неудивительно, что когда над его карьерой нависла угроза, Дэвид оказался тем самым человеком, к которому он обратился за помощью.

Доставленный «скорой помощью» пациент-негр потерял сознание во время товарищеского баскетбольного матча. Оценив возраст и внешность несчастного и его друзей, Джордж тотчас заподозрил передозировку наркотиков. Он спросил хулиганов, какие наркотики принимал в тот день их друг.

— А-а, он хочет играть в этой сраной баскетбольной помойке НБА. Потому крутую дурь не хватает, — проинформировал его один из молодых бандитов.

Джорджу эта информация показалась малоубедительной.

Все симптомы свидетельствовали об отравлении барбитуратом OD в соединении с алкоголем. Он прописал рвотное и промывание желудка.

Чего Джордж не знал и о чем ему сообщила появившаяся вскоре мать пациента, было то, что в детстве парень перенес ревматическую лихорадку, в результате которой у него была повреждена аорта. Он страдал сердечными перебоями. Болезнь, усугублялась изнурительными тренировками — парень действительно неплохо играл в баскетбол.

Прежде чем Джордж успел принять все необходимые меры, чтобы исправить свою ошибку, лекарство уже оказало свое воздействие. Парень сделал вдох и буквально захлебнулся собственной рвотой.

Ошарашенный своей виной, Джордж, запаниковав, бросился к Дэвиду: тот внимательно выслушал эту печальную историю.

— Ты понимаешь, он был без сознания, он не мог мне ничего рассказать. Но смог бы, если бы я не поторопился. Нужно было внимательнее исследовать его легкие… — как в бреду бормотал Джордж.

— А мальчишки говорили тебе, что у него слабое сердце?

— Мать сказала, что всех этих «друзей» он знать не желал или, наоборот, они считали его маменькиным сынком, — всхлипывал он, пряча лицо в ладонях. — Теперь его мать может возбудить дело о преступной халатности против больницы и меня.