За синими горами (СИ) - Алина Борисова

— Ты думаешь, он сможет найти нас здесь?

— Владыка? — Яся понимает по-своему. — Нет, не должен. Но лучше побыстрее уехать. Найди где-нибудь карту, выбери город. Побольше. И подальше отсюда. Завтра утром заберем твой паспорт и поедем…

— Завтра утром? Мне казалось, лучше забрать его сразу, пока о нем никто не узнал.

— Завтра утром, — убежденно повторяет Ясмина. — Потому что сейчас ты отдыхаешь со мной в летнем домике. Потом будешь помогать добираться до Границы. Потом опять отдыхать. И только завтра с утра приедешь в Пермь.

— По-моему, ты перестраховываешься. Кто будет проверять?

— Леха твой и проверит. Он был против того, чтоб меня отпустить, и теперь его явно совесть мучает. Да и не верю я, что «почти настоящий» паспорт здесь могут сделать за одну ночь.

— Ладно, с паспортом можно и завтра, меня и саму при мысли о том, что надо вновь искать что-то на этих улицах, в дрожь бросает… Наклоняй голову, волосы намочим… Ты мне лучше скажи, как нас отыщет Анхен? Тем более, если мы и отсюда уедем.

— Ребенок, Лар. Я ведь ношу его ребенка. Это такой энергетический след. Он найдет, просто… чуть-чуть попозже. К лету. Когда ребенок воплотится физически, ему будет легче его почувствовать. Нам надо продержаться совсем немного. Пожалуйста, Лара. Не важно, куда мы уедем. Анхен найдет, — она вздыхает. — А здесь нас может найти кто угодно. И если это будет твой Леха, вспомнивший долг…

Леха нас не предаст, я почему-то была уверена в этом. Но для Яси он был просто одним из охотников. Олицетворение всего того ужаса, что они сотворили с ней. И она боялась, она панически боялась находиться столь близко от их логова. Я понимала ее, мне и самой было не слишком спокойно.

— А мы справимся, Ясенька? Ты разве сможешь одна — без соплеменников, без врачей? — с сомнением вздыхаю я, намыливая ей волосы. Они отрастают, скоро будут касаться плеч, и, наверное, это хорошо. Те, кто, возможно, будут ее искать, едва ли ожидают, что они могут расти так быстро.

— Одна — не смогу, — признается она. — Только если с тобой. Я знаю, я обещала тебя оставить, едва мы дойдем до людей, но теперь… Не бросай меня, Лара, — едва слышно шепчет она, — пожалуйста. Без тебя мой ребенок погибнет, только в тебе есть эта искра, это тепло, его нам хватит, а потом…

— Тихо, Яся, ну что ты? Конечно я не оставлю. Я просто пытаюсь понять, как лучше, — вода течет по ее волосам, смывая пену. А я вспоминаю ее брата, как он заботился обо мне, беспомощной, выхаживал, согревал. Могла ли я когда представить, что мне придется так отдавать свой долг? В мире, где его больше нет…

— Лучше уехать, Лара, — убеждает меня Ясмина. — Это очень хороший дом, и нам просто сказочно повезло, но лучше уехать. Завтра. Как можно раньше. В этом городе опасно.

— Хорошо, мы уедем, — я скольжу мочалкой по ее спине, словно мылом можно отмыть весь тот ужас, что въелся под ее кожу в том жутком ангаре. — А эти люди, что нас приютили, неужели они действительно верят, что мы ехали к ним, ради этих картин, ради этого художника?

— Насколько я могу чувствовать — да, — перемена темы Ясю успокаивает. — Причем они допускают мысль, что не ради картин, а просто переночевать. Для них это нормально. Здесь постоянно какие-то гости, у них постоянно кто-то ночует, будучи проездом…

— Посторонние люди?

— Друзья друзей, друзья друзей друзей… Им это нравится. Новые люди, новые знакомства, связи, известность… Как же еще функционировать их галерее, если в газету о ней объявление не дашь?

— Почему не дашь? — не понимаю я.

— Не знаю… Местные вампиры не разрешают?

— Какие вампи?.. Ты меня не пугай, — выдыхаю я, понимая, что она просто шутит. — Лучше скажи, что ты думаешь о собственном ужине. Ну, чтоб я сразу знала, чего мне ждать, — закончив с Ясей, начинаю приводить в порядок себя. Расплетаю косы. Такие длинные, такие пышные. И ведь Леха прав — придется резать. Не носят здесь так, я смотрела. Совсем, никто. Разве что дети малые… Вот и на меня все как на ребенка смотрят. — И да, Ясь, ты все же учитывай, у людей нет традиции заниматься сексом с гостями на глазах у жены… То есть бывает, конечно, всякое, но если Ирина застанет тебя с мужем — скандал будет грандиозный, с битьем лиц и порчей картин. Ты им просто разрушишь семью в ответ на гостеприимство.

— Да нет, о нем я думала в последнюю очередь, — успокаивает меня Яся. — На крайний случай. Я больше рассчитываю на их гостей. Ирина обещала, их будет много, смогу выбрать по вкусу.

— Но ведь глупостей… ты же не наделаешь? Ты ведь понимаешь, что нам надо уехать отсюда тихо, не оставив лишних воспоминаний?

— Глупость очень хочется сделать одну и прямо сейчас…

— И? — вопрошаю, не дождавшись продолжения.

— Очень крови твоей хочу, — она чуть тянется и безошибочно берет меня за руку. Притягивает ее к себе и с нежностью целует в ладошку. — Понимаю, что надо дождаться вечера и тех мальчиков… Но очень хочу твою. Сейчас. Здесь.

Что ж, я ведь ей обещала. А она все еще страшно голодная.

— Хорошо. Я только домоюсь, ладно? Потом у меня уже вряд ли получится… А здесь — это даже неплохо, — пытаюсь искать плюсы в мероприятии, которое понравиться мне не может по определению, — очнусь — а кругом вода.

Очнулась я на кровати, с замотанными полотенцем волосами и укрытая пледом. Яська обнаружилась рядом, одетая в черно-серое трикотажное платье с широким кожаным поясом. Обхватив меня рукой за талию и привалившись к моему боку она, должно быть, спала, поскольку никак не прореагировала на мое шевеление.

Вожделенную воду нашла в графине на тумбочке. Заодно обнаружила, что под пледом я не совсем, чтобы раздета. На мне красовалось ночная сорочка явно из гардероба хозяйки. А оккупировали мы, соответственно, хозяйскую спальню. В постельке, впрочем, мне понежиться не дали, уложили поверх покрывала. Но даже за это было неловко. Ворвались к чужим людям, расположились, словно любимые родственники… Это сколько же я без сознания провела, что даже Яська уснула, меня дожидаючись?

Напившись, посидела немного, приходя в себя и разглядывая картины на ближайшей стене. Взгляд притянул натюрморт из бутылок различной степени целости и наполненности. Тошнотворно-зеленая гамма и болезненно-искривленные силуэты не позволяли именовать сие творение иначе, чем «Утро алкоголика». Даже любопытно стало, зачем Борис поместил ее в спальне. Чтоб бросить пить? Или чтоб даже не начинать?

Моя сумка, как и одежда, обнаружились возле кровати. В сумке оказались две чистых футболки и трогательно упакованный в оберточную бумагу комплект белья. Этакий интимный подарок от того, кто знал, что не будет у нас интима. Но намекал, что хотел бы…