Россия — Советский Союз, 1946–1991 гг. - Евгений Спицын

В сентябре 1959 г., сразу по завершении своего визита в США, Н.С. Хрущев вновь посетил Пекин, чтобы принять участие в торжествах по случаю десятилетия образования КНР. На сей раз встреча с Мао Цзэдуном, Лю Шаоци и другими китайскими руководителями прошла в еще более прохладной атмосфере, поскольку китайские товарищи откровенно не скрывали своего явного недовольства недавним визитом Н.С. Хрущева в Вашингтон и его попытками начать политику разрядки с американскими империалистами.

В конце 1959 г. возник острый пограничный конфликт между Индией и Китаем. Пекинские руководители рассчитывали, что СССР автоматически примет их сторону в этом конфликте, поскольку Китай являлся социалистической страной. Советское руководство предпочло занять в китайско-индийском конфликте нейтральную позицию, хотя именно тогда, откликнувшись на предложение Дж. Неру, Н.С. Хрущев направил в Дели советскую партийно-правительственную делегацию в составе К.Е. Ворошилова, Ф.Р. Козлова и Е.А. Фурцевой. В феврале 1960 г., на пути в Индонезию, где должен был состояться государственный визит советской делегации, Н.С. Хрущев остановился в Дели и опять, уже дважды, встретился с Дж. Неру.

Все эти демонстративные шаги советского руководства вызвали резкое неприятие в Пекине, и в апреле 1960 г. Мао Цзэдун отклонил предложение советской стороны посетить СССР для отдыха и переговоров. Более того, в опубликованных к ленинскому юбилею статьях, в том числе в работе самого Мао Цзэдуна «За ленинизм!», китайская партийная пресса подвергла резкой критике ряд положений Декларации Совещания коммунистических партий 1957 г., касающихся культа личности И.В. Сталина.

В июне 1960 г. ЦК КПСС направил всем компартиям «Информационную записку», в которой критиковались теоретические взгляды и претензии руководства КПК на особую роль и положение в мировом коммунистическом движении. В свою очередь ЦК КПК направил компартиям свое «Письмо» с резкой критикой «ревизионистской» позиции ЦК КПСС. Межпартийная дискуссия отразилась и на межгосударственных отношениях двух стран, и в июле 1960 г. советское правительство отозвало из КНР всех советских спецов, что крайне негативно отразилось на общей ситуации в стране из-за фактического провала политики «великого скачка».

В октябре 1960 г. состоялось очередное Московское совещание представителей коммунистических и рабочих партий, на котором китайская делегация во главе с Лю Шаоци и Дэн Сяопином потребовала исключить из всех документов ссылку на историческое значение XX съезда КПСС. Этот демарш китайских представителей был отклонен всеми участниками встречи, и они вынуждены были подписать Итоговое заявление, принятое в конце работы Совещания. Более того, делегация КПК совершила поездку по СССР и несколько раз была принята самим Н.С. Хрущевым, однако эти контакты оказались «последней ласточкой» добрососедских советско-китайских отношений.

Решимость советского руководства во время Суэцкого кризиса нанести превентивный удар по европейским державам серьезно напугали противную сторону, и в декабре 1956 г. Совет НАТО одобрил новую стратегию альянса. Составными частями этой стратегии стали:

• решение о создании крупных военно-сухопутных формирований на европейском континенте, способных сдержать гипотетический удар со стороны СССР;

• ограничение доктрины «массированного воздействия» и решение о невозможности применения ядерного оружия в небольших по масштабу, локальных военных конфликтах.

Одновременно американцы заморозили свое участие в переговорах с советской стороной об ограничении ядерных испытаний, с которым советское руководство выступило на Женевской конференции в июле 1955 г., и стали склоняться к идее предоставления европейским союзникам по НАТО права доступа к американскому ядерному оружию в чрезвычайных обстоятельствах.

В июле 1957 г. в Советском Союзе прошли успешные испытания межконтинентальной баллистической ракеты (МБР), что полностью положило конец прежней стратегической неуязвимости США. В этой ситуации европейские союзники стали все настойчивее требовать от Вашингтона увеличения военно-технологической помощи со стороны США, что, в принципе, отвечало интересам самих американцев в европейском регионе. Администрация президента Д. Эйзенхауэра считала целесообразным помочь европейцам в создании собственного ядерного оружия с тем, чтобы союзники Вашингтона смогли сформировать «европейский» потенциал ядерного противостояния СССР и облегчили бремя США в создании и содержании этого оружия.

В декабре 1957 г. Совет НАТО принял важное решение о размещении на территории Британии, Италии и Турции американских стратегических ракет среднего радиуса действия «Скайблор», «Тор» и «Юпитер». Эти шаги американской администрации были восприняты в Москве как шаг к «ядерному вооружению» Западной Германии, и советская сторона потребовала исключить ФРГ из числа государств-членов НАТО, на территории которых могло быть размещено ядерное оружие.

Одновременно с этим советское руководство сделало асимметричный ответ, и в январе 1958 г. объявило о сокращении численности советских вооруженных сил на 300 000 человек, что было связано как с высокими издержками на содержание самой армии, так и с переосмыслением советским руководством значимости обычных вооруженных сил и вооружений в военной стратегии страны. В феврале 1958 г. Н.С. Хрущев предложил созвать конференцию четырех великих держав и пересмотреть статус Западного Берлина, объявив его демилитаризованным вольным городом. Эти шаги не были оценены противной стороной, и в марте 1958 г. канцлер К. Аденауэр смог убедить западногерманский бундестаг ратифицировать соглашение о размещении на территории ФРГ американских ядерных зарядов.

СССР расценил это решение как шаг к ядерному вооружению Западной Германии. В мае 1958 г. в Москве состоялось совещание стран-участниц ОВД, на котором была согласована тактика действий в германском вопросе. В июле 1958 г. ГДР выступила с предложением о заключении мирного договора с ФРГ, выдержанном в русле советской идеи об отказе обоих германских государств от обладания ядерным оружием. Западная сторона, расценив это предложение как проявление «слабости Москвы», никак не отреагировала на это предложение.

Тогда в конце ноября 1958 г. советское правительство направило правительствам США, Великобритании и Франции довольно жесткую ноту, в которой содержалось требование в течение шести месяцев, то есть до конца мая 1959 г., заключить мирный договор с ГДР и признать второе германское государство де-юре. В противном случае советское руководство грозилось подписать отдельный мирный договор с ГДР и переложить на ее правительство полную ответственность за обеспечение особого статуса всего Берлина и гарантий доступа западных держав в западную часть города.

В исторической литературе эта ноябрьская нота получила название «ультиматум Хрущева», который, как полагает ряд авторов (А. Филитов, Ф. Новик, М. Наринский), положил начало Второму Берлинскому кризису, продолжавшемуся вплоть до конца 1961 г.

По мнению других авторов (А. Богатуров, В. Аверков), напряженность вокруг Западного Берлина сохранялась все эти годы, поэтому применять термин «кризис» ко всему, почти трехлетнему, периоду этого противостояния нет оснований.

Жесткий ультимативный характер «ноябрьской ноты» был вскоре дезавуирован самим советским руководством, и в январе 1959 г. оно дало понять, что не настаивает на разрешении германского вопроса в первоначально обозначенные сроки. Это поведение советской стороны стало прекрасной иллюстрацией новой характерной черты советской дипломатии, которая сформировалась под прямым влиянием самого Н.С. Хрущева: сначала действовать «с позиции силы» и оказать психологическое давление на оппонента, а затем, в случае его отказа от советских предложений, предложить ему относительно мягкую формулу компромисса.

Исторический опыт наглядно показал, что такая тактика далеко не всегда была плодотворной, но она проводилась в жизнь самим Н.С. Хрущевым и его министрами иностранных дел. Сначала эту должность занимал тогдашний хрущевский фаворит Д.Т. Шепилов, пробывший на посту министра всего восемь месяцев, и ушедший в феврале 1957 г. с повышением на должность секретаря ЦК, с которой с треском вылетел уже в июне 1957 г. после разгрома «антипартийной группы В.М. Молотова, Г.М. Маленков, Л.М. Кагановича». Затем эту должность занял карьерный дипломат А.А. Громыко, который был министром иностранных дел СССР почти три десятка лет, до июня 1985 г., то есть до прихода к власти М.С. Горбачева. Надо заметить, что если В.М. Молотов, будучи министром иностранных дел, всегда жестко отстаивал свою особую позицию по всем внешнеполитическим вопросам, за что, собственно, и поплатился своим постом в июне 1956 г., то А.А. Громыко, не обладая в хрущевский период каким-либо политическим весом и влиянием, всегда шел в фарватере его внешнеполитического курса и не перечил этому сумасброду, который довольно слабо разбирался в большинстве внешнеполитических проблем.