Частный детектив. Выпуск 1 - Чарльз Вильямс

Хедли прошел дальше, следя за нумерацией домов. Потом он перешел на тротуар справа.

— Вот здесь находились Блэквин и Шорт, когда услышали вскрик. Вы идете посередине улицы. Я иду впереди вас. Я оборачиваюсь — вот так. Как далеко я сейчас от вас?

Рэмпол, которому все это уже надоело, посмотрел на Фелла, возвышающегося посреди пустынной улицы.

— Эти двое, — сказал доктор, — были не дальше, чем в тридцати футах! Хедли, это все кажется мне даже более странным, чем я думал. Он находился посреди снежной целины. Они обернулись, услышав выстрел… гм-м!

— Именно так. Теперь об освещении. Представьте, что вы — Флей. Справа от вас, чуть впереди, возле дома номер 18 — уличный фонарь. Чуть позади, тоже справа, освещенная витрина ювелира. Свет в пей не яркий, но все же… Теперь попробуйте объяснить, могут ли свидетели ошибаться, говоря, что возле Флея никого не было?

Его слова отзывались на пустынной улице гулким эхом.

— Ювелир… — задумчиво произнес Фелл. — Ювелир! И свет в витрине. В магазине кто–нибудь был?

— Нет. Уизерс тоже об этом подумал и проверил. Это было обычное витринное освещение. И витрина и дверь были закрыты решетками, как сейчас. Никто не мог туда войти или выйти оттуда. Кроме того, это довольно далеко от того места, где находился Флей.

Доктор Фелл подошел, чтобы взглянуть на зарешеченную витрину. За стеклом на черном бархате были разложены дешевые кольца и часы, пара подсвечников, а в середине стояли большие немецкие настольные часы, которые показывали одиннадцать часов. Доктор Фелл вернулся на середину улицы.

— Все это, — сказал он, — с правой стороны улицы. А Флей был застрелен со спины слева. Отсюда можно заключить, что нападавший подошел с левой стороны. Даже если он не оставил следов на снегу, мы все равно можем определить, с какой стороны он подошел.

— Он подошел отсюда, — раздался чей–то голос.

Порыв ветра создавал впечатление, что слова сами собой возникли из воздуха. На мгновение Рэмпол ощутил страх. Ему показалось, что он слышит голос невидимого убийцы точно так же, как его слышали свидетели убийства. Он, вздрогнув, обернулся. Плотный молодой человек с красным лицом, в низко надвинутом котелке, спускался по ступенькам из открытой двери дома номер 18. Молодой человек улыбнулся и помахал рукой Хедли.

— Он подошел отсюда, сэр! Моя фамилия Самерс. Помните, вы вчера поручили мне узнать, куда этот лягушатник направлялся, когда его убили! И поспрашивать домовладельцев насчет подозрительных жильцов… Я узнал об одном таком жильце. Он вышел отсюда. Извините, что перебил вас.

Хедли сухо поблагодарил его. Он увидел, что из двери показалась еще одна фигура. Самерс заметил этот взгляд.

— Нет, сэр, — сказал он улыбнувшись, — это не он. Это мистер О’Рурк, парень из Мюзик–холла, тот, что опознал вчера лягушатника. Он мне помог сегодня утром.

Человек отделился от дверного косяка и спустился по ступенькам. Он выглядел тощим, несмотря на теплое пальто. В нем действительно было что–то итальянское, это впечатление усиливалось черными длинными усами с нафабренными кончиками. В зубах он держал трубку, с удовольствием выпуская клубы дыма. О’Рурк представился — ирландец с итальянским псевдонимом, выговор у него был американский, а подданство, как оказалось, канадское.

— О’Рурк. Джон Л. Салливэн О’Рурк, — сказал он, — кто–нибудь знает, что означает “Л”? Я не знаю, и папаша мой тоже не знал, “Л”, и все! Я знал старика Флея. Мне чертовски жалко этого чудака…

— Спасибо, что вы помогли нам, — сказал Хедли.

— Я сейчас не могу работать, — О’Рурк показал забинтованное запястье левой руки, — если бы я знал, что так выйдет, то пошел бы вчера с Флеем… Простите, если я помешал вам…

— Извините, сэр, — перебил Самерс, — если вы пойдете со мной, я покажу вам нечто важное. Домовладелица тоже хочет рассказать вам о своем жильце. Это несомненно тот, кого мы ищем. Но сначала я хочу показать вам его жилье.

— Что там у него дома?

— Во–первых кровь, — ответил Самерс, — а еще — довольно странная веревка. Вас она должна заинтересовать, да и все остальное тоже. Этот тип — взломщик, если судить по его имуществу. Он вставил в дверь специальный замок, так что мисс Хейк (это домовладелица) не могла войти. Но я использовал отмычку. Этот тип уже успел скрыться. Мисс Хейк сказала, что он довольно долго снимал комнаты, но пользовался ими всего один или два раза.

— Идемте, — сказал Хедли.

Самерс провел их через сумрачную прихожую и наверх через три лестничных пролета. Дом был тесным: на каждом этаже всего по одной меблированной квартире. Дверь в квартиру на верхнем этаже, расположенная поблизости от люка, ведущего на крышу, была открыта. Самерс ввел их в темный коридор с тремя дверьми.

— Сначала сюда, сэр, — сказал он, показывая на первую дверь слева. — Это ванная. Я был вынужден бросить шиллинг в электросчетчик, чтобы включить свет.

Он повернул выключатель. Ванная комната с облезлыми стенами и рваным линолеумом на полу, с сидячей, покрытой пятнами ржавчины ванной, мутным зеркалом на стене и умывальником была переоборудована из кладовки.

— Он пытался вымыть здесь все, сэр, — продолжал Самерс, — но на ванне остались красноватые подтеки. Здесь он мыл руки. А здесь, в шкафчике для полотенец…

Театральным жестом он распахнул шкафчик и извлек оттуда еще влажное полотенце, на котором были хорошо заметны пятна, напоминающие кровь.

— Отлично, Самерс! — похвалил Хедли, рассматривая полотенце, — теперь, пожалуйста, другие комнаты. Меня заинтересовала веревка.

В комнатах стоял странный химический запах, который не перебивал даже запах крепкого табака из трубки О’Рурка. Окна в большой комнате закрывали тяжелые шторы. На широком столе был разложен набор каких–то стальных инструментов с округлыми концами и изогнутыми ручками (Хедли присвистнул: “Отмычки?”), несколько разобранных замков и какие–то записи. Там же стоял мощный микроскоп, коробка, наполненная осколками стекла, химикаты в банках. На стене была полка с книгами, а в углу — маленький металлический сейф, увидев который, Хедли издал возглас удивления.

— Если он взломщик, — сказал он, — то это самый современный взломщик из всех, что я видел. Я не встречал ничего подобного у нас в Англии. Вы занимались этим, Фелл. Узнаете?

— В верхней части вырезано большое отверстие, — вставил Самерс, — если он использовал автоген, то это самая тонкая работа из всех, что я видел.

— Он не пользовался автогеном, — сказал Хедли, — все гораздо тоньше и проще. Я не силен в химии, но, думаю, что это порошок алюминия и окись железа. Все это смешивается на сейфе, добавляется магниевый порошок и подносится спичка. Смесь не взрывается, она просто выделяет температуру в несколько тысяч градусов и выплавляет отверстие в металле… Видите эту металлическую трубку на столе? У нас есть одна такая в полицейском музее Это — дефектоскоп, или, как они его называют, “рыбий глаз”, с линзой в форме полусферы. Вы можете вставить его в отверстие в стене и наблюдать все, что происходит в соседней комнате. Что вы думаете обо всем этом, Фелл?

— Да, да, — сказал доктор, — я думаю, что вы правы… Но где же веревка? Меня она очень заинтересовала.

— В другой комнате, сэр, — ответил Самерс, — комнате, обставленной в каком–то, я бы сказал, восточном стиле. И впрямь — азиатская роскошь: яркие драпировки, мебель, мишура и безделушки. Странно было видеть все это здесь.

Хедли отдернул шторы, впустив в окна тусклый зимний свет Окна выходили на задние дворы домов вдоль Гилфорд–стрит и на аллею, ведущую в сторону детской больницы. Но Хедли недолго разглядывал вид из окна. Взор его привлек моток веревки, лежащий на диване.

Веревка была тонкая, но очень прочная, с завязанными через каждые два фута узлами — обычная веревка, если не считать любопытного приспособления, прицепленного к одному ее концу. Оно выглядело как черная резиновая чашка, чуть больше кофейной, очень плотная на ощупь.

— Ого! — сказал Фелл, — посмотрите, да это же… — Он покрутил что–то пальцами, потом вдруг развел руки с видом победителя. Веревка разделилась на две части.

— Вот так! Да, я думаю, что это из реквизита Флея. Видите? Веревка с секретом. Она снабжена винтом с одного конца и резьбой с другого, и вы можете скрутить их. Соединения не видно — можете разглядывать сколько хотите, и веревка выдерживает любое натяжение. Вы уловили мысль? Люди из публики связывают иллюзиониста внутри его ящика. Это место с резьбовым соединением проходит там, где руки. Зрители снаружи могут держать концы веревки в руках. Видите? А он раскручивает соединение и освобождается, а потом снова быстро все закручивает. Оп–ля! — О’Рурк затянулся табачным дымом. — Да, это одна из его веревок, теперь я не сомневаюсь.