Новая Магдалина - Уильям Коллинз

Он сделал шаг и устремил на нее свой проницательный и сердитый взор.

— Вы знаете, зачем леди Джэнет посылала за мной? — спросил он.

— Нет.

— Так я вам скажу. Леди Джэнет ваш верный друг, этого опровергать нельзя. Она хотела сообщить мне, что передумала насчет вашего обещанного объяснения. Она сказала: «Размышление убедило меня, что не нужно никакого объяснения. Я решительно приказала моей приемной дочери не приступать ни к какому объяснению». Сделала она это?

— Да.

— Теперь заметьте. Я подождал, пока она кончила, а потом сказал: «Что же мне до этого?» Леди Джэнет имеет одно достоинство — она говорит прямо.

«Вы должны сделать то, что делаю я, — отвечала она. — Вы должны думать, что никакого объяснения не нужно, и предать все это дело забвению».

«Вы говорите серьезно?» — спросил я.

«Совершенно серьезно».

«В таком случае я должен сообщить вашему сиятельству, что вы настаиваете на том, чего и не предполагаете, — настаиваете на моем разрыве с мисс Розбери. Или я получу объяснение, которое она обещала мне, или откажусь жениться на ней». Как вы думаете, леди Джэнет это приняла? Она сжала губы, протянула руки и посмотрела на меня, как бы говоря: «Это решительно как вам угодно. Отказывайтесь, если хотите, для меня это ровно ничего!»

Он замолчал на минуту. Мерси тоже молчала. Она предвидела, что наступает. Ошибившись в предположении, что Орас уехал, Джулиан, бесспорно, ошибся также в предположении, что его уговорили наверху отказаться от помолвки.

— Вы понимаете меня? — спросил Орас.

— Совершенно понимаю.

— Я недолго стану беспокоить вас, — сказал он. — Я сказал леди Джэнет: «Будьте так добры, отвечайте мне прямо: вы все еще хотите заставить мисс Розбери молчать?»

«Все хочу, — ответила она. — Никакого объяснения не нужно. Если вы настолько низки, чтоб подозревать вашу невесту, я настолько справедлива, чтоб верить моей приемной дочери». Я отвечал, и прошу вас обратить все ваше внимание на то, что я теперь скажу, — я отвечал: «Несправедливо обвинять меня в том, что я подозреваю ее. Я не понимаю ее секретных отношений с Джулианом Грэем, не понимаю ее слов и поступков в присутствии полицейского. Я считаю своим правом выяснить оба эти факта — в качестве человека, который женится на ней». Вот каков был мой ответ. Избавляю вас от всего, что последовало за этим. Я только повторяю, что сказала леди Джэнет. Она приказала вам молчать. Если вы послушаетесь ее приказаний, я обязан для себя и для моих родных освободить вас от данного слова. Выбирайте между вашей обязанностью к леди Джэнет и вашей обязанностью ко мне.

Он, наконец, обуздал свой характер, он говорил с достоинством, и говорил дело. Его положение было неуязвимо. Он не требовал ничего, кроме своего права.

— Выбор мой сделан, — ответила Мерси, — когда я дала вам мое обещание наверху.

Она подождала немного, стараясь преодолеть свое волнение перед приближающимся страшным открытием. Глаза ее опустились перед ним, сердце ее забилось быстрее — но она храбро боролась. С отчаянным мужеством оценивала она свое положение.

— Если вы готовы слушать, — сказала она, — я готова сказать вам, почему я настояла, чтобы полицейского выслали из дома.

Орас поднял руку в знак предостережения.

— Постойте! — сказала она. — Это еще не все.

Ослепленный ревностью к Джулиану и гибельно перетолковав ее волнение, он испытывал недоверие к ней с самого начала. Она ограничивалась разъяснением единственного вопроса — своего вмешательства относительно полицейского. Другой вопрос, об ее отношениях с Джулианом, она умышленно обошла. Орас тотчас сделал свое невеликодушное заключение.

— Между нами не должно быть недоразумений, — сказал он. — Объяснение вашего поведения в той комнате — только одно из тех объяснений, которое вы обязаны дать мне. Вы должны объяснить кое-что. Начнем с того, пожалуйста.

Она посмотрела на него с непритворным удивлением.

— Что еще я должна объяснить вам? — сказала она.

Он опять повторил свой ответ леди Джэнет.

— Я уже вам сказал, — повторил он, — что я не понимаю ваших секретных отношений с Джулианом Грэем.

Румянец на щеках Мерси вспыхнул, глаза ее засверкали.

— Не возвращайтесь к этому! — вскричала она с неудержимой вспышкой отвращения. — Ради Бога, не заставляйте меня презирать вас в такую минуту!

Его упрямство только усилилось после этого обращения к его здравому смыслу.

— Я настойчиво возвращаюсь к этому.

Она решилась вытерпеть от него все — как подобающее наказание за обман, в котором она была виновата. Но не в женском характере (в ту минуту, когда первые слова признания дрожали на ее губах) было вынести недостойное подозрение Ораса. Она встала со своего места и с твердостью встретила его взгляд.

— Я отказываюсь унижать себя и мистера Джулиана Грэя, отвечая вам, — сказала она.

— Подумайте, что вы делаете, — возразил он. — Одумайтесь, пока еще не поздно!

— Вы получили мой ответ.

Эти решительные слова, это твердое сопротивление привели его в ярость. Он грубо схватил ее за руку.

— Вы фальшивы, как демон! — закричал он. — Между нами все кончено!

Громкий, грозный голос, которым Орас говорил, проник сквозь затворенную дверь столовой. Дверь немедленно отворилась. Джулиан вернулся в библиотеку.

Только что вошел он в комнату, когда в другую дверь, дверь, отворявшуюся из передней, послышался стук. Вошел слуга с телеграммой в руке. Мерси первая увидела ее. Это был ответ смотрительницы на письмо, которое она послала в приют.

— К мистеру Джулиану Грэю? — спросила она.

— Точно так, мисс.

— Дайте мне.

Она сделала слуге знак уйти и сама подала телеграмму Джулиану.

— Она адресована к вам по моей просьбе, — сказала она. — Вы узнаете имя той особы, которая посылает вам ее, и найдете в конверте телеграмму ко мне.

Орас вмешался прежде, чем Джулиан успел распечатать телеграмму.

— Опять секретное соглашение между вами, — сказал он. — Дайте мне эту телеграмму.

Джулиан, посмотрел на него с нескрываемым презрением.

— Она адресована ко мне, — сказал он и распечатал конверт.

Депеша, лежавшая в конверте, заключалась в следующих выражениях:

«Я принимаю в ней такое же глубокое участие, как и вы. Скажите, что я получила ее письмо и от всего сердца приму ее обратно в приют. У меня сегодня вечером есть дело по соседству. Я сама заеду за ней в Мэбльторн».

Депеша объяснялась сама собою. Добровольно Мерси совершила полное искупление! Добровольно возвращалась она к своей прежней мученической жизни! Хотя Джулиан знал, что обязан не проронить ни одного компрометирующего слова не совершить поступка в присутствии Ораса, восторг засверкал в его глазах, когда они остановились на Мерси. Орас уловил этот взгляд. Он бросился вперед и старался выхватить телеграмму из руки Джулиана.