Перелом. От Брежнева к Горбачеву - Олег Гриневский

В общем, это был заколдованный круг. Дискуссия с такими заданными параметрами могла идти бесконечно, и ход ее определялся уже не здравым смыслом, а фантазией, изобретательностью и ораторским искусством делегаций. Разорвать этот круг могло только политическое решение на высоком уровне.

4. Ограничения

Ограничения принято относить к мерам безопасности, которые идут дальше уведомлений и могут предусматривать установление пределов (лимитов) для некоторых видов военной деятельности — ее масштабов и размеров, продолжительности, частоты, времени и места проведения. Предложения по ограничениям содержались во всех внесенных предложениях на Конференции кроме НАТО.

Советский Союз предлагал ограничить потолком в 40 тысяч человек военные учения сухопутных войск, проводимые самостоятельно или совместно с другими видами вооруженных сил, в том числе с военно— воздушными, военно— морскими, амфибийными и воздушно— десантными войсками. Для того, чтобы понять, почему Советский Союз упорно продвигал эту меру, а НАТО также упорно сопротивлялось, достаточно привести следующую статистику. В 1976 — 1983 годах военные учения, проводимые ОВД, превышали этот уровень 4 раза из 21 объявленных учений. А страны НАТО — 17 раз из 45 объявленных учений. Нейтралы, естественно, ни разу не заходили за этот уровень.

Иными словами, в практике подготовки войск НАТО преобладали крупномасштабные военные учения с привлечением большого числа войск, самолетов и кораблей, в то время как в Варшавском Договоре проводились в основном учения силами одной— двух дивизий. Поэтому предложения Советского Союза могли существенно ограничить военные учения НАТО и практически не затрагивали учения, проводимые на своей территории.

Группа Н+Н также предлагала договориться об «ограничении уровня сил, задействованных в крупных военных учениях». А Румыния и некоторые неприсоединившиеся страны предлагали ещё создать и зоны с ограничением военной деятельности вдоль границ НАТО и ОВД.

НАТО и здесь была против. Однако и Советский Союз относился к этому предложению с прохладцей, хотя публично не высказывал, полагая, что американцы и так задушит эту инициативу на корню.

Несмотря на столь явное расхождение позиций, положение здесь было не такое уж бесперспективное, как могло показаться на первый взгляд. Прежде всего, потому что идея ограничений военных учений была не чужда некоторым странам НАТО. Например, еще в 1978 году Франция предлагала установить потолок для военных учений. Разумеется, американцам приходилось считаться с этим. Они выступали против ограничений не прямо, а называли их «преждевременной мерой».

Так, например, посол Гудби 6 июня 1984 года говорил, что к ограничениям надо продвигаться постепенно, по мере установления доверия. Мне он прямо сказал, что эта мера для второго этапа переговоров. А пока в качестве ограничительных мер можно рассматривать обмен ежегодными планами военной деятельности.

В общем, в позиции США чувствовалась известная слабина, и мы не без оснований полагали, что есть шансы выдавить кое— что уже на этой стадии переговоров.

5. Наблюдатели

Коренные расхождения здесь сводились к тому, что НАТО и Н+Н страны выступали за обязательное приглашение наблюдателей на военные учения и другую уведомляемую деятельность, а Советский Союза и страны ОВД — за их добровольное приглашение по усмотрению государства, которое такую деятельность проводит. Эта советская позиция противоречила Мандату Конференции и была весьма уязвимой с пропагандистской точки зрения.

Поэтому в своих предложениях из Стокгольма по итогам 6 сессии советская делегация предлагала пойти навстречу позиции нейтралов и «дать согласие на обязательное приглашение наблюдателей на переброски войск, крупные военно— морские и военно— воздушные учения, исходя из названных нами параметров уведомления о таких мерах. Одновременно можно было бы пойти на то, чтобы обязательное приглашение наблюдателей на крупные учения сухопутных войск осуществлялось, начиная с уровня 35 — 40 тысяч человек. Поскольку Советский Союз практически не проводит учений и перебросок такого масштаба, эти положения не затрагивали бы наших интересов».

6. Проверка и инспекции

Ситуация здесь была весьма похожа на ту, что существовала в отношении наблюдателей. НАТО и Н + Н страны настаивали на проведении ограниченного числа обязательных инспекций для проверки уведомляемой деятельности. А Советский Союз в жесткой форме отвергал инспекции, приравнивая их к шпионажу и пытаясь доказать, что можно обойтись национально— техническими средствами контроля. В дополнение к ним предлагалось использовать и некоторые другие методы.

1. Если у одного государства возникнет сомнение в выполнении согласованных мер доверия другим государством, оно может послать ему соответствующий запрос. Такой запрос должен содержать все возможные доказательства, подтверждающие его обоснованность. Государство, получившее запрос должно дать на него ответ с надлежащими разъяснениями.

2. Другая форма проверки — двусторонние и многосторонние консультации. Они проводятся, когда есть основания считать, что какое— либо государство не выполняет согласованных мер доверия.

3. При необходимости может быть созвана на временной основе консультативная комиссия в составе представителей всех государств— участников. В ее задачу входило бы рассмотрение вопросов, касающихся выполнения согласованных мер доверия, а также связанных с этим ситуаций, которые могут считаться неясными.

Вот такие существенные разногласия оставались по итогам полутора лет переговоров в Стокгольме.

ГЛАВА 8

ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ ГРОМЫКО

Горбачев приступал к внешней политике осторожно и не спеша. 21 марта 1985 года, десять дней спустя после его избрания Генеральным секретарём, заявил на Политбюро:

— «Нам внешнюю политику менять не надо, она завоевала авторитет, требуется лишь активизация».[101]

И приступил к борьбе с пьянством и алкоголизмом. Во все советские посольства за подписью Громыко пошло строгое указание: спиртное не пить и не подавать.

Это было главное нововведение во внешнюю политику. А первые заявления Горбачёва по сути мало отличались от речей его предшественников. Даже рефрен мартовского послания Рейгану — нельзя говорить на двух разных языках: одним для конфиденциальных переговоров, а другим для публики, был повтором андроповско — черненковского постулата — нужны не слова, а дела.