Осколки чести. Барраяр - Лоис Буджолд

— Да, я тоже.

— Я не обязан соглашаться. Я могу отказаться.

— Ты уверен? — Их взгляды встретились.

— Такую ли жизнь ты ждала, когда покидала Колонию Бета?

— Я ехала не за какой-то жизнью. Я ехала к тебе. Ты сам этого хочешь?

Он неуверенно засмеялся.

— Боже, что за вопрос! Это же единственный в жизни шанс. Да. Я этого хочу. Но это яд, Корделия. Власть — страшный наркотик. Посмотри, что она сделала с ним. Он когда-то тоже был нормальным и счастливым человеком.

Фортела демонстративно оперся на свою палку и громко сказал:

— Решай, Эйрел. У меня уже ноги заболели. Что за неуместная щепетильность! Да за такую должность любой пойдет даже на преступление. А тебе ее предлагают без всяких оговорок.

Только Корделия и император знали, почему Форкосиган коротко засмеялся. Потом он вздохнул, посмотрел на своего господина и кивнул.

— Ну что же, старик. Я так и думал, что ты найдешь способ править из могилы.

— Да, я собираюсь постоянно тебе являться. — Наступила недолгая тишина: император привыкал к своей победе. — Ты должен немедленно начинать подбор верных людей. Капитана Негри я завещаю моему внуку и принцессе, для их службы безопасности. Но я подумал, что ты, может быть, захочешь взять себе командора Иллиана.

— Да. Полагаю, мы с ним сработаемся. — Мрачное лицо Форкосигана осветила какая-то приятная мысль. — И я знаю, кто будет моим личным секретарем. Только его надо для этого повысить — дать лейтенанта.

— Фортела все оформит. — Император устало откинулся на подушки и снова закашлялся. Губы его посерели. — Займитесь делом. Наверное, вам лучше позвать врача.

Слабым взмахом руки он отпустил их из комнаты.

Выйдя из дворца, Форкосиган с Корделией окунулись в теплый воздух летнего вечера. От реки поднимался туман.

Только что закончилось длительное совещание с Формой, Негри и Иллианом. У Корделии голова пошла кругом от множества подробностей, проблем и вопросов. Она с завистью заметила, что Форкосиган справляется с ними без всякого труда — более того, именно он задавал темп разговора. Его лицо как-то определилось, стало живее, — таким она его еще не видела после своего приезда на Барраяр. Он был полон энергии. «Снова ожил, — поняла она. — Эйрел смотрит на мир, а не внутрь себя, в будущее, а не в прошлое. Как при нашей первой встрече. Я рада. Это стоит любого риска».

Внезапно Форкосиган прищелкнул пальцами и произнес:

— Нашивки. Первая остановка — резиденция Форкосиганов.

Они однажды уже проезжали мимо городского дома графа, но внутри Корделия еще не бывала. Адмирал стремительно взбежал по широкой лестнице, спеша попасть к себе в комнату.

Это было обширное помещение с простой обстановкой, с окнами, выходящими в сад позади дома. В нем ощущалась та же атмосфера долгих и частых отлучек хозяина, что и в комнате Корделии в доме ее матери. Множество ящиков и шкафов являли взору археологические наслоения прошлых увлечений.

Естественно, здесь были свидетельства интереса к разным воинственным играм, а также к гражданской и военной истории. Сильнее удивила ее папка с перьевыми и карандашными рисунками, которую он вытащил, роясь в ящике, полном медалей, сувениров и всякого безымянного хлама.

— Это ты рисовал? — с любопытством спросила Корделия. — Очень неплохо.

— Увлекался, когда был подростком, — объяснил он, не переставая что-то искать. — Да и потом тоже. Бросил, когда мне было за двадцать. Не хватало времени.

Коллекция медалей и боевых нашивок тоже говорила о многом. Первые, попроще, были аккуратно разложены и приколоты к бархатным подушечкам с соответствующими записями. Позднейшие, гораздо более почетные награды, были небрежно свалены в банку. А одна, в которой Корделия признала высшую барраярскую награду за храбрость, была заброшена в дальний угол ящика, и лента ее смялась и запуталась.

Она уселась на кровати и стала рассматривать рисунки. В основном это были архитектурные наброски, но там нашлось и несколько фигур и портретов, выполненных чуть менее уверенно. На некоторых была изображена красивая молодая женщина с короткими темными кудрями — иногда одетая, иногда обнаженная. Разобрав подписи, пораженная Корделия поняла, что это портрет первой жены Форкосигана. Было еще три наброска смеющегося молодого человека с подписью «Джес». Лицо показалось ей щемяще знакомым. Она мысленно прибавила лишние двадцать пять килограммов и двадцать лет — и голова у нее закружилась: она узнала адмирала Форратьера и тихо закрыла папку.

Наконец, Форкосиган нашел то, что искал: пару старых лейтенантских нашивок.

— Отлично. Так быстрее, чем заезжать в штаб-квартиру.

В императорском госпитале их остановил дежурный.

— Время посещений закончилось, сэр.

— Из штаб-квартиры никто не звонил? Где этот врач?

Спустя какое-то время отыскался врач Куделки, тот самый, что работал над его рукой во время первого визита Корделии.

— Адмирал Форкосиган? Ну, конечно, время посещений к нему не относится. Спасибо, сержант, вы свободны.

— На этот раз я не просто посетитель, доктор. Мой визит вполне официален. Я намерен сегодня же избавить вас от вашего пациента, если это допустимо по состоянию его здоровья. Куделка получил новое назначение.

— Новое назначение? Да он через неделю должен быть комиссован! Какое может быть назначение? Что, никто не читал моих докладов? Он же еле ходит.

— Это не так существенно. Его новая должность — административная. Надеюсь, руки вы ему наладили?

— Довольно неплохо.

— Какие-нибудь еще медицинские процедуры остались?

— Ничего важного. Несколько последних анализов. Я просто держал его до конца месяца, чтобы у него закончился четвертый год службы. Все-таки прибавка к пенсии.

Форкосиган разобрал свои бумаги и дискеты и передал нужные врачу.

— Держите. Запихните в свой компьютер и выпишите его. Пошли, Корделия, устроим ему сюрприз.

Он казался счастливее, чем в течение всего этого дня.

Куделку они застали одетым по-дневному в черную полевую форму. Он мучил свою руку упражнением на координацию и вполголоса чертыхался.

— Привет, сэр, — рассеянно поздоровался он с Форкосиганом. — Вся беда этой чертовой жестяной нервной системы в том, что ее ничему не выучишь. Тренировка помогает только живому. Право, хоть головой о стенку бейся.

Он прекратил упражнение и вздохнул.

— Не советую. Голова тебе скоро понадобится.

— Наверное. Но она никогда не была моей сильной частью. — Куделка задумчиво и расстроенно уставился в стол, потом вспомнил, что перед командиром надо держаться жизнерадостно. Поднимая глаза, он случайно взглянул на часы. — А почему вы здесь так поздно, сэр?