Солоневич - Константин Сапожников

«Штабс-капитанская масса нужна будет России как правящий слой. Если это выражение вам не нравится — возьмите более скромное: как административный аппарат… Но при всякой мыслимой комбинации обстоятельств штабс-капитанская масса станет служилым слоем будущей России».

«Штабс-капитанские» организации создавались в разных странах и под различными названиями: «Русское общество спортсменов», «Общество друзей „Голоса России“», «Общество изучения России», «Российская национальная группа» и т. д. Солоневич писал по этому поводу, что формирование «штабс-капитанских» ячеек шло по инициативе рядовых членов эмиграции:

«Безо всякого нашего участия появились кружки „Голоса России“ — в Брюсселе и Тянь-Тзине, в Лионе и в Холливуде, в Лозанне и в Харбине. Я этим кружкам не написал ни одного письма и не дал ни одной инструкции. Это, как говорят в Советской России, — самотёк. Это выражение назревшей и наболевшей необходимости, это — результат тупика, в который попало Русское Зарубежье — элита и цвет русского народа».

Но были и предостерегающие голоса в отношении «качественного состава» этих кружков и ячеек и их политического использования. По свидетельству Бориса Солоневича, генерал Абрамов, выражая позицию РОВСа, оценил «движение», инициированное Иваном, следующим образом:

«Вы ошибаетесь, братья Солоневичи, делая ставку на своих „штабс-капитанов“. И эта ошибка может перерасти во вред русскому делу… Вы в эмиграции недавно, а мы варимся здесь уже много лет. В нашей среде есть всякие люди: и кадровые офицеры, и случайные солдаты времён Гражданской войны, и штатские. Но верьте мне, — только те ценны для русского дела, кто не спрятался в углы, а стал в какой-то русский строй. Вовсе не обязательно в строй РОВС. Пусть выбрал бы любую русскую организацию: Сокол, нацмальчиков. Красный Крест, группы работы с молодёжью, школу или даже театр. Но в каком-то русском строю он быть обязан.

И если эмигрант за эти 15–17 лет не нашёл или не захотел найти себе места в строю — грош ему цена… Это — дезертиры или полудезертиры русского дела. Не переоценивайте их ценности. Но люди, находящиеся рядом с вами, будут вам совсем иначе объяснять свой отход от активной русской работы: неудовлетворённостью настоящим, недовольством руководства, ошибками вождей и пр. Может быть, это будет получаться даже правдоподобно… Но присматривайтесь к этим людям, ибо ваша политическая ставка на них может быть не только ошибочна, но и вредна! Своим авторитетом „людей оттуда“ вы должны в первую очередь поддержать нас, русских людей, стоящих в строю»[112].

Всего к январю-февралю 1940 года действовало не менее семидесяти ячеек движения, которые по инициативе Ивана получили название «берлог». Солоневич не раз подчёркивал, что не претендует на роль партийного лидера, автора политических программ, которые в таком изобилии распространяются в Русском Зарубежье. Тем не менее развитие кризисной ситуации в Европе и в мире заставило его отказаться от первоначально выбранной позиции критического наблюдателя и комментатора событий. Чувство ответственности за судьбы «штабс-капитанов», стремление, как говорят сейчас, занять «свою нишу» в борьбе с коммунистическим режимом в России, пугающая недееспособность подавляющего большинства эмигрантских организаций — всё это побуждало Солоневича к оформлению «штабс-капитанского» движения в самостоятельную политическую организацию.

Именно в этот период Иван приступил к разработке устава единой «штабс-капитанской» организации, а также доктринального труда «Идея Белой Империи», которая стала известна под названием «Белая Империя»…

«Ворон» сообщал резиденту Яковлеву о всех действиях Солоневичей по налаживанию «Голоса России». На Лубянке к появлению новой эмигрантской газеты отнеслись с профессиональным интересом. Помощник начальника ЭКО ГУГБ майор госбезопасности Фельдман в июле 1936 года направил на имя начальника ИНО Слуцкого служебную записку следующего содержания: «Отдел просит присылать газету „Голос России“, издаваемую Солоневичем в Болгарии, в связи с наличием в их мемуарах указаний на ряд советских связей».

Надо сказать, что внимательной читке подвергались все произведения Ивана и его «семейной редакции». С особой тщательностью были проработаны главы «России в концлагере». НКВД работал дотошно, и литературно-беллетристические ухищрения Солоневича по сокрытию прототипов не всегда достигали цели.

Глава семнадцатая

БРАТЬЯ В ПЕРЕКРЕСТЬЕ ПРОВОКАЦИЙ

В первые недели пребывания в Софии братья, погружённые в многочисленные дела и заботы, не замечали вокруг себя ничего подозрительного: ни косых взглядов, ни настороженности «отдельно взятых» эмигрантов. Чтобы отвязаться от Фосса, Борис вручил ему список со сведениями на некоторых друзей и знакомых в Советском Союзе, среди которых, в частности, значились:

«Николай Злочевский — бывший участник Белого движения, в 27–28 годах был арестован, при обыске у него нашли офицерские погоны, наган и другие компрометирующие вещи. В момент ареста он работал на кожевенном заводе. З. плохо разбирается в политике, но является очень решительным, волевым и жёстким человеком. В 22–23 годах он служил в АРА, американской организации продовольственной помощи. К З. нужно подходить осторожно, человек он пуганый. Может быть полезен нашему делу по своим личным качествам. В прошлом З. был известным футболистом, поэтому не исключено, что он до сих пор играет в одной из команд Одессы. Контакт с ним можно установить на почве выпивки.

Николай Александрович Букреев — бывший скаутмейстер, из белых, дипломат и политик. В 1923 году судился за взяточничество. На суде заявил, что он воровал и брал взятки, чтобы помочь голодающим и больным. Был приговорён к расстрелу, но, по требованию рабочих слободки Романовка (Одесса), где Б. пользовался большим авторитетом, смертная казнь была заменена ему 10-ю годами. Б. был капитаном местной футбольной команды. После 3 лет тюремного заключения выпущен и вновь поселился в Романовке. Очень осторожен, гостям из-за кордона сразу рассчитывать на его „сердечный“ прием нельзя.

Сергей Леонидович Капнист, граф, один из бывших директоров Русско-французского банка. На советской службе не состоит. Зарабатывает на жизнь частным рисованием плакатов и диаграмм. В 1933 году был арестован ОГПУ. После 6-месячного заключения его освободили по причине заболевания туберкулёзом. Капнист жил в Одессе на ул. Маразлиевской. При встрече с ним ваш человек должен сослаться на И. Солоневича, упомянув о том, как Капнист вместе с И. С. и Сергеем Львовичем Войцеховским собирали почтовые марки, как Капнист читал Ивану свой философский труд и демонстрировал иллюстрированное от руки издание „Луки Мудищева“».