Свеченье слов. Поэтические произведения - Олег Сергеевич Прокофьев

676

ЯЗЫК это отец

а мать это ПРИРОДА

она дала мне жизнь

и обернула в воздух и деревья

а он (язык)

пинок желаний дал

и мозг (природный) вымыслом наполнил

природе прозвище придумал

и тянет жилы из нее

она ж слова на ветер побросала

и скрылась в крик и бессловесность

бесцельную готовит месть

а мне КАПУТ сиротский

677

нет порока у своего отечества

родина беременна мужами

что жизнь бросают на подачку

жан д‘аркам жандармам и даром

иконописно украсив историю

хоронят кровавых мальчиков

в закрытых глазах

678

я прикарманил анархию слов

прощупал ясность лабиринта

нашел свободу тупика

узлом связал косу абсурда

и выжал из ума скупую мысль

она вцепилась в зад метафоры

раздался крик но крик не дикий

цивилизованный как процедура чая

как гильотина и гаррота

и как испуг упавшего во сне

с кровати

679

загадка впадает в детство

в необозримое море дней

по рифмам скучает даль

штурвал страдает бессонницей

капитан избегает отплытия

где начало прогнило с конца

утопленник вышел ответом

нырнувшему в море ловцу

как гиря его голова

680

кто изысканно ест

путешествует далеко

вид салата с 400 метров

хребты хруста и страсти

суп с облаками

в дольках тонущего лука

мясное плато с обвалами пюре и джунглями шпината —

я сразу скушал полпланеты

сгрыз ее хрящи

запил кларетом

что с пыльным вкусом фараонов

настой времен и концентрат цивилизаций

нектар распада рима

эссенция лодыжек рекамье

наполнили нутро сознанием истории

грехопадение десертного гарема

распяло душу живота

681. На вернисаже выставки И. Кабакова в Париже в Галери де Франс 20 января 1989 года (в ожидании художника)

ходят многозначительные бородачи

смешиваясь с усатыми

устало и демонически

лезут небритые

только голые лица

выглядят скользко

ординарно

беззащитно

несколько гениев и претендентов

(граница туманна)

обходят друг друга

крадут внимание

снисхождение дарят взамен

все ожидают событий

превращения пота в вино

(уж на губах кислинка)

толпе не хватает профессора

батьки

блюстителя дум

их обступил пригласительный хаос

на секунду нехорошо

тоскливо глядят на картину

вдруг подозрение —

где-нибудь что-нибудь есть

притворяясь холодными —

ищут

как русский вечный жид

по привычке ищет правду

необязательно голую с браком

но законную

раком —

вернисажно и эрмитажно

……………………………

в галерее имени франции

казацких клопов кавалькада

лижет душистый навоз

художник цветы собирает

лепестки раздавая глупцам

682

вильяму брую

так и сиди

с девушкой лежащей меж ног

такому судьба иногда

или еще реже

так и сиди

с ее головой на твоем бедре

кровь замирает

не шевелись

так и сиди

ее глаза забыты в будущем

и видят детский сон

так и сиди

вдвоем вы образуете статую

фигурам неудобно

в скульптурном сочетании

683. Соблазны зимы

заешь бензина едкий привкус

прессованных микробов бутербродом

и сладкий дым благоустройства

обнимет щеки скулы сжав

забудь зимы железную слезу

скелета дерева шершавый холодок

и птицу ждущую свой час

залезь в мохнатые и спелые дома

задумчивостью комнат обернись

оставив шум на пропитанье плебса

пустое эхо переулка здесь умрет

под музыку свеченья янтаря

под солнцем исповеди книги

и завернись в позавчерашний день

а лучше даже в прошлый год

когда сегодня было в будущем

без тяжести и без конца

неразличимым в точке схода

684

кто клал себя в чужие шкуры

тот знал враждебный вкус слюны

другой крови порабощенье

и хруст изношенных костей

но мы кумекаем поем

в себе находим композитора

гармонию заводим как игрушку

и залпом пьем настой частушек

вчерашней бабушки страдание

не беспокоит нас чрезмерно

но появляются подробности

каких не знали современники

молодчики с ножами

рассказывают резали

волосики на части

и пели музыку без толку

зубастые детали прочитав

и обобщенья проглотив как суп

мы рвемся в бой пигмеев с карликами

чтоб грудью защитить зады первооснов

чтоб возродить эрекцию каскадов

по душам разливающихся внутрь

чтоб разобраться кто во сне живет

а кто там дремлет наяву

685

я обменял подполье на похлебку

прекрасней красного борща

прилив тоски чумных дистанций

я обменял на смех ученых миниатюр

где жирные мазки коров в морковных пятнах

жующих желтую траву

скрывают вежливость традиций

я праздные бутоны любопытства

отдал за овощи культуры

и соскочил в экологический базар

где все недорого и жидко

и техника как червь укрощена

я нищету забыл намеков

глухих упреков черная стена

куда бесспорней

глаза из прошлого меня

гвоздями пробивают

к изношенному собственному телу

куда оно плетется я

предвижу лишь наполовину

и чем яснее видится

тем половина эта меньше

а остальное близится

растет

и как родное естество

меня как каплю растворяет