Стеклянный Дворец - Амитав Гош

Первые месяцы войны застали батальон Арджуна на границе с Афганистаном. Арджун находился в гарнизоне маленького аванпоста под названием Чарбаг, неподалеку от Хайберского перевала. На границе было тихо, необычно тихо, по словам офицеров, конфликт в Европе казался таким далеким. С Чарбагом управлялась одна рота, а Арджун являлся единственным офицером. Окружающий ландшафт был потрясающе красив: крутые горы цвета охры с косыми полосами ярких вкраплений. Помимо ежедневной муштры, осмотра казарм и периодических тренировочных походов особо заняться было нечем, Арджун проводил долгие часы читая, и вскоре у него закончились книги.

С регулярными двухнедельными интервалами приезжал с инспекцией командир батальона, подполковник "Баки" Бакленд. Командующий был высокого роста и выглядел как настоящий военный, с ершиком курчавых волос на затылке лысеющей головы.

- И как вы проводите время, лейтенант? - бесцеремонно спросил командующий во время одного из визитов. - Вы охотитесь? Я слышал, здесь можно неплохо развлечься.

- Вообще-то, сэр, - тихо ответил Арджун, - я читаю.

- Да? - командующий посмотрел на него с возрастающим интересом. - Не думал, что вы любите читать. Могу я спросить, что именно вы читаете?

Их вкусы оказались схожими: командующий познакомил Арджуна с Робертом Грейвсом и Уилфредом Оуэном. Арджун одолжил ему экземпляры "Войны миров" Герберта Уэллса и "Двадцать тысяч лье под водой" Жюля Верна. Этот обмен книгами стал приятной частью жизни Арджуна в Чурбаке, он с нетерпением ожидал приезда командующего. Между его визитами тянулись длинные дни без происшествий. Заняться было совершенно нечем, разве что поговорить со случайным приезжим.

Поздним летом друг Аржуна Харди остановился здесь по пути на собственный аванпост на вершине Хайберского перевала. Харди был спокойным человеком с ясным взглядом, среднего роста и комплекции. В форме или нет, он всегда одевался аккуратно, складки тюрбана лежали в точном порядке, а борода расчесана и подвязана под подбородком.

Несмотря на происхождение из семьи военных, Харди совершенно не напоминал воина-сикха или военачальника, он говорил тихо и двигался медленно, с присущим ему сонливым выражением лица. Он обладал хорошим музыкальным слухом и обычно первым в столовой разучивал последние песни из индийского кино. Он имел привычку, которая некоторых раздражала, а некоторым нравилась, вполголоса мурлыкать эти мелодии во время занятий. Иногда эта причуда заводила его друзей несколько дальше обычных "забав", но они знали, что есть определенные границы, которые нельзя переходить в насмешках: хотя Харди обычно трудно было оскорбить, в гневе он становился непреклонным и долго помнил обиды.

Харди только что вернулся из увольнительной, которую провел в своей деревне. В первый вечер в Чарбаге он пересказал Арджуну некоторые странные слухи, которые оттуда привез. Большая часть его соседей имела родственников в армии, и некоторые рассказывали о волнениях, говорили, что войска отказываются подчиняться приказам о переводе за границу. В Бомбее подразделение сикхов, кавалерийский эскадрон, поднял мятеж. Они сложили оружие и отказались садиться на борт корабля, который должен был отвезти их в Северную Африку. Двоих расстреляли, еще десяток отправили в тюрьмы на Андаманские острова. Некоторые из этих людей были из деревни Харди, он не сомневался в правдивости этих историй.

Арджун поразился, услышав новости.

- Ты должен рассказать Баки. Он должен знать.

- Он наверняка уже знает, - ответил Харди. - И если ничего нам не сказал, то значит, на то есть причина.

Они с тревогой переглянулись и сменили тему, ни один не стал рассказывать эту историю никому другому.

Несколько месяцев спустя Джаты один-один перевели обратно на базу батальона в Сахаранпуре, неподалеку от Дели. Когда их посвятили в дальнейшие планы, ритм жизни резко переменился. Теперь армия стремительно расширялась: к полкам присоединялись новые батальоны, в штаб-квартиру требовался опытный персонал. Как и другие батальоны полка, Джаты один-один лишились нескольких офицеров и сержантов. Внезапно у них возникли трудности в заполнении образовавшихся вакансии. Из учебного центра батальона прислали новые роты, и новых офицеров поставили не место выбывших. Новые офицеры состояли, главным образом, из живущих в Индии британцев, бывших штатских, набранных Чрезвычайным комитетом, раньше они были плантаторами, бизнесменами и инженерами. Они не обладали опытом службы в индийской армии и не были знакомы с ее замысловатыми традициями и процедурами.

Арджуна и Харди уже повысили из младших лейтенантов до лейтенантов, теперь они входили в число немногих оставшихся в подразделении офицеров регулярной армии. Подполковник Бакленд всё больше и больше полагался на них в ежедневном управлении батальоном.

Сначала он переложил на них задачу по формированию нового взвода управления. Потом, быстрее, чем кто-либо ожидал, батальон получил автотранспорт согласно штатному расписанию. Прибыли тридцать шесть полуторатонных грузовиков вместе с еще дюжиной меньшего размера. Оказалось, что в батальоне полно погонщиков мулов, но не хватает водителей. Арджуна отозвали из взвода управления и назначили офицером, ответственным за транспорт. Ему выпала задача обучать новых водителей, как водить тяжелые грузовики по узким переулкам и базарам Сахаранпура.

Пока батальон привыкал к новому транспорту, из Дели прислали новое вооружение: трехдюймовые мортиры, пулеметы и ручные пулеметы Виккерс-Бертье. Потом появились три бронетранспортера Брена, шесть средних пулеметов и пять противотанковых ружей Боя, по одному на каждую роту. Харди руководил тренировками солдат с новыми видами оружия.

Как только Арджун и Харди благополучно устроились на новых должностях, командующий снова всё перевернул вверх тормашками. Он убрал Арджуна и Харди с должностей и поставил их на подготовку мобилизационной схемы подразделения.

К этому времени основная часть коллег Арджуна и Харди по военной академии уже отправилась за границу. Некоторые служили в Северной Африке, некоторые в Эритрее (где один заслужил крест королевы Виктории), некоторые - на Востоке: в Малайе, Гонконге и Сингапуре. Арджун и Харди решили, что они тоже вскоре поедут за границу, чтобы присоединиться к другим подразделениям индийской армии. Когда командующий попросил их выработать мобилизационный план, они сочли это знаком, что отъезд неизбежен. Но прошел еще месяц, и ничего не изменилось, а потом еще один. В новогоднюю ночь они устроили блеклое празднование 1941 года. Несмотря на запрет разговаривать в столовой о делах, беседа снова и снова возвращалась к вопросу о том, куда их пошлют, на восток или на запад, в Северную Африку или в Малайю.

Мнения разделились поровну.

Раджкумар вышел из больницы, получив строгие указания оставаться в постели по меньшей мере месяц. Вернувшись домой, он настоял на переезде в комнату на верхнем этаже. Туда принесли кровать и разместили у окна. Нил принес радиоприемник, такой же "Пайяр", как и в больнице, и поставил его на тумбочке у кровати. Когда всё выглядело так, как хотел Раджкумар, он лег, прислонившись к горе подушек, расположившись так, чтобы мог смотреть на город, в сторону Шведагона.

Со временем перед его глазами очень медленно начал вырисовываться план. Во время последней войны цены на древесину взлетели. Прибыли, которую он тогда получил, хватило на декаду вперед. Вполне естественно было предположить, что нечто подобное может произойти снова. Британцы и голландцы усиливали укрепления по всему Востоку - в Малайе, Сингапуре, Гонконге, на Яве и Суматре. Весьма вероятно им понадобятся стройматериалы. Если он сможет создать на своих складах запас древесины, то наверняка в следующем году продаст ее с хорошей прибылью. Проблемой являлись наличные: ему придется продать или заложить все активы, чтобы найти деньги, придется избавиться от складов, лесопилок, участков для вырубки, даже от дома в Кемендине. Возможно, удастся убедить Мэтью выкупить долю в Морнингсайде, так тоже можно получить немного наличных.

Чем больше он об этом размышлял, тем более убедительным ему это казалось. Конечно, риск был велик, риск всегда был, когда на кону стояло нечто важное. Но награда тоже могла получиться огромная, достаточная, чтобы погасить долги и профинансировать новые предприятия для Нила и Дину. Будут и другие преимущества, если пойти по этому пути: ко времени окончательного отъезда все активы будут проданы. После этого он спокойно сможет уехать, ничто не будет его удерживать, не о чем будет беспокоиться.

Однажды вечером, когда Долли принесла ему поесть, Раджкумар обрисовал ей план.

- Думаю, это должно сработать, Долли, - заключил он. - Думаю, это наша лучшая возможность.