Ведьмы и враг - Барб Хенди

было дома, и они воспользовались этим, чтобы поиграть на главном этаже поместья. Лизбет, как всегда, была злодейкой, а Рошель — принцессой.

— Тебе не убежать от меня! — крикнула Лизбет. На ней были надеты старые брюки отца, которые она закатала, чтобы не запутаться в длинных штанинах. На верхней губе девушка углем нарисовала усы.

Рошель притворилась, что сопротивляется, и тут в столовую вбежал Хит с деревянным мечом в руке. Он уже собирался крикнуть Рошель, чтобы та воспряла духом, когда увидел одного из наемных стражников, стоящего в дальнем конце столовой. Мужчина смотрел на Хита с выражением глубокого отвращения.

Хит остановился и обернулся к замершим сестрам:

— Давайте поднимемся на чердак.

Они, не говоря ни слова, отправились вслед за братом.

Позже, все еще обеспокоенный, чувствуя тяжелый ком беспокойства где-то в животе, Хит поинтересовался у Рошель:

— Ты видела лицо того стражника, когда он смотрел на меня?

Она беспечно пожала плечами:

— А это имеет какое-то значение?

— Может, я сделал что-то не так?

— Конечно, нет. Он взрослый человек. Возможно, он считает странным, что молодой человек твоего возраста проводит все свое время, играя с сестрами. Не обращай на него внимания.

Молодой человек? Был ли он сейчас молодым человеком? Он не хотел им быть. Отец рассказывал ему о мире взрослых, и он казался ужасным, наполненным счетами и бухгалтерскими книгами, заботами, тяжелым трудом и обязанностями. Хит ничего не хотел менять в своей нынешней жизни.

Тем не менее, в тот год он узнал, что не все перемены-это плохо, в его жизнь вошли два новых человека. Первым был капитан Мэддокс.

Мать Хита, леди Хелена, внезапно решила, что семья в ближайшем будущем будет больше путешествовать, Хит понятия не имел почему, и ей понадобился телохранитель, который был бы немного внушительнее, чем наемные стражники в поместье. Капитан Мэддокс, очевидно, был своего рода «подарком», сделанным тетей Клариссой, которая была матерью принца Родека. Он прибыл в блестящих сапогах, с длинным мечом и бледно-желтом табарде дома Энтес.

Леди Хелена была довольна. Она любила все, что было так или иначе связано с домом Энтес. Она сообщила семье, что Мэддокса не следует считать слугой, что он будет жить в поместье и обедать с ними за одним столом. Поначалу Хит с большим трепетом воспринял эту новость. Капитан Мэддокс был высоким, атлетического сложения мужчиной и обладал сурово красивым лицом. Он относился к тому типу мужчин, которым подражали все остальные мужчины, стремясь быть на него похожими. Хит никогда не чувствовал себя непринужденно с подобными мужчинами, или, скорее, они никогда не чувствовали себя непринужденно с ним. Но капитан был неизменно вежлив с парнем и быстро доказал, что его мало что интересует, кроме защиты семьи. Он руководил наемными стражниками и не пускал большинство из них в дом. Очень скоро Хит уже радовался его надежному присутствию рядом.

В появлении капитана был только один недостаток. Хит не осознавал этого, пока не заметил, что его родители стали ссориться больше, чем обычно. Леди Хелена и барон Алексис никогда не любили друг друга, по крайней мере, сколько себя помнил Хит, и научились организовывать свои дни так, чтобы находиться рядом друг с другом только за ужином. Но даже и тогда они почти не разговаривали.

Но в последнее время Хит часто слышал, как они кричат за закрытыми дверями. А однажды он зашел в дом, чтобы украдкой взять немного хлеба и сыра и отнести Лизбет и Рошель на обед, и услышал громкие голоса на первом этаже. Они доносились из гостиной.

— Ты не оказываешь ему никакой услуги и никаких одолжений! — кричала леди Хелена. — Ты видишь, как на него смотрят наши друзья, когда обедают с нами?

— Я не буду заставлять его слишком быстро становиться мужчиной! — ответил Алексис Квиллетт. — Я уже говорил тебе об этом.

— Как долго ты будешь ждать? Пока он не начнет бриться каждое утро, а у всех молодых людей из других семей за плечами уже будут годы тренировок?

Хит замер. Родители спорили о нем.

Встревоженный, он медленно прокрался обратно на улицу. Казалось, мать давила на отца, чтобы тот заставил Хита занять свое место в мире взрослых.

Несколько дней спустя к парню подошел капитан Мэддокс. Хит настороженно наблюдал за ним, чувствуя, что что-то происходит.

— Меня послал твой отец, — сказал Мэддокс без предисловий. — Я должен научить тебя обращаться с мечом.

О... - подумал Хит. — Звучит угрожающе.

К сожалению, так оно и было. В пятнадцать лет Хит все еще был невысокого роста и хрупкого телосложения. А Рошель еще в прошлом году стала выше его ростом.

Как ни старался сейчас Хит, он не мог взмахнуть мечом больше трех-четырех раз. В конце концов, в изнеможении, он чуть не выронил его.

Смутившись, Хит ожидал резкой критики от капитана, но Мэддокс усадил его и спокойно сказал:

— Об этом я и беспокоился. Не волнуйся. Большинство мальчиков из таких семей, как ваша, начинают хотя бы базовую подготовку и учатся обращаться с кинжалом гораздо раньше, и к твоему возрасту уже набираются некоторой силы. Но мальчики… мужчины продолжают расти до двадцати лет. Ты еще вырастешь. Я обещаю. Я научу тебя владеть мечом позже, может быть, в следующем году.

— Да, но думаю, мама хочет, чтобы я научился сражаться сейчас.

— Я знаю, и у меня есть идея на этот счет. Будь готов отправиться со мной верхом завтра после обеда.

Хотя Хит планировал провести завтрашний день, играя среди деревьев с Рошель и Лизбет, разыгрывая новую историю, которую он придумал, но ему стало любопытно посмотреть, куда Мэддокс поведет его. Итак, на следующий день после полудня он оседлал своего коня и был готов к путешествию.

Вскоре Мэддокс присоединился к нему, и они выехали за ворота поместья, направляясь на юг. Свернув на лесную тропинку, мужчины доехали до самой границы земель Квиллетт. Впереди Хит услышал журчание ручья и увидел необычный лагерь — скопление фургонов с маленькими домиками наверху. Они походили на дома на колесах. На окраине лагеря паслись лошади, а вокруг фургонов на земле что-то клевали куры. В самом лагере Хит насчитал около двадцати человек. Несколько женщин складывали овощи в большой котел, подвешенный на крюке над кострищем, разведенным прямо в центре лагеря. Все они были одеты в яркие цвета алого, насыщенного синего и пурпурного, у большинства на руках бренчали браслеты, а в ушах болтались серьги, и даже у некоторых мужчин.

При приближении Хита и Мэддокса люди обернулись в их сторону. На лицах появились