Убийство в Тауэре - Виктория Холт

– Говорите, что у вас на уме, – взмолился Лейк.

– Джордж Вильерс, – ответил Пемброк. – Я видел, как король смотрел на него, и полагаю, для нас настал удобный момент.

– Ваш план состоит в том, чтобы заменить Сомерсета на Вильерса?

– Совершенно верно. Мы подготовим его, и он будет нашим человеком. Он станет работать на нас, как Сомерсет работал на Хауардов.

– Эти фавориты склонны становиться заносчивыми, когда уверены в королевской благосклонности.

– Сомерсет неплохо потрудился на Хауардов.

– Но в последнее время он изменился – разве вы не заметили?

– Заметил, – согласился Пемброк. – И это нам на пользу. Он становится заносчив. Неоднократно я замечал явное неуважение к королю в его поведении. И это дает мне надежду.

– Сомерсет глупец. Можно подумать, он не понимает, что держится на своем месте только благодаря мягкому характеру. Если бы Нортгемптон был жив, он его бы предупредил.

– Или Овербери.

– О, Овербери! Этот парень, если хотите знать, делал за него всю работу. И еще давал хорошие советы. Сомерсет без Нортгемптона и Овербери очень уязвим.

– Вот почему, – продолжил Пемброк, – мы должны действовать быстро. Я снабдил мистера Джорджа Вильерса одеждой, чтобы ему было не стыдно появиться при дворе. Вильерс несколько поизносился и, хотя с такой внешностью заметен в любой компании, в красивой одежде он выглядит, как молодой греческий бог. Король отметил его, но не решается показывать свою благосклонность, хотя, я уверен, он отворачивается от Сомерсета, но отворачивается медленно. Вы ведь знаете, что король всегда по-дружески относится к бывшим фаворитам, даже если их заменяют другие.

– Нужно сделать так, чтобы король получше разглядел этого Вильерса, – сказал Лейк. – Я куплю ему место королевского виночерпия. Что вы об этом думаете?

– Превосходно! – воскликнул Пемброк. – Это будет следующим шагом. Очень скоро я обращусь к ее величеству, которая в курсе наших планов, с просьбой ходатайствовать перед королем о месте постельничего для юного Вильерса.

Заговорщики были уверены, что лучшая пора царствующего фаворита подходит к концу. Попрощавшись с Пемброком, они весело поскакали назад в Уайтхолл.

Проезжая по Флит-стрит, они миновали несколько прилавков, на которых торговцы разложили свой товар. На одном прилавке художник выставил свои работы, среди которых выделялся портрет Роберта Карра.

Кавалькада остановилась, чтобы посмотреть на портрет. Он был очень похож на оригинал. Один из всадников приказал своему груму:

– Возьми пригоршню грязи и брось в эту картину.

Грум очень удивился:

– Я правильно вас понял, сэр?

– Правильно. Действуй!

С ухмылкой грум повиновался.

Художник, который находился поблизости, разглядывая кавалькаду придворных в надежде продать картины, застыл в изумлении, увидев, что его лучший портрет испорчен.

Он бросился вперед с криком:

– Господа! Это скверная шутка!

– Нам не нравится оригинал твоего портрета, – заявил джентльмен, приказавший своему груму бросить грязь.

– Это милорд Сомерсет! – запротестовал художник. – Разве в нашем королевстве может быть оригинал лучше?

– Вы слишком хорошо рисуете, приятель, – последовал ответ. – Мы узнали его с первого взгляда. И это первая пригоршня грязи, брошенная в этого человека.

– Вы испортили мою картину и должны за нее заплатить!

Но придворные уже подстегнули своих коней и галопом поскакали прочь.

Художник закричал им вслед:

– Не думайте, что вам это сойдет с рук! Я знаю, кто вы! Я пожалуюсь милорду Сомерсету! Вы еще об этом пожалеете!

Роберт слушал художника, загораясь гневом. Теперь он часто злился и нервничал. Его отношения с Яковом изменились, и он сам удивлялся своей вспыльчивости.

Роберт заметил Джорджа Вильерса при дворе, и ему показалось, что очень многие прилагают усилия, чтобы король обратил внимание на этого молодого человека. Он догадывался почему. Роберт внимательно рассмотрел Вильерса, отметив гладкую чистую кожу, красивые черты лица, юношеский румянец, и это заставило его взглянуть на себя в зеркало. Он постарел со времени развода – возможно, начал стареть после встречи с Франсис, так как то, что они обманывали ее мужа, причиняло ему слишком много огорчений. Роберт понимал, что по внешности он не идет ни в какое сравнение с этим свежим юношей.

Это было унизительно, так как его соглядатаи донесли ему, что Пемброк и Лейк стоят во главе сторонников этого юноши, а он прекрасно знал, как они к нему относятся. Было ясно, что они пытаются сделать.

Возможно, это являлось причиной его вспыльчивости. Роберт хотел доказать, что его власть над Яковом не изменилась – вот почему он выходил из себя так часто.

Роберту хотелось, чтобы Овербери был жив, чтобы они снова были добрыми приятелями, чтобы он мог обсудить это дело с проницательным и сочувствующим другом.

– Грязь! – воскликнул он. – Они бросали грязь в мой портрет!

– Да, милорд. И это не мальчишеские забавы. Это были придворные, и один из них приказал своему груму сделать это. Остальные тоже были с ним. Я кричал им вслед, что это моя лучшая картина, которая была скопирована с портрета вашей милости, что я где-то видел.

– Они знали, что на портрете изображен я?

– Конечно, милорд. Они сказали, что им не нравится оригинал и что это первая пригоршня грязи, которая будет брошена в вашу милость.

Роберт справился с гневом, вознаградил художника и попытался выбросить этот случай из головы. Нет ничего удивительно в том, что у него есть враги.

Когда Франсис услышала о происшествии, то пришла в ярость. Она тоже знала о Джордже Вильерсе и больше всего хотела, чтобы ее муж сумел сохранить свое прежнее положение. Он просто обязан быть первым джентльменом при дворе, а она – первой леди. Какая ирония судьбы, если после всего, через что ей пришлось пройти, дабы достичь нынешнего положения, она потеряет его из-за такого ничтожества, как Джордж Вильерс!

Франсис разузнала, кем были обидчики. Они из сторонников Пемброка – те самые люди, что снабдили Вильерса новыми нарядами, устроили ему должность королевского виночерпия и прилагали все усилия, чтобы при каждом удобном случае юноша попадался на глаза королю.

– Ты не можешь спустить им с рук такое оскорбление, – бушевала она. – Им нужно показать, что ты всемогущ. Было бы совершеннейшей глупостью игнорировать это!

– Мне это не так уж важно, Франсис.

– Зато мне важно! – кричала она. – Мы должны отомстить за себя и дать им знать, что нам известно, кто это сделал!

– Но как?

– Я придумала способ. Этот молодой выскочка сегодня будет щеголять за королевским столом в изящном наряде, который ему купили. Когда он начнет подниматься, чтобы налить королю вина, один из наших людей перевернет на него супницу. Это будет справедливое возмездие за то, что они сделали с твоим портретом.