Александровский cад - Алексей Пиманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Майченко вопросительно посмотрел на Лешку.
– Она тебе знакома? – спросил Иван.
– Кажется, да… – пробормотал Казарин и накрыл простыней лицо покойной.
Алексей выскочил из морга и со всех ног бросился в сторону улицы Герцена, где помещалось серое здание гауптвахты. В его голове начинала понемногу проясняться суть последних событий, невольным участником которых он стал. Ворвавшись в помещение гауптвахты, Казарин подлетел к дежурному офицеру. На его счастье, им оказался вчерашний майор, который приезжал с патрулем в Дом литераторов. Он сразу узнал Казарина и широко улыбнулся, как старому знакомому:
– Здорово, земляк! Как оно…
Лешка не дал майору закончить приветствие:
– Где вчерашние летчики? Тащи их сюда. Дежурный перестал улыбаться и в нерешительности развел руками:
– Так мы их того…
– Что «того»?! – раздраженно крикнул Казарин. – Да не стой ты как засватанный, веди их сюда.
Майор почесал затылок и пробормотал:
– Отпустил я их.
– Как отпустил?!
Лешка даже побелел от злости.
– Да ты что наделал!
Майор вдруг нахмурился и осадил Казарина:
– Ну ты! Не особо ори на меня! Командир нашелся! Я, во-первых, старше тебя по званию. Да и те ребята тоже не шпана сопливая. Как-никак фронтовые летчики. Герои. Я как открыл их орденские книжки – так и обалдел.
Алексей не знал, что и говорить. А майор решил пойти на мировую:
– Да не напрягайся ты. Куда твои летчики денутся? Номера войсковой части имеются, вот…
Дежурный открыл журнал и ткнул пальцем в запись.
– Фамилии, время задержания, номер части. Все честь по чести…
Алексей перегнулся через стол, чтобы прочитать запись в журнале, но в этот момент увидел под стеклом фотографию артистки Ладыниной.
– Откуда у тебя эта фотография? – напрягся Казарин.
– Так они ж и дали, на память, – усмехнулся майор. – Выпросил. Долго упирались.
Однако, сообразив по Лешкиному лицу, что тут что-то не так, запальчиво спросил:
– Нельзя, скажешь? Взятка?
Что мог на это ответить Казарин? Конечно, можно было бы рассказать майору, что тот по доброте душевной отпустил не орденоносных летчиков, а двух опаснейших налетчиков. Но все это уже не имело никакого значения. Лешке было абсолютно понятно, что номера воинских частей – липовые, как и те документы, которые они предъявили при задержании. Единственная ниточка привела в тупик.
В коридоре офицерской казармы не было никого, кроме дежурного, писавшего письмо. Он старательно выводил буквы огрызком карандаша. Неожиданно где-то скрипнула дверь. Дневальный поднял глаза, но ничего подозрительного не заметил. Однако шум все-таки сбил его с мысли. Он отложил карандаш, взял чайник, потряс и, обнаружив, что воды в нем нет, поплелся в туалет. Когда офицер скрылся за поворотом, дверь комнаты майора Мартынова приоткрылась, и в коридор выскользнула Танька. Не оглядываясь, она быстро зашагала к выходу, но внезапно перед ней выросла женская фигура. Приглядевшись, Танька заметила капитанские погоны. Судя по всему, разговор предстоял не из легких. Смущенная Танька попыталась обойти летчицу, но та качала с места в карьер:
– Так-так-так! Еще одной жертвой необузданных страстей товарища Мартынова в нашем полку прибыло!
Танька попыталась поднырнуть под преградившую ей путь руку:
– Извините, дайте пройти… Я очень спешу.
– Слышь, милая! Спешить надо на свиданку, а вот обратно… – Офицерша презрительно оглядела Танькину фигуру. – Обратно надо идти с высоко поднятой грудью. Если она, конечно, есть!
Капитанша повела мощным бюстом и оправила, потянув вниз, гимнастерку, демонстрируя Казариной, что у других-то с этим вопросом как раз все в порядке.
Таня отступила и нарочито вежливо спросила:
– Простите, а ваше какое дело? Летчица достала папиросы.
– А дело мое – такое: мы с Серегой вроде как женихаемся. Он, конечно, кобель известный. Но если я тебя с ним еще раз замечу – пеняй на себя.
Капитанша прикурила и выпустила в лицо Казариной струйку дыма. Но вопреки ее ожиданиям московская фифа ничего не ответила, лишь в глазах промелькнул недобрый огонек. Танина выдержка понравилась сопернице, и она вдруг сказала:
– Ты, подруга, не серчай. Романы у нас, у летчиков, короткие. Меня не сегодня завтра фриц подстрелит, вот тогда постелька и освободится. А покуда – постой в очереди. Запомнила, милая моя?
В последних словах капитанши вновь прозвучала неприкрытая угроза. Танька выдержала небольшую паузу и ответила:
– Я-то, конечно, запомнила. Но и вы запомните: мужчины предпочитают любить женщин – а не самолет в юбке… – Танька тоже смерила офицершу с головы до ног и добавила с ухмылкой: – И тем более не с такими кривыми шасси. По-моему, это так у вас называется, «ми-ла-я»?
Капитанша машинально посмотрела на свои ноги, потом на Таньку и собралась было что-то ответить, но Казарина отодвинула ее руку и спокойно прошла мимо.
Над землей поднималось огромное солнце, окрашивая серые фюзеляжи самолетов в огненные тона. Не обращая внимания на все эти красоты, заспанные механики готовили машины к полету, тихо переговариваясь друг с другом.
А в это время в километре от аэродрома в лесу чья-то рука отодвинула куст и из груды валежника достала рацию. Накинув антенну на ветку, неизвестный включил тумблер, взялся за ключ и начал отбивать морзянку.
Сообщение было принято радистом в немецкой форме и вложено в папку. А чуть погодя на взлетную полосу выкатился самолет со свастикой на крыльях. Он разогнался и взмыл в небо.
Уже окончательно рассвело, когда на пыльной полевой дороге показалась машина. На заднем сиденье расположились Таня и Василий Сталин.
– Часа через полтора будем в Белокаменной, – поглядев на часы, зевнул Сталин. – Хорошо хоть, базируемся близко от Москвы. Не люблю я эту тряску. Вчера оттуда, сегодня туда. Слушай, Тань, – вдруг сменил тему Василий, – давно хотел спросить, что у вас все-таки с Мартыновым?
Таня вспыхнула, хотела что-то ответить, но в эту же секунду послышался нарастающий гул.
– Кажись, наш летит, – едва водитель закончил фразу, тень вражеского самолета накрыла машину.
– Немец! – заорал Василий. – Сворачивай!
Водитель еле успел сманеврировать. Раздалась пулеметная очередь, и град пуль поднял пыль на дороге перед самым бампером. Самолет скрылся впереди за лесом, сделал круг и снова зашел на прежний курс.
– Танька, на пол! – успел проорать Сталин, стащив ее с сиденья и накрыв своим телом.
На этот раз пулеметная очередь прошила капот и крышу. Водитель резко свернул вправо, и машина помчалась по траве к ближайшему лесу. Самолет сделал еще один круг и опять начал настигать беглецов. Новые выстрелы попали в боковое стекло, раздался крик, и водитель стал заваливаться набок. Но постепенно теряя сознание, он до последнего не отпускал педаль газа, и машина продолжала, хоть и виляя, стремительно лететь к спасительному лесу. Уже на самой опушке Василий, перегнувшись, успел схватить руль, резко дернул его влево, и только благодаря этому они проскочили между деревьев, плавно зарулили в просеку и остановились, уткнувшись в небольшой холмик. А самолет сделал последний круг, дал еще одну очередь и скрылся. Василий вылез из машины и помог выбраться Тане: