Ночной позор - GO-блин

С этими приключениями никакой одежды не напасешься.

Утка вновь принялся со скрежетом ломать решетку. Управившись, оперативник бесшумно соскользнул вниз. Я подождал немного и последовал за ним.

Прямо под отверстием для вентиляции находилась панцирная кровать с истлевшей постелью. Утка, конечно, не удосужился меня предупредить, так что я пережил несколько весьма неприятных мгновений, натолкнувшись в этой кровати на загнивающий скелет.

— Запомни,— сказал оперативник.— Мертвые не кусаются. Не мертвых бояться надо, а живых. Понял?

— Причем здесь бояться? — соврал я.— Ничего я не испугался. Просто воняет, и вообще, Неожиданно.

— Красностуков, мудила. Ведь приказал же я трупы повыносить,— проворчал Утка.— Правильно я его потом расстрелять велел, как врага народа.

— А фонарик у нас есть? — Тьма вокруг стояла кромешная. Даже собственных рук нельзя было разобрать. Ущипни я себя за нос — для зрительного анализатора это оказалось бы полной неожиданностью.

— У нас все есть,— Утка вынул свой чудо-телефон и, поковырявшись некоторое время в непривычном меню, добыл свет. В торце телефона действительно оказалась спрятана маленькая лампочка.

Мне даже обидно стало за своего верного малыша, марку которого указывать здесь мы не будем, потому что это будет уже информация на правах рекламы. Доказывай потом, что тебе фирма «Алькатель» денег не платила… Ой!..

Впрочем, подсветка экранчика давала вполне достаточное освещение. Выбравшись наконец из объятий скелета, я поводил телефоном из стороны в сторону. Мы оказались в комнате, служившей чем-то вроде, как это называется, где дежурный сидит. На столе до сих пор стоял черный телефон, над ним висел какой-то график, рядом располагалась кнопка тревоги.

Утка поколдовал немного над небольшим генератором.

— Соляра, по-моему, выдохлась,— пожаловался он.— Не могли укупорить как следует, козлы.

Только находясь здесь, внутри, я смог оценить размах, с которым немцы строили это подземное сооружение. Видимо, тут хотели спрятать какой-то подземный завод, очередную страшную выдумку обезумевших фашистов. И чтобы я еще когда в стратегичку затеял играть на стороне Германии! Не дождетесь, проклятые враги. Только нашими.

Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой! С фашисткой силой темною, с проклятою ордой!

— Ты че воешь? С ума сошел? — зашипел Утка.

— Отстань. У меня здоровый патриотизм взыграл в некотором месте.

— А-а-а… Бывает.

Маленький генератор, видимо, снабжал электричеством небольшую часть бункера. Мы прошли несколько коридоров. Утка, похоже, сам не очень уверен был в выборе направления. Мы заглянули в несколько комнат, воздух в которых был затхлый и какой-то слежавшийся. Везде мы находили лишь мрак и запустение.

Или лучше было сказать «мрак и разорение»? Хотя нет, как-то оно… Словом, что вы, бункеров не видели секретных, чтоб я еще вам рассказывал.

Наконец мы наткнулись на какой-то план, исчерченный стрелочками. Судя по тому, что висел он рядом с противопожарным щитом, то был план эвакуации.

— Вот, гляди, мы здесь,— Утка водил пальцем по запыленному стеклу.— Нам вот сюда, где лестница. Нужно на самый нижний уровень спуститься.

Мы поблуждали еще немного, план все же рисовали немцы, попробуй, разбери, что оно там.

Наконец лестница отыскалась. Гулкие железные ступеньки под крутым углом уходили куда-то вниз, в полную темноту. Видимо, нижние этажи должны были питаться от отдельного генератора. Утка вновь вынул свой чудо-телефон, освещая себе дорогу.

— Скоро еще один скелет увидишь, не пугайся,— вспомнил Утка.— Он нам, кстати, еще пригодится.

— Как?

— Скоро.

Мы добрались наконец до самого нижнего уровня. Бетонный пол был снят, земля расчищена, в большую яму вела аккуратная лесенка.

А прямо напротив входа, на подстилке, лежал прикованный цепями к пулемету немецкий пехотинец, вернее, его остатки. Останки то есть, я хотел сказать. Рядом валялись пустые консервные банки, какие-то бутыли и обертки из-под шоколада.

— От голода умер, бедняга,— сказал Утка.— Видишь, в стены палил, пытался внимание к себе привлечь. Сволочи все-таки эти нацисты.

— А что же вы его не отковали?

— Не дался. Попробуй к нему подберись, когда он с пулеметом. Проход узкий, а мне людей терять неизвестно ради какого хрена совершенно ни к чему. Это он потом опомнился, когда жратва к концу подошла…

Я представил, каково было этому несчастному лежать здесь, в темноте, и содрогнулся.

— Мы вот как поступим. Пока я дубину великого знания добывать буду, ты должен вход охранять. Эти древние захоронения штука такая, шуму не оберемся, когда растревожим. Охотники наши живо поймут, что их одурачили, и бросятся внутрь. Тогда ты из пулемета и пальнешь пару раз. Я механизм осмотрел, вроде все в порядке. Только вот смажем сейчас чуток…

— Это что же, мне рядом с ним лежать?

— А ты как думал? Или хочешь, чтобы я цепи перегрыз? Попробовал бы ты в болотах Белоруссии, в братской могиле, которую минометами разворотило, окоп вырыть и в том окопе месяц отсидеть. После тех окопов мы так озверели, что на танки с голыми руками перли. Правда, я столько сил истратил, чтобы вспышку болезней предотвратить, что еле ноги тянул.

Ай да Утка, оказывается. Только рядом с этим я все равно укладываться не буду. Пусть что хочет, то и делает.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В которой собираются вместе все наши знакомые, я стреляю из пулемета, а еще в романе появляется самый настоящий фаллос

В конце концов, этот, прикованный, наверное, той еще был сволочью. Хороших людей на цепь с пулеметом не сажают. Вот без пулемета, это пожалуйста, на каждом шагу. А если пулемет в руки дали, значит, не человек ты более, а зверь цепной.

Р-р-р-р!..

Утка спустился в неведомую яму. Я вежливо попросил скелет посторониться и, поскольку тот не отреагировал, спихнул кости в сторону, примериваясь к оружию.

— Хорошая машинка,— сказал Утка.— Надежная. Только ствол разъезженный, много из него постреляли, так что на кучность не надейся. С другой стороны, прицеливаться особо не надо, все равно пули как попало полетят.

Жалко, света мало. Эх, пальнуть бы разок… Боюсь только, услышат. К тому же кругом бетон, помещение маленькое. Как бы рикошеты делов не понаделали, Крошка Лили вон уже однажды попалась.

Мне почудилось, или действительно земля вздрогнула? И у этого вон цепи тоже как-то зазвенели… Тут толчок повторился, на этот раз уже ощутимее. Сопровождал его какой-то тектонический грохот.

Я представил, как колдуны наверху засуетятся, примутся спрашивать друг друга, что происходит. Затем, толкаясь, ринутся ко входу в подземелье, откуда льются страшные звуки. Конечно, начальство о форс-мажоре будет извещено в первую очередь. Интересно, которых там больше, наших или ихних?