Россия. Погружение в бездну - Игорь Фроянов

(Поражает лицемерие «прораба перестройки», обвиняющего «ретроградов» в том, что они «тащили КПСС в пропасть». Не кто иной, как он сам столкнул КПСС в пропасть, и она в падении своем судорожно старалась хоть за что — нибудь уцепиться)

Кроме того, «бык» будто смертельно испугался заявления генсека об отставке и был ошеломлен публикацией «Ново — огаревского заявления» (Там же. С. 538, 539). Но все это, как сказал бы наш венценосный предок, — «детские страшилы», которыми «консервативные силы» ЦК едва ли можно было «устрашити». Причина непоследовательности и метаний «консерваторов» в другом — в сознании своего бессилия, обусловленного отсутствием у ЦК рычагов государственной власти. Чтобы выступить не мнимой, а действительной силой, способной остановить уничтожение страны, ЦК в конкретных исторических условиях весны 1991 года нужен был носитель реальной власти, каким являлся Горбачев, к тому же и генсек, т. е. лидер партии. Поэтому члены ЦК и приступали к нему с требованием ввести чрезвычайное положение. Вместе с Горбачевым КПСС имела возможность переломить ход событий, а без него — нет. Разойдясь с ним, она (опять — таки в конкретных исторических условиях весны 1991 года) становилась обреченной партией, ибо время для ее «развода» с генсеком, чтобы найти нового главу и начать другую жизнь, безвозвратно ушло. Горбачёв это понимал, когда по поводу своих оппонентов на апрельском Пленуме ЦК говорил:

«Будучи прагматиками, они сознавали, что партия в таком случае (т. е. его отставки. — И. Ф.) останется вовсе без влияния на политику, а её руководству останется тешить себя воспоминаниями о прежнем величии»

Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 540

Однако следует сказать, что и Горбачеву партия могла еще пригодиться, будь он никем не повязан и прояви способность трезво оценить сложившуюся ситуацию: с помощью КПСС ему, на наш взгляд, удалось бы удержать власть и урезонить радикал — демократов. Увы, у него были иные планы. Но кто знает, как повел бы он себя, если бы вдруг прозрел свое близкое политическое крушение. А пока Президенту казалось, что он выедет на ново — огаревском коньке. Однако этот конек с самого начала стал «плясать» и «взбрыкивать».

А. И. Лукьянов, принимавший непосредственное участие в ново — огаревских «сидениях», пишет:

«Перелистывая сегодня записи ново — огаревских встреч, в которых мне пришлось участвовать, вспоминаю, как трудно они проходили. И не случайно. Позиции участников во многом были противоположны. Если, скажем, предложения Белоруссии и Казахстана были близки к сохранению обновленной советской федерации, то представители Украины, Киргизии и некоторых других республик отстаивали идеи «Содружества» типа Европейского сообщества. Руководство РСФСР не соглашалось с предложением о сохранении единого союзного гражданства, со многими аспектами разграничения полномочий Союза и республик. Серьезные расхождения были между Азербайджаном и Арменией, республиками Средней Азии. Особые позиции занимали представители автономных республик, требуя для себя статуса учредителей нового Союза. Руководивший ново — огаревскими встречами Горбачёв избрал довольно своеобразную тактику. Предоставив мне возможность защищать идею и интересы Союза, сам он старался играть роль беспристрастного арбитра, то присоединяясь к доводам союзного парламента и итогам референдума, то идя навстречу республикам. Скажу прямо, защищать в такой обстановке единство нашего федеративного государства было далеко не просто. В нескольких случаях я вынужден был прибегать к записи своего особого мнения. Так, в частности, особое мнение пришлось написать прямо на тексте проекта Договора в связи с поддержанным Горбачевым предложением именовать нашу страну «Союзом суверенных государств». Ведь и тогда уже было ясно, что «Союз государств» и «Союзное государство» — понятия совершенно разные. Если первое означало слабую и зыбкую конфедеративную структуру, то второе было синонимом федерации, обладающей, как и ее составные части, собственным суверенитетом»

Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 52—53

Из свидетельства А. И. Лукьянова напрашивается вывод: поведение Горбачева на ново — огаревских встречах нельзя характеризовать иначе как двурушничество. Проявляя на словах приверженность воле народа, заявленной в ходе референдума 17 марта, на деле он нарушал её, подыгрывая сепаратистским устремлениям республиканских лидеров. Причем петлял, как заяц: сначала ратовал

«за восстановление ленинского понимания федеративности, потом — за обновленный федерализм, потом — за реальную федерацию, потом — за конфедерацию, потом — за союз суверенных республик. Наконец — за союз государств»

Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 40

По мере разработки союзного договора из него исключались социалистические, советские и федеративные начала. Ради этого Горбачеву приходилось хитрить, изворачиваться, делать в своем политическом «танце» забавные «па». Вот одно из них, описанное Черняевым, который рассказывает, как 15 июня 1991 года

«М. С. давал большое интервью Кравченко (начальник ТВ)… был в ударе. Логичен, ясен… Увильнул… от вопроса: как же, мол, так — согласно референдуму государство вроде «социалистический Союз», а в проекте Союзного договора слово «социалистический» выпало?.. Признал, что народ голосовал за единое государство, а не «социалистический выбор»!!»

Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника… С. 153

Таким образом, в Ново — Огареве

«шаг за шагом шло отступление от тех принципов, которые были сформулированы на IV съезде народных депутатов СССР и однозначно поддержаны народом на всесоюзном референдуме»

Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 54

В результате был подготовлен проект Договора, в котором не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало обновленный Союз Советских Социалистических Республик.

А. И. Лукьянов приводит заключения по ново — огаревскому проекту договора трех больших групп независимых экспертов — юристов. Их мнения в принципе совпали. Первая группа экспертов заключила:

«Анализ текста договора приводит к тому, что Союз не будет обладать суверенитетом в той степени, которая необходима для нормального функционирования государства и в силу этого не является федеративным государством. Нормы практически всего текста договора свидетельствуют о конфедерации, которую авторы проекта, не желая противоречить открыто результатам референдума, стремятся выдать за федерацию»

Там же. С. 54

По заключению второй группы экспертов,

«проект договора создает условия для стимулирования центробежных тенденций в Союзе, действие которых может выйти из — под контроля тех, кто возьмет на себя обязательства по договору. Весь текст проекта позволяет усомниться в искренности желания авторов способствовать сохранению и обновлению Союза. Проект договора свидетельствует о конфедеративном характере будущего Союза, тогда как 17 марта 1991 г. большинство народа высказались за сохранение и обновление Союза Советских Социалистических Республик как федерации равноправных суверенных республик»

Там же. С. 54—55

Наконец, третья группа экспертов заявила:

«Признав федерацию, договор на деле создает не конфедерацию, а просто клуб государств. Он прямым путем ведет к уничтожению СССР. В нем заложены все основы завтрашних валют, армий, таможен и пр. Проводя эту линию тайно, неявно, он — вдвойне опасен, поскольку размывает все понятия в такой мере, что возникает государственный монстр»

Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 55

Третья группа экспертов, на наш взгляд, наиболее ясно обозначила заложенную в проекте договора перспективу развала страны. В рамках именно этой перспективы Горбачев стремился создать Союз суверенных государств, где можно было иметь

«федеративные связи по одним вопросам, конфедеративные — по другим, ассоциативные — по третьим»

Горбачёв М. С. Августовский путч. Причины и следствия. М., 1991. С. 44

Перед нами уже не «государственный монстр», а государственный мутант. Но Горбачев, лавируя как всегда, говорит в другой раз о том, что непозволительно превращать Союз

«в нечто аморфное, нежизнеспособное»,

поскольку нужна

«реальная федерация, а не какое — то сообщество, не какая — то ассоциация»

Там же. С.79

Не следует, однако, обольщаться подобными заявлениями, поскольку они, как нам кажется, не отражали подлинные замыслы «реформатора». Достаточно напомнить, что он, создавая Союз суверенных государств, готов был отказаться даже от единой конституции, заменив её, по подсказке акад. В. Н. Кудрявцева, развернутым Договором об образовании государства и Декларацией прав человека (Грачев А. Дальше без меня… Уход Президента. М., 1994. С. 147). Уже этот, отдельно взятый факт свидетельствует о том, что политика Горбачева — являлась политикой разрушения, а не созидания.