Директива – уничтожить - Михаил Нестеров

Отец Алексей ничуть не смутился.

Открыв старинный саквояж кордовской кожи, он достал необходимые предметы для освящения и приступил к обряду.

Когда все было закончено, Иванов и отец Алексей уединились в кабинете. Со словами «на дела божьи» хозяин щедро расплатился со священником и попросил оказать услугу.

– На все готов, – пробормотал отец Алексей, запутавшись в своих одеждах. Он искал глубокий карман для денег.

– Пристройте у себя в церкви одну заблудшую душу. – Иванов говорил теперь без обиняков, в его глазах можно было даже прочесть иронию. – У вас есть какие-нибудь вакансии?

– По-моему, есть. Мне кажется, староста говорил о том, что сильно запил сантехник. Ваш человек не… не слесарь?

– Нет, абсолютно неприспособлен. А разве вашим штатом предусмотрен сантехник? – удивился Иванов.

– Конечно. И электрики. – Отец Алексей задумался. Ему хотелось отблагодарить щедрого клиента. – Ну… тогда, может, сторожем?

– Вот это подойдет.

– Договорились. Мы сегодня же переведем одного сторожа в сантехники, а вашего человека поставим на его место.

– Хорошо. Сейчас я позову его, вы на него посмотрите. После обеда он будет у вас.

Иванов пригласил к себе в кабинет Родиона Кочеткова.

Святой отец, внимательно оглядев стройную фигуру молодого человека, улыбнулся ему.

Родиону улыбка отца Алексея не понравилась.

Шамиль проклинал все на свете, на высокой скорости обгоняя машины. Один раз ему даже пришлось выехать на встречную полосу: по крайней левой с завидным упорством двигался «Запорожец». Водитель не обращал внимания ни на гудки машин, ни на кулаки, грозящие ему из-за опущенных стекол.

Шамилю действительно было некогда, ему хотелось мощным бампером протаранить «запор», он еле сдерживался. Наконец, обогнав упрямца, джип Шамиля влился в широкое шоссе. Еще пара светофоров, и нужно будет сворачивать направо.

Роза наконец-то вспомнила, где она могла слышать странную на первый взгляд фразу: «Сообщайте об оставленных кем-либо в вагоне вещах». Конечно же, она слышала ее в метро. И неоднократно. Раньше голос из динамика просто услужливо предупреждал пассажиров, что не следует забывать свои вещи. К привычной фразе не так давно прилепилась и та, странная: голос советовал сообщать куда надо об оставленных в вагоне вещах.

Приурочено то обращение было ко взрывам в поездах и метро, когда террористы оставляли в вагонах бомбы с часовыми механизмами. Едва Роза вспомнила об этом, у нее появилось ощущение, что разгадка найдена. Она еще не сообразила, так это на самом деле или нет, но в глубине души осознала, что ищет любую причину, любую, только бы в этом не был замешан Шамиль.

Что ж, если там бомба, она может убедиться в этом. Нужно только встать на стул, придвинуть коробку и приложить к ней ухо.

Роза приоткрыла крышку котла, из-под которой повалил ароматный дух. Вот так нужно готовить щи – все сразу и никак не по отдельности. Пожалуй, минут через двадцать можно будет бросить несколько листов лавра. А пока…

Она влезла на табуретку, потянув коробку к себе. Решив, что снимать со шкафа ее не стоит, она наклонила ее, чтобы удобнее было слушать.

В ушах стояло противное дребезжание вытяжки. Роза заткнула пальцем одно ухо, а другое приложила к коробке, как раз к тому месту, где было написано: «Получи то, в чем ты нуждаешься».

Роза не нуждалась, например, в часах или будильнике, но именно тиканье она отчетливо различила сквозь тонкий картон коробки.

Бомба…

Удивляясь, что вихрем не слетела с табурета, женщина стала осторожно опускаться на пол. В вытянутых руках она держала коробку.

Шамиль резко затормозил возле школы, хлопнув дверью, взбежал по лестнице. Пройдя вестибюль, он направился к актовому залу. Возле открытой двери приемной директора он замедлил шаг и остановился.

Фаина читала последнюю страницу книги и была более чем поглощена, поэтому Шамиль остался незамеченным.

Он с любопытством разглядывал позу секретарши, которая показалась сейчас ему изящной и даже сексуальной: завораживающий прогиб спины, руки на бедрах, полуоткрытый рот и… напряжение. Шамилю казалось, что девушка сейчас переживает кульминационный момент или, во всяком случае, очень близка к нему. И он даже догадался, что лежит в ящике стола.

Чего греха таить, Шамиль сам возбуждался от просмотра «Пентхауза», «Плейбоя» и других эротических журналов. А сейчас он видел, как человек буквально извивается и стелется над столом, ему остались какие-то секунды.

Шамиль, обладавший богатым воображением, старался не пропустить того мгновения, когда секретарша или дернется, или просто обмякнет.

Интересно, думал он, как это у нее происходит. Наверное, после такого напряга она повалится на стол. А я тут как тут! И директора нет. Если бы он находился на месте, она бы не листала такие журнальчики. Я думаю, она меня приласкает.

С женщинами у Шамиля проблем не было. Ему даже никого не приходилось уламывать. Ну… может быть, несколько случаев. Иногда он просто больше платил или больше заказывал.

Шамиль бросил взгляд на замок в двери – с защелкой он или нет: предстоит быстро захлопнуть за собой дверь. А мать? Ничего, мы быстро, подождет.

Замок оказался с защелкой.

Марат Шамсутдинов очень волновался. У него на коленях лежала книга арабского филолога Зинджани. Собственно, это был учебник арабского языка, по таким учебникам занимались в среднеазиатских медресе до революции. Марат сказал дома, что имам интересовался им. В набожной семье Шамсутдиновых это приняли с должным вниманием. Дед Марата, который по немощи не мог ходить в мечеть и молиться вместе со всеми, извлек откуда-то старинную книгу Зинджани и велел внуку через директора передать ее имаму. Марат наказ выполнил, директор взял книгу. Сегодня утром он вернул ее: «Ты сам сможешь передать ее имаму. Сегодня имам снова посетит нас». Видя растерянное лицо ученика, Нурат Мирзоевич похлопал его по плечу и успокаивающе улыбнулся: «Ничего, я дам тебе знать, когда можно будет это сделать». Марат вздохнул. Сложная ситуация: с одной стороны, ему, конечно, хотелось самому вручить подарок имаму, но с другой, посредничество директора между мальчиком и имамом облегчило бы задачу.

Имам уже около часа находился в школе. Марат слушал его рассеянно, руки горели и чесались, хотелось поскорее вручить ему книгу. Директор, сидевший, как и в прошлый раз, по левую руку от мальчика, пока себя не проявил: никаких сигналов. Марат уже начал подумывать о том, что директор забыл о нем, но тут Нурат Мирзоевич повернул к нему голову, и мальчик увидел на его лице обнадеживающую улыбку. «Наверное, это произойдет в самом конце, – подумал Марат, – когда имам закончит свою лекцию». Однако чем дольше говорил дорогой гость, тем больше хмурился мальчик. В прошлый раз он не однажды ловил взгляды, которые имам бросал на него, а один или два раза задержал свой взор надолго. А сегодня гость словно избегал смотреть на Марата. Мальчику показалось, что во время первого визита между ними наладилась какая-то невидимая связь; сегодня она рвалась. Имам отчего-то избегал его взгляда. «А может, не стоит тогда передавать подарок от деда? – подумал он. – Лучше попросить директора, чтобы он через несколько дней передал книгу?»

А еще мальчик вспомнил о незнакомом парне. Если бы он знал, что имам посетит их школу вторично…

Отступать было некогда, звать на помощь тоже. Неизвестность – сколько там осталось до взрыва? – подстегнула Розу к решительным действиям. Нельзя было терять ни секунды. Самое простое в ее положении – это открыть дверь, ведущую из кухни на улицу, но тут были проблемы, одна из которых сводилась к потере времени. Во-первых, ключи от этой двери находились у завхоза. Во-вторых, дверь была металлической. Даже если ударить в нее тяжелой табуреткой, результата, кроме шума, не будет никакого. А шума сейчас допускать нельзя.

Все чувства Розы обострились до предела, и она еще до того, как слезть с табурета, поняла, что сейчас ни в коем случае нельзя кричать или каким-либо способом сообщать о бомбе. А что, если она рванет как раз в тот момент, когда в зале среди детей возникнет паника? Дети долго, слишком долго будут покидать зал. И еще была причина: зарешеченные окна. Везде – вплоть до последнего этажа. Быстрой эвакуации не получится, и она не сумеет выскочить в окно. Стало быть, ей придется идти коридором к выходу из школы. По пути Роза крикнет в открытую дверь Фаине, чтобы та позвонила в милицию. А потом, когда вынесет бомбу на улицу, Роза встанет от нее на почтительном расстоянии и будет предупреждать всех об опасности.

Стараясь не делать резких движений и все же довольно проворно Роза открыла дверь столовой и снова прошла к выходу из зала. Коробку она держала на боку, прижав ее к телу правой рукой.

Никто не обернулся на нее, даже имам, как ей показалось, не обратил на нее внимания. А может быть, не заметил.