Признания в любви. «Образ чистой красоты» (сборник) - Одри Хепберн

Когда меня спросили, в чем же больше всего нуждаются районы бедствий, я ответила:

– В мире. Потому что только тогда наши грузы помощи могут дойти до тех, кому они предназначены. Только тогда можно вовремя привезти рис и питьевую воду, сделать прививки и спасти жизни миллионов малышей.

Это правда, иногда самым трудным было уговорить старейшин воюющих племен пропустить караван с грузом гуманитарной помощи. В Америке и Европе я известна и мое слово что-то значит, а в пустыне Сомали воюющим сторонам все равно, успешно или не очень я сыграла в каком-то фильме, где-то станцевала, получила «Оскара», там можно брать только личным обаянием.

– Я вас знаю…

Старейшина не успевает удивиться – откуда, как я продолжаю «атаку»:

– У вас лицо хорошего человека и заботливого отца. Мне знакомы такие лица. Вам ведь дороги жизни детей?

Его опаленное солнцем и изборожденное морщинами лицо уже тронула улыбка, он соглашается. Этим надо воспользоваться.

– Дети не виноваты в том, что творится на Земле. Позвольте нам привезти детям еду и воду. Ваши люди могут проверить любой из мешков и любую из канистр, там нет ничего, что могло бы помочь вашим противникам.

Но он еще не верит:

– Еда и вода нужна и нашим врагам тоже. Вы обещаете, что повезете детям, но можете не делать этого.

Я решаюсь на крайний шаг, от которого сопровождающие меня сотрудники безопасности просто хватаются за голову:

– Если вы не верите, то ваш сын может поехать с караваном, а я остаться здесь в качестве заложницы.

К счастью, он верит, и караван из нескольких машин, доверху набитых мешками с рисом и канистрами с питьевой водой, пропускают. Офицер безопасности качает головой:

– Мадам, прошу вас больше не делать таких заявлений…

Я понимаю, что едва не поставила его в очень трудное положение, и обещаю быть осторожней. Но дипломатические уловки применять не перестаю. За все время, что мы там работали, ни один караван не был разграблен и не попал не по назначению. Иногда помогала довольно простая просьба – нам пришло в голову просить защиты у самих воюющих, обращались сразу к обеим сторонам, говоря:

– Вот караван с едой и водой для детей и женщин. Половина одной стороне, половина другой, только не мешайте нам все доставить по назначению.

Но я поняла главное: можно сколько угодно снаряжать караваны, привозить и уговаривать их пропустить, можно выделять и собирать сколько угодно средств в помощь детям, но пока в этих районах не прекратятся военные действия, пока правительства воюющих стран или стран, подверженных стихийным бедствиям, не поймут, что должны заняться не собственными амбициями, а судьбами детей, ничего не изменится.

Вот это я пыталась донести до всех, с кем встречалась, перед кем выступала, к кому обращалась в своих репортажах: детям во многих районах Земли нужна помощь тех, кто живет более обеспеченно, но еще важнее для них мир! Хотелось крикнуть во весь голос:

– Люди, не губите свидетельства доверия к вам Бога!

Думаю, крикни я это, мой слабый от природы голос был бы слышен на всю планету. Но я уже не успею… Мой час почти пришел, может, хоть эти записи прокричат за меня?

Я была счастлива в этой жизни, может, поэтому Стивен Спилберг предложил мне сыграть ангела по имени Одри Хепберн в своем фильме «Встреча»? Играть ангела с собственным именем… такое, кажется, не удавалось никому. Мне удалось. Очень хочется верить, что эта последняя моя актерская роль в земной жизни не прервется в последующей. Когда люди умирают, они же куда-то деваются? Вдруг и впрямь будет ангел по имени Одри Хепберн?

Размечталась…

Совсем скоро Рождество, последнее в моей земной жизни. На него обещали собраться мои близкие и друзья, я приготовила подарки, поздравления… Это будет самое счастливое Рождество в моей жизни.

Я счастлива, хотя знаю, что совсем скоро уйду, я все равно счастлива, просто потому, что я была в этой жизни…

Не хочу прощаться в записях ни с кем, сделаю это наяву. Но хочу попросить прощения у всех, с кем у меня что-то не сложилось – работа, теплые отношения, дружба… Если я кого-то обидела, не оправдала надежд, то невольно, мне никогда и никого не хотелось обижать или осуждать. Я родилась и жила с огромной потребностью дарить любовь, к сожалению, это не всегда получалось.

Меня называли идеалисткой и романтиком. Пусть так, но я убеждена: дарить любовь всегда легче, делайте это, не задумываясь. Говорят, любовь – самый выгодный вклад, чем больше отдаешь, тем больше получаешь в ответ. Не в том дело: любовь самый уникальный вклад – чем больше ее даришь, тем больше рождается в вас самих. Если бы все это понимали, насколько легче было бы жить!

Любовь не всегда порождает ответную любовь, а вот на ненависть и злобу чаще отвечают тем же. Очень трудно любить тех, кто тебя ненавидит, в лучшем случае удается вежливо держать дистанцию и не отвечать на выпады. Будьте терпимы, и чужая ненависть утихнет.

Я не со всеми была одинаково сдержанна, но я старалась. У людей были тысячи причин меня не любить или на меня злиться, невозможно быть одинаково любимой всеми. Я хочу попросить прощения у тех, кому сама недодала внимания и любви. Теперь уже ничего не исправить, остается только каяться.

Я не мать Тереза, чтобы наставлять людей в их жизни, у меня самой немало грехов, но, когда стоишь одной ногой в вечности, многое видится иначе, суета отходит на задний план и непонятное становится таким простым и ясным. Жаль, что это понимание в конце жизни, а не в ее начале… Наверное, его нужно заслужить, приобрести жизненный опыт, чтобы это понимание возникло. Пути Господни неисповедимы, но как же они справедливы!

Пожалуй, вот это самое трудное – быть благодарной за все, что случилось в жизни, даже за обиды и потери. Не будь у меня пяти выкидышей, вдруг я меньше ценила бы Шона и Луку? Борясь за возможность иметь своих детей, научилась дорожить жизнями чужих. Пережив крах двух семей, по-настоящему оценила внимание Роберта. Страстно желая хоть малейшего одобрения и страдая от его нехватки в детстве, научилась быть приветливой с другими и терпимой к любым проявлениям нелюбви и раздражения.

Жаждала любви и научилась дарить ее всем, желала заботы, потому заботилась сама, ждала помощи и потому помогала…

Я всегда считала, что главное в жизни – любовь, не только между мужчиной и женщиной, матерью и детьми, любовь ко всем и всему, даже к тому, что не слишком приятно. Мама привила мне прекрасные нравственные принципы: думать прежде о других, потом о себе, быть приветливой, терпимой, сдержанной. Помню, однажды я сказала об этих принципах Софии, та согласилась и тут же возмутилась: