Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне - Дариус Хинкс

Он мог видеть только руку Нии, пятнистую и серую, как гнилое мясо. Затем он увидел обручальное кольцо, блестевшее на её бескровном пальце.

С последним вздохом он прошептал её имя.

Двадцать девятая глава. Безумное пожирание

— Проклятые волшебники, — пробормотал Готрек, когда тьма отступила от него. Он злобно наступил на тени, что извивались от него прочь во все стороны. Спустя несколько секунд они поблекли и он остался стоять на каменной плите, один и в ярости. Затем он увидел Маленет, всё ещё сжимавшую свои кинжалы, и мёртвого гуля у её ног.

— Спасён эльфом, — простонал он.

Она рассмеялась в ответ на его неблагодарность.

— Ах, но ты всё же чаровник, Готрек Гурниссон — равно скромный и красноречивый. Ты всегда знаешь, что сказать. Воистину — ты гордость своего вида.

Истребитель впился в неё взглядом, и тлеющие огоньки начали разгораться в его здоровом глазу.

Маленет напряглась, покрепче сжав рукояти своих кинжалов.

А затем по широкому лицу Готрека разошлась широкая ухмылка.

— Ты почти смешная, — рассмеялся он. — Для бьющего в спину эльфа.

Она поклонилась с преувеличенной помпезностью.

— Делаю, что могу.

Один из гулей оторвался от мёртвой «лошади», его глотка была забита её мясом, а её кровь стекала по его коже. Он потянулся к ним, ревя в голодной жажде, но прежде чем он успел сделать хоть шаг, его повалил на пол другой протравленный и тут же начал жадно его пожирать, рыча и задыхаясь, пока рвал плоть кривыми зубами.

Маленет и Готрек с изумлением наблюдали за тем, как гули в голодном, фыркающем, рычащем остервенении начали набрасываться друг на друга. Казалось, они перестали замечать что-либо, кроме живого тела поблизости, и какие-то мгновения спустя все протравленные превратились в груду мельтешащих конечностей и рвущих плоть зубов.

Глянув в окно на собравшихся на площади, Маленет увидела, что и тех гулей не минула сия чаша. Они отбросили любые попытки выглядеть единой армией и обернулись друг против друга, бросаясь на того, кто был ближе всех. Даже терроргейсты присоединились к бойне, падая с крыш и пожирая существ, с которыми они какие-то минуты назад сражались бок о бок.

— Что, во имя Кхаина, они делают?

Готрек посмотрел на бойню и покачал головой.

— Даже гули обычно всё же в силах додуматься до того, чтобы нападать на кого-то, кроме себя.

— Ты убила их лидера, — раздался голос Трахоса, стоявшего на лестнице над ними. — У этих тварей нет собственного разума. И поэтому они действовали лишь подчиняясь собственным целям этого, — он махнул на поверженного короля-вурдалака. — Ты достиг того, о чём просил князь.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Готрек, кивая на коконы, вившие у стропил башни. — Они ещё не спасены.

— Ты спас их от гулей. Пожиратели плоти будут так заняты поеданием самих себя, что у эребидов не будет каких-либо трудностей, с тем, чтобы покончить с ними, когда князь, в конце концов, вытащит их из канализации.

Готрек снова посмотрел на Маленет, и та отвесила ему очередной преувеличенный реверанс, обрадовавшись тому, что в итоге сделала за него всю работу.

— Теперь дело за Волантом и Лхосией и их обрядом. Поджечь их магический камень и защитить эребидов от будущих вторжений.

Готрек посмотрел на вершину башни. Шестиугольная платформа на её карнизе сияла так ярко, что он вынужден был прикрыть глаза.

— Тогда давайте поднимемся туда, пока они не перевозбудились и не позабыли о том, что мне обещали.

Тридцатая глава. Во смерти

Добравшись до верхушки здания, они оказались в окружении непогребённых. Маленет вспомнила, что говорила о них Лхосия — что они, якобы, содержат в себе сотни, а то и тысячи душ, поэтому ошеломлённо застыла, увидев стены, усеянные тысячами подобных сосудов. Каждый из них находился в нише из гладкой кости, словно семена в огромном белом стручке, чем ближе они были к платформе, тем более яркое исходило от них сияние. Казалось, что она мчится в сердце звезды, а вокруг неё летят гигантские угольки, сгорающие при падении. Платформа была сделана из того же полупрозрачного материала, что и всё остальное, и над головой, альвийка могла увидеть тёмные фигуры, расхаживающие взад и вперёд по поверхности платформы.

Им оставалось подъёма ещё пару минут, когда Маленет вскрикнула в тревоге и остановилась.

— Шевелись, эльф! — рыкнул на неё Готрек, однако увидев, что с ней произошло, тоже остановился.

— Что ты делаешь? — требовательно спросил он.

— Делаю? Я ничего не делаю! — выкрикнула она, гладя на свои руки. Её кожа и в естественном состоянии была бледной, однако же сейчас она была преобразована, превращена в то же вещество, похожее на кость, из которого были сделаны стены. Даже её одежда превратилась в тот же материал. — С тобой случилось то же! — воскликнула она, указывая на ряды коконов. — Когда ты соединился с этими штуковинами. Да с тобой это же происходит прямо сейчас! Смотри!

Готрек оглядел себя и издал раздражённый рык. Его крепкое мускулистое тело, покрытое татуировками, теперь напоминало пыльный алебастр, равно как и наплечник, единственный его намёк на доспех. Он перевёл взгляд на свою ладонь, кривясь от происходящих с его телом изменений.

— Не двигайтесь! — окликнул их Трахос.

— Не двигайся? Что значит, не двигайся? Нам надо попасть туда, — Готрек развернулся, собираясь продолжить подъём.

— Помни, что сказала жрица, — напомнил Трахос. — В этом состоянии ты хрупок. Будь осторожнее.

Готрек остановился и оглянулся.

— А что насчёт тебя?

Доспех грозорождённого был таким же белым, как и всё остальное. Он покачал головой, глядя на свои руки.

— Ха! — рассмеялась Маленет. — Не такой уж и вечный. Сам будь осторожен!

Фигуры над головой внезапно все устремились к одной стороне платформы и коконы в том направлении засветились ярче.

— А, чтоб вас, — буркнул Готрек и продолжил подъём, но теперь идя куда более неспешно, чем прежде.

Последний пролёт ступеней, выводящий на платформу, раскрылся подобно вееру. Готрек, Трахос и Маленет вышли на неё вместе, одновременно ступив на гладкий, будто припорошенный пол, прикрывая глаза от света и крепко сжав оружие. Маленет пришла в голову мысль, что они двигаются как старые товарищи по оружию, ступая бок о бок, безоговорочно доверяя друг другу. Только она подумала об этом, как тут же отодвинулась подальше, раздражённо бурча себе под нос.

Когда её глаза привыкли к свету, она увидела, что её кожа вновь приобрела свой привычный вид. Как и остальные. Преобразование, охватившее их на лестнице, сошло на нет, как только они ступили