Двое, не считая призраков - Наталья Нестерова

Она нащупала в кармане пистолет, сняла предохранитель и выступила из тени.

Перекошенная физиономия Горлохватова Антона тоже поразила, но испугался он не за себя, а за Катю. Задвинул ее себе за спину, шагнул вперед.

— Борис Борисович! Давайте поговорим как… Антон увидел Аллу, которая шла с пистолетом наперевес.

— О Боже! — воскликнул Антон.

Он не отдавал отчета в том, что делает. Если бы Катиного папаши не было на свете, Антон бы не печалился. Но сейчас вдруг, интуитивно и рефлекторно, развернулся и шагнул на линию огня, закрыл грудью Горлохватова.

Первый выстрел попал в Антона. Он дернулся, как от тычка в грудь, несколько секунд постоял растерянно и начал медленно оседать на пол.

Пока стоял, в голове пронеслись десятки или сотни мыслей, важных и нелепых, умных и глупых, печальных и насмешливых. И были они не линейны, не в строчку написаны, а будто наклеены на стеклянный шар, который быстро-быстро вращался, и Антон едва успевал прочитывать.

«Зачем я это сделал?.. Кретин! Нет, все правильно… Серега тоже грудь подставлял на войне… Дуэль, как тогда в детстве… Береги честь смолоду… А противник — чокнутая монашка… Горлохватов все-таки Катин отец… родня… родных надо беречь… Мы бы с ним никогда не сошлись… Умираю? Без паники? Хорошо бы умереть без паники, благородно… Да какая разница? Конец-то один… Нет, шалишь, желаю красивой смерти!.. Читал когда-то… люди перед кончиной непроизвольно мочатся… традиция обмывать покойников… японцы перед харакири вставляют в задницу ватный тампон… Держи сфинктеры, парень!.. Какая чепуха в голову лезет! Почему я не тоскую по Кате.,, ее больше не увижу… Если завыть от тоски, красивой смерти не получится… На том свете есть дела… Попросить папу, чтобы с Ферма познакомил…»

Катя, ее отец, Амалия — все растерялись и опешили. Кроме Сергея, которого вид оружия не испугал. Первой мыслью Сергея было: «Сволочь, Горлохватов! Ты все-таки подстроил убийство Антона!» Кажется, Сергей выкрикнул эти слова. Но они потонули в следующих выстрелах — Алла выпустила в Горлохватова две пули. И только тогда Сергей бросился к ней, выбил оружие. Амалия, присев, спрятавшись за стол, истошно заверещала.

Глаза у Антона были закрыты. Катя держала его голову на коленях, ладонью накрывала рану на его груди, из которой с бульканьем вырывались кровь и воздух. Катя разговаривала с Антоном. Слов не произносилось, но Катя могла поклясться, что слышит голос Антона.

— Ты только не пугайся! — просил он.

— Тебе больно?

— Нет, там, где я сейчас нахожусь, боли уже нет.

— Если ты умрешь, я умру следом.

— Глупости! А кто моего сына будет рожать? Я на треть исполнил свой земной долг, дома не построил и дерева не посадил.

— Как ты можешь сейчас шутить?

— Это чтобы ты не догадалась, какой я жуткий эгоист. Умираю на пике человеческих эмоций, что есть моя любовь к тебе.

— В чем эгоизм?

— Не хочу видеть, как в старости ты будешь заставлять меня вынести мусорное ведро, когда по телевизору показывают футбольный матч.

— Да я бы сама…

— Катя! Слушай меня внимательно! Никаких визитеров с того света больше не будет, я тебе обещаю, лично прослежу. Живи нормальной человеческой жизнью, она у тебя только начинается. Роди нашего сына и получи высшее образование, ты ведь у меня еще совсем маленькая, хотя знаешь массу заумных слов. И пожалуйста! Не превращайся в скорбную тень! Мне не нужна безутешная вдова восемнадцати лет. И на том свете не нужна! Хочу, чтобы память обо мне была светлой, чтобы ты улыбалась и смеялась. Обещаешь?

— Да.

— Хорошая девочка! Заруби на своем чудном носике: я приказал жить долго, счастливо и радостно! Вот и все, я ухожу. Оставь меня. Может, это и патетично умирать на руках любимой, но… Подойди к отцу, у тебя есть несколько минут, чтобы с ним проститься. А все-таки я его переиграл!

Катя осторожно опустила голову Антона на пол, подошла к отцу, возле которого суетилась, причитая, Амалия. Сергей нервно давил на кнопки телефона, вызывая «скорую». В углу скулила от боли, прижав ладони к лицу, Алла. Сергей выбил ей челюсть — в пылу заехал крепко в скулу.

Катя отстранила Амалию и присела возле отца. Его рубашка пропиталась кровью, дышал он мелко и часто, глаза были открыты, увидел Катю и слабо улыбнулся:

— Лора! Прости меня!

— Папа, это я, Катя.

— Ты Лора. Всегда была только одна Лора.

— Скоро ты увидишь маму, передай ей, что я вас обоих очень люблю.

— Передам.

Антон велел улыбаться и шутить, вспомнила Катя, и сказала:

— На том свете подбирается компания, в которой я была бы не прочь оказаться.

— Нет, живи! — тихо проговорил Борис.

— Ты сейчас там, где уже не больно?

— Мне очень больно… не потому что эта дура… стреляла… зачем?., мне больно, потому что ты… меня не поняла… зачеркнула все…

— Папа, не уходи! Еще секунду! Папа, у тебя будет внук. Папа, я тебя прощаю за то, что ты сделал со своими и мамиными родителями! И за «удава» прости!

— Какие родители? Пусть убираются к черту! — Речь Бориса перешла в едва внятное бормотание. — Да, удав… и не жалею.. Внук? Моя кровь? Продолжается…

— Твоя и Антона.

— Я его переиграл… он меня закрыл, а я сдох… Переиграл!

Сергей боялся, что с Катей случится истерика. Шутка ли — враз потерять и отца и мужа. Но выла и в голос рыдала только Амалия. Катя, оставив отца, велела Амалии заткнуться. Подошла к Сергею и непонятно спросила:

— Кто кого переиграл?

Умом тронулась, подумал Сергей. Погладил Катю по плечу:

— Сейчас доктора приедут, дадут тебе лекарства.

— Мне не надо лекарства. Но ты мне ответь! — крикнула она. — Вы не можете без состязаний? Обязательно надо быть первым?

Сергей ответил, не представляя, о чем она спрашивает:

— Не можем! Надо быть первым, если ты мужик.

— Спасибо! — поблагодарила неизвестно за что Катя.

Врачи приехавшей «скорой» оказали помощь Алле — вправили ей челюсть и перевязали голову. Амалии сделали укол. Больше они никому помочь не могли — на полу лежали два трупа. Обстановка дома произвела на врачей большое впечатление, но все-таки они заявили хозяйке, симпатичной девушке, что тела надо отвезти в морг для вскрытия, поскольку здесь произошло преступление.

— Нет! — твердо заявила девушка. — Никаких вскрытий! Мой отец и мой муж до похорон будут в этом доме. Лежать на одном столе. Рядом!

Врачи повернулись к единственному мужчине в комнате (за дверью толпились охранники и челядь), мол, объясните девушке, что она не вправе нарушать законы. Но мужчина заверил, что все формальности он берет на себя: «Как сказала Катя Горлохватова… то есть Скробова, так и будет!»

ЭПИЛОГ

Корпорация разваливалась точно, как предсказывал Харитон Романович. Империю Горлохватова терзали внешние враги и подрывали внутренние. Грабили награбленное, делили чужое, набивали карманы. Сидевшие прежде в одной комнате по разным углам два фиктивных владельца компаний, входящих в Корпорацию, становились юридическими собственниками и конкурентами. Война шла на этажах главного офиса, в судах и на предприятиях. Противники были едины только в стремлении обескровить наследницу Горлохватова.

Сергей и муж Татьяны Иван, которые стали доверенными лицами Кати, трудились день и ночь. Но им не хватало опыта, знаний, они доверяли подкупленным юристам, кавалерийским наскоком пытались разрешить проблемы, которые требовали ювелирной точности.

Дела Корпорации Катю не волновали. После похорон переехала в московскую квартиру. Загородный дворец решила передать приюту для одиноких престарелых. Говорила, на ее век хватит. Крохи, оставшиеся от богатства отца, были действительно немалым состоянием.

Весной умерла бабушка Люба, тихо, во сне. Последние месяцы она пребывала в радостном заблуждении, что побывала в раю — так она восприняла свое короткое житье во дворце.

Впервые в жизни у Кати появились подруги — Татьяна и Люся, жена Сергея. Они готовили Катю к материнству, опекали без назойливости, учили житейской мудрости без занудства. Сознание: в любой момент могу поднять трубку, позвонить Тане или Люсе, они примчатся по первому зову, развеют мои печали, потребуют переложить на их плечи душевные тяготы — было новым и очень приятным. Феномен существования искренней дружбы стал для Кати почти таким же откровением, как отношения с Антоном.

Стойкость, с какой Катя перенесла страшные потери, все относили на счет ее особого состояния — беременности. Хотя Сергею с Люсей и Татьяне с Иваном было не по душе, что Катя много времени проводит на кладбище, облагораживает могилы, заказывает дорогие памятники.

— Но ведь у меня полный фамильный склеп, — оправдывалась Катя. — Две бабушки, два дедушки, мама, папа и муж. Общей площадью моим покойникам принадлежит двадцать квадратных метров. Ну что вы испуганно на меня смотрите? Я шучу! Неудачно, да? Если бы вы видели эскизы, которые принес скульптор для могилы Антона, вы бы еще не так веселились.