Молодая элита (ЛП) - Мари Лу

— Имя? — хмурится Инквизитор.

Я поднимаю подбородок и со всей возможной уверенностью отвечаю:

— Анна из Дома Тамерли. — Киваю на Виолетту, красиво присевшую в реверансе. — Моя кузина.

— Где остановились?

Я называю местную гостиницу, мимо которой проходила на скачках.

— Мой отец тут ведет дела уже несколько месяцев, — добавляю я. — Мы слышали, что этим утром похороны короля будут сопровождаться казнью. Это правда?

Инквизитор снова бросает на меня подозрительный взгляд, но за нами уже толпится народ, и он не может более тратить на нас свое время. Он машет нам рукой, позволяя пройти:

— Ступайте. Но вряд ли вам понравится то, что вы увидите, бельдийки.

Я не оглядываюсь, но слышу, как за нашими спинами он задает вопросы кому-то другому.

Арена была построена так, чтобы собирать здесь десятки тысяч людей. Арочные ярусы поднимаются к небесам и спускаются вниз, поэтому войдя и оказавшись у каменных скамеек, мы видим десятки рядов под нами. Скамейки окаймляют арену кругами и образуют внизу широкий, свободный центр. Толпы народу движутся по проходам. Среди них солдаты наших покровителей. Я не знаю, как они выглядят, но они здесь, где-то среди всей этой людской массы. Ждут сигнала Энцо. Я озираюсь в поисках принца. Виолетта качает головой, показывая, что не чувствует его.

— Идем, — шепчу я и тяну ее за руку. — Давай проберемся поближе.

Мы спускаемся, пока не оказываемся почти в самом низу. Там занимаем места в первом ряду.

Перед нами простирается центр арены. Он затоплен водой — глубоким озером с каналами, выходящими в Солнечное море. Под водой кружат темные тени балир. Над озером проложена широкая каменная дорожка. Она тянется от наших с Виолеттой мест к противоположному краю арены. В середине озера установлена большая круглая платформа. Обычно на Турнире Штормов наездники, стоя на платформе, зовут своих балир, и когда те выскакивают из воды, они прыгают на их спины и выделывают на радость зрителям ошеломительные акробатические трюки. А по каменной дорожке, поражая великолепием и сиянием красок, шествуют люди в масках и вычурных костюмах.

Но не сегодня. Сегодня по обоим концам дорожки выстроились Инквизиторы в белых мантиях. В воде кружат балиры, их зов приглушен, далек и призрачен. Отвернувшись, я осматриваю арену. Всю ее обволакивает облако страха и тревожности. Некоторые из зрителей взбудоражены и беспокойны в ожидании обещанной крови. Другие угрюмо сидят на своих местах, перешептываясь между собой. Мне передается всеобщая тревожность. В воздухе маняще посверкивают нити.

Я учащенно и неровно дышу, удерживая на наших с сестрой лицах иллюзии. Коснувшись моего плеча, Виолетта кивает на противоположную сторону арены.

— Там, — шепчет она.

Я прослеживаю ее взгляд. Энцо где-то там, в толпе.

Элита, должно быть, уже заняла свои позиции, как и ее покровители.

Наконец, когда, кажется, проходит целая вечность, все стоящие у арены Инквизиторы вынимают мечи и поднимают их в традиционном приветствии вверх. Народ затихает. Я смотрю на королевскую ложу, где однажды весь в золотом и с короной на голове сидел король.

Ложа пустует. А на другом конце арены, с Инквизиторами по бокам, появляется Терен. У него на голове шлем, прикрывающий глаза и придающий ему пугающий, какой-то нечеловеческий вид. Прямо перед ним, закованного в цепи, с завязанными глазами и кляпом во рту, солдаты ведут Рафаэля. Мое сердце громко бьется о ребра.

Терен останавливается в середине платформы и поднимает руки.

— Мои дорогие сограждане! — обращается он к толпе, и его голос разносится по всей арене. — С тяжелым сердцем мы собрались сегодня здесь. Не для того, чтобы праздновать, а для того, чтобы оплакать короля. — Недалеко от него Инквизиторы заставляют Рафаэля опуститься на колени, достают мечи и приставляют лезвия к его горлу. — Теперь, кенетреанцы, править вами будет королева. И в ознаменовании новой эры вы станете свидетелями исторического события, когда наша величайшая и выдающаяся нация очистится от демонов, которые вгоняют вас в ужас.

Виолетта вцепляется в мою руку. Опустив взгляд, я вижу, что костяшки на ее пальцах побелели.

Терен важно поворачивается кругом, улыбаясь притихшим зрителям. Его белая мантия скользит по камню.

— Жнец! — кричит он. — Сделка есть сделка. У меня тут твой дружок-консорт… — Он насмешливо кланяется Рафаэлю. — И мы оба ждем тебя. Выходи, демон! — Улыбка сходит с его губ, и лицо приобретает ледяную бесстрастность. — Выходи, пора поиграть.

Я задерживаю дыхание. Мгновение стоит мертвая тишина. Люди ерзают на своих местах, ища взглядами Энцо. Мое внимание привлекает длинный ряд Инквизиторов, выстроившихся по краю каменной дорожки на воде.

Один из них выходит из строя, и пройдя вперед, останавливается всего в нескольких метрах от Терена. Часть стражей вынимает мечи, но большинство мешкает, всё еще думая, что этот человек — один из них.

Сжав зубы, я снимаю с вставшего напротив Терена стража иллюзию маскировки. На меня накатывает облегчение. На глазах у всех одетый в белую мантию Инквизитор превращается в высокого парня в темной одежде, с низко надвинутым на лицо капюшоном и серебристой маской. Энцо.

Инквизиторы на платформе достают мечи, но Терен поднимает руку и поворачивается к принцу. Толпа разражается криками, и я закрываю глаза, смакуя поднявшуюся волну страха. Моя сила крепнет.

Терен с Энцо долго смотрят друг на друга, ничего не говоря. Затем Терен, вздернув подбородок, кричит:

— Откуда мне знать, что это действительно ты? Остальную Элиту тоже скрывает где-то здесь твоя маленькая создательница иллюзий?

Инквизиторы за его спиной сильнее давят мечами на шею Рафаэля.

— Ты знаешь, что это я, — звонким голосом отвечает Энцо.

— С чего я должен тебе верить?

— А с чего мне верить тебе? — с издевкой вопрошает принц.

Тогда Терен снимает с головы шлем, демонстрируя волосы пшеничного цвета. Шлем он откидывает в сторону.

— Покажи мне свое истинное лицо, Жнец, — кивает он на маску Энцо. — Или твой дружок умрет.

Не колеблясь, Энцо сбрасывает с головы капюшон, открывая свои кроваво-красные волосы, а затем полностью разоблачает себя перед народом, убрав с лица маску. Он тоже отбрасывает ее в сторону.

— Сделка есть сделка, — повторяет он слова Терена.

Тот глядит на него с непроницаемым лицом. Все потрясенно молчат, устремив взгляды на Энцо. Меня покачивает. От растущего в воздухе напряжения слегка кружится голова. Краем глаза я замечаю, что наши с сестрой иллюзии мерцают.