Нашествие. Битва за Москву (сборник) - Андрей Левицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Офицер, сунув в ножны извилистый нож, выхватил из рук конвоира оружие с торчащей вбок кривой рукоятью и выстрелил в голову лежащего на земле пленного. Клацнув рычагом, повернулся к москвичу и выстрелил в него. Тот упал. Остальные двое равнодушно смотрели на него.
Офицер произнес несколько непонятных слов. Они продолжали безучастно стоять. Он каркнул что-то – будто выругался. Ткнул одного стволом в плечо, показал на мертвеца, потом – в сторону будки. Повесив ружье за спину, москвич нагнулся, схватил убитого за плечи, второй подхватил его за ноги, и они потащили тело прочь из лагеря. Миновав щиты, приблизились к будке. Прячущиеся в ней наблюдатели затаили дыхание, но москвичи не заметили их – прошли мимо и скрылись из виду.
– Давайте обратно, вниз, – едва слышно произнес Леша. Голос у него был сдавленный.
Глава 20
В церковной башенке обнаружились четыре окна, из которых открывался вид на всю округу. Когда спутники поднялись туда, начался дождь, скверик возле церкви наполнился шелестом листвы и дробным перестуком капель. Багрянца с АК поставили дежурить возле одного окна, Хорька, получившего назад свой ПМ, – у другого, Лабус с СВД занял позицию у третьего, а Курортник с «бизоном» у четвертого. Игорь присел на краю открытого люка в центре помещения и положил рядом автомат. Чужака, едва очухавшегося после «ласки» Багрянца, они бросили на узкой лестнице, Сотник видел его внизу. У пленника были скованы запястья, от наручников шла длинная цепочка, захлестнутая за перила.
Свою историю капитан хотел завершить как можно быстрее – но не получилось. Курортник повернулся, услышав про стволы в тайнике:
– Погоди, Игорь. Это что значит, откуда там…
– Алексей, твоего ФСБ уже нет, – перебил Сотник. – Забудь про службу на государство. Наш управляющий со своим отцом-генералом приторговывали оружием – это все, что я тебе расскажу. Мы с компаньоном ничего не знали, а когда узнали… Вот тогда все и началось. И хватит про это.
Он не стал упоминать, что между подставой партнеров и началом нашествия прошло значительное время, в которое уместились смерть Павла Вольтова, следствие и суд над Игорем.
Курортник смерил Игоря взглядом, однако возражать не стал, отвернулся к окну, бросив напоследок:
– Продолжай.
Сотник продолжил. Хорек несколько раз порывался перебить его, но замолкал под взглядом командира. Лабус, услышав, как Игорь упустил нож из зубов, хмыкнул:
– Со всеми казусы бывают, не переживай. Я как-то исхитрился гранатомет задом наперед на плечо положить в горячке… Ладно, так что дальше?
Закончив, Игорь перевел дух и сделал несколько глотков воды из фляжки, которую дал Лабус.
– Ну а вы? – спросил он. – Что с вами было?
– И кто вы такие вообще? – вклинился Багрянец. – Служба охраны ФСБ – это что значит? Чего охраняете, ФСБ свое?
– ОПов, – ответил Лабус.
– Кто такие «опы»? – заинтересовался Хорек.
– Охраняемые персоны. В основном из наших, генералов всяких, полковников…
– Когда те в «горячие точки» ездят? – кивнул Сотник.
– И в «горячие точки» тоже. Нас вообще семь человек в отделении, но сейчас мы вдвоем поехали, потому что работа в Москве, близко, да и никто ничего не ждал.
– Какая работа?
Лабус посмотрел на Курортника. Взгляд того стал сосредоточенным, задумчивым. Он повернулся боком к окну. Дождь усилился, снаружи били косые струи, и правильный, с прямым носом и выступающим подбородком профиль Алексея Захарова чеканно выделялся на их фоне. Что-то его гложет, подумал Игорь. Как Хорька, только прапорщик человек сдержанный, дисциплинированный, да и попросту – взрослый. Конечно, в такой ситуации, как сейчас, любой ощутит себя не в своей тарелке. Одному Багрянцу, кажется, все по фигу – то есть сначала он сильно растерян был, а теперь приспособился. Хорошо, когда у тебя кулаки больше мозга, легче жизнь воспринимаешь. Хотя вот Константин Гордеев – явно поумней Павла, но тоже с виду не очень напряжен. Совсем иначе, чем боксер, но приспособился к положению дел, осознал их, принял – и теперь просто действует так, как считает нужным, и все тут. Флегматичный человек, рассудительный. А вот у Курортника в душе, похоже, целая буря бушует, но он ее тщательно закупорил, как в котле. Под давлением держит… Главное, чтоб крышку однажды не сорвало.
– Где служил, Игорь? – спросил Курортник, встав сбоку от окна, спиной к стене. – В каких местах бывал?
Сотник ответил.
– Что, и в Батуми во время «котла»? – удивился Лабус.
Игорь сухо кивнул – про армейское прошлое он не любил рассказывать, ни гражданским, ни другим военным.
– И выбрался, да не покалеченный? Ну ты молодцом, капитан. А Леху Боблова не знал? Он-то как раз не выбрался, из «мухи» в него азеры…
– Костя! – прикрикнул Курортник.
– А что? – Лабус погладил усы и пояснил остальным: – Не любит напарник всякие такие словечки… А я ж не в уничижительном смысле это, я просто чтоб покороче. Ну, ладно.
Он снова вопросительно глянул на Курортника, и тот кивнул, приняв решение:
– Ладно, рассказывай. Теперь уже все равно.
Лабус заговорил:
– Ну, в общем, мы сопровождали в Лефортовский СИЗО замначальника ФСБ. Там наш бывший изолятор. Ну, бывший не бывший, а до сих пор наших клиентов иногда в нем держат.
– И что за клиент был? – спросил Игорь.
– Да неважно. Ну, Нака Гаргаев.
– Черный Нак? Он же убит, говорили. Люди из конкурирующего тейпа постарались.
Курортник отвернулся к окну, а Лабус хмыкнул:
– Кто говорил, бабки на лавке? Или в Интернете вычитал? Побольше там сиди – еще много чего узнаешь.
У нас он, в том-то и работа была, чтоб все на кровников думали. В общем, зам ездил на допрос, мы его сопровождали. Так получилось, что вдвоем, остальное отделение на учениях полевых за городом, а нас из отпуска вытащили срочно. У нас автобус. – Лабус ткнул вниз пальцем. – Любое отделение охраны таким оснащено. В нем все причиндалы: оружие, снаряжение… На этой машине и прикатили. Хотя наш-то как раз автобус не такой, как у всех. Зам ездил в Лефортово тайно, очень тайно, то есть вплоть до того, что он с нами в автобусе сидел, а не в машине, как обычно. Операция с Гаргаевым потому что такая… тонкая была, мало кто про нее знал. Там вообще такая большая политика, что суши весла, почти никто не…
– Ну, хватит про это, – перебил Курортник, – ты так до вечера проговоришь. Короче, когда мы были в СИЗО, все и произошло. Оборонялись вместе с тюремной охраной. Сначала вроде легко было, техника у противника слабая, оружие тоже, только ружья эти необычные. Но связи толком нет, что происходит – непонятно. Три дня держали в тюрьме оборону. Они нас закидывали большими зажигательными снарядами, такой при ударе не взрывается, а скорее расплескивается, если кто рядом – сгорает как факел. Липкая горючая гадость пристает ко всему: бетону, камням. Долго горит, температура большая. Атаки на периметр мы отбивали, но в тюрьме начались пожары.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});