Нашествие. Битва за Москву (сборник) - Андрей Левицкий

Они встали.

– Что, Лешенька? – спросил Яков.

– Дыра тут, я и не заметил сразу – вроде просто пятно темноты под ногами.

– Это же первое правило диггера, – сказал Кир. – Вернее, третье: «Не видишь пола – не ступай».

– Да ладно, она неширокая, перешагнуть можно, – возразил Леша. – Раз… все, давайте за мной. Коридор вон скоро заканчивается.

Когда они оказались на другой стороне черной дыры в полу, Яков спросил:

– Третье, говоришь… А ты, Кирилл, откуда правила диггеров знаешь? Сам под землей лазал?

– Я? – удивился Кир. – Да ни в жизнь! Я подземелья не люблю. Просто читал про диггеров, у меня и в «Кубышке»… ну, в папке компьютерной про них куча инфы есть.

– Во как, – уважительно протянул Леша. – Компьютерной, значит. А какие еще правила, говори, раз уж мы сами диггерами стали?

Кир, то и дело уклоняясь от свисающих с потолка жирных сосулек, стал перечислять:

– Ну, во-первых, минимальное число людей в экспедиции – трое.

– Это как раз про нас.

– Дальше: не пить спиртное под землей. Не трогать оголенные провода, вообще любые железные штуки, даже если они совсем ржавые. Смотреть не только вниз, но и вверх. Лучше не пользоваться открытым огнем, а особенно если гнилью пахнет, мог газ скопиться. Видишь свет – осторожно, разберись, что светит. Слышишь шум в темноте – еще осторожней, пойми, что шумит. По гнилым доскам не ходить, под ними может быть дыра. И… А, дозиметр! Есть у нас дозиметр? Очень его советуют.

– Ну, конечно, есть, Кирюша. ДРГ у меня, не тикает пока.

– Лестница, – объявил Кирилл, глядя вперед над плечом старика. – Там лестница.

Они остановились. В неглубокой нише пряталась железная лестница, выходящая из квадратного проема в полу и исчезающая в таком же над головой. Кирилл вслед за Лешей подошел ближе. Под ногами, лишь немного ниже уровня пола, застыла маслянистая вода – в луче фонаря она казалось твердой черной поверхностью, не пропуская свет даже на миллиметр, и Кир, не удержавшись, плюнул в проем – убедиться, что это и правда жидкость.

Леша посмотрел вверх и решил:

– Давайте поднимемся.

Кирилл направился за ним, внизу пыхтел Яков. Узкий колодец над коридором закончился комнатенкой с низким потолком и наклонными стенами. В одной – решетка, а за ней…

Они затаили дыхание, глядя между толстыми прутьями. Возле длинного грузового вагона начинался варханский лагерь – там темнели кожаные щиты, дальше был шатер, рядом пыхала дымом из трубы железная печка на колесах. Перед сдвинутой заслонкой на приваренной к печке решетке лежали куски мяса, низкорослый вархан в закатанных до колен шароварах, босой и с голым торсом, при помощи длинной лопатки один за другим отправлял их в печку.

Лагерь начинался метрах в пятнадцати от торчащей между путями бетонной будки, в которой они очутились. Слева были вагоны, справа – только рельсы и шпалы, а дальше перрон, за которым стояли вокзальные постройки. В лагере, помимо пары костров, вокруг которых сидели и лежали варханы, горели несколько синих светильников, свет одного пробивался из шатра сквозь занавешивающие вход шкуры.

– Глядите, парни! – зашептал Леша, тыча пальцем вперед.

Вдоль вагона шли трое вооруженных… нет, не варханов – людей! То есть варханы, конечно, тоже люди, но они чужаки, а эти, судя по одежде и лицам, были свои. Москвичи, русские… земляне! У всех троих на головах плотно облегающие грязно-серые тюрбаны, а на рукавах – фиолетовые повязки. Двое постарше, один молодой; они не спеша шагали один за другим, и у каждого было ружье с коротким стволом, но не электрическое, как показалось Киру, а обычное, хотя и варханское.

Троица достигла ряда щитов и свернула вдоль него. Двое молодых при этом повернули головы в сторону бетонной постройки, затем часовые развернулись обратно и пошли по шпалам соседнего пути.

– Это что значит? – спросил Леша. – Предатели!

– Какие-то они странные, – заметил Яков. – Видели, какие у них глаза? Как у… как…

– Как у рыб, – добавил Кир. – И почему все трое с бинтами на головах? Или это не бинты?

Раздались голоса. Сидящие вокруг костров варханы подняли головы, некоторые выпрямились. Через лагерь ковыляли, спотыкаясь, трое военных в порванном грязном камуфляже, со скрученными за спиной руками. Двое хромали, у одного нога совсем не гнулась, колено было в крови.

Леша завозился, рискуя привлечь внимание, сунулся к решетке, осмотрел ее, закрыв от спутников происходящее снаружи, и попятился.

– Не выйти, – прошептал он. – Что же делать?

– А что мы можем сделать? – удивился Кирилл. – Там же целый лагерь, их несколько десятков…

Когда старик повернулся, стало видно, что военных поставили на колени спиной к вагону. Одного качало. Перед ними прохаживалась пара вооруженных варханов.

Раздались гортанные голоса, из шатра выбрался высокий чужак в шароварах, сапогах и кителе.

– У него полоски на плече, – зашептал Яков. – Две, красные. Может, офицер? Раньше я почему-то не видел таких.

– Раньше они плащи носили, – напомнил Кир и, подумав, предположил: – В том месте, откуда они пришли, может быть холоднее, поэтому теперь они форму меняют.

Офицер подошел к военным. Тот, что с раненым коленом, подался вперед и плюнул ему под ноги. Чужак что-то сказал двум конвоирам, они коротко рассмеялись. Варханы со всего лагеря подходили ближе, наблюдая за происходящим. Конвоир поднял пистолет, но офицер сделал отрицательный жест, быстро повернулся и, шагнув назад, схватил за плечо одного из троицы вооруженных москвичей, шагавших вдоль рельса. Те остановились. Офицер обратился к ним.

– Стрелять, – долетело до будки. – Стрелять!

Москвичи стояли не шевелясь.

– Они как роботы, – прошептал Кир, внимательно наблюдавший за лицами москвичей.

– Ты о чем? – спросил Леша.

– Кирилл имеет в виду… – Яков замолчал, когда «роботы» встали напротив троих военных.

– Стрелять! – повторил офицер и показал на пленников.

Остальные варханы с любопытством наблюдали. Москвичи подняли ружья.

– Вы чего?! – прохрипел один из стоящих на коленях. – Братки, что же вы…

Один из москвичей, тот, что постарше, вдруг зашатался. Ствол в его руках заходил ходуном. Молодые выстрелили, двое военных повалились под вагон, раненый вскочил, неловко отставляя поврежденную ногу, и быстро шагнувший вперед офицер ударил его ножом в живот. Военный упал на бок, а вархан развернулся к москвичам. Двое, выстрелив, застыли, а третий опустился на колени и слепо тыкал перед собой стволом. Замычав, он бросил оружие, схватился за голову. Тюрбан слетел, обнажив бритую макушку. На ней что-то темнело, похожее на три круглые раны.

Офицер, сунув в ножны извилистый нож, выхватил из рук конвоира оружие с торчащей вбок кривой рукоятью и выстрелил в голову лежащего на земле пленного. Клацнув рычагом, повернулся к москвичу и выстрелил в него. Тот упал. Остальные двое равнодушно смотрели на него.