Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса - Jamique

Тёмный лорд вздрогнул ещё на первом вопросе. Второй он поэтому перенёс спокойно.

— Вы знаете, что без вас я бы прожил несколько недель. Не умею я пока самообновлять умирающие клетки. В достаточном количестве. Так что если бы умерли вы…

— Вейдер, не лги.

Пальцы в перчатках впились в край стола.

— Ты знал, и ты знаешь, — мерно и спокойно произнёс император, — и ты просчитывал этот вариант. Наши дети выросли, Вейдер. Их много. Они достаточно сильны. И Силой группы наиболее к этому талантливых ты бы остался жив и жил ещё долго. И, как и предполагалось, в конечном счёте оказался бы вне зависимости от внешнего источника. Вейдер, в этом смысле я тебе больше не нужен.

— А мне не нужен мир, в котором нет вас.

— Так, — сказал император в тишине. — Понятно.

— Что вам понятно?

— Вот на этом они и горят, — суховато пояснил император.

— Кто?

— Энфэшники или как там ещё их, — император пожал худыми старческими плечами, резко приподнявшими хламиду и опавшими обратно. — Или как ещё назвать эту прелестную то ли организацию, то ли подпольный лагерь… союзников природы.

— Вы думаете, они действительно существуют? — спросил Тёмный лорд, чтобы скрыть неловкость.

— Да, но… всё не так просто, — император взглянул на него. — Никогда нельзя сваливать на кого-то одного. Мир пронизан мириадами нитей и связей. И все они работают, и все они создают единую живую сеть. Не надо приписывать события жизни тёмным или светлым силам, проще говоря. Энфэшники энфэшниками, но что бы они могли, если бы им не помогали обычные существа из обычного мира. Всё те же мириады живых существ. Да и я ведь…

— Что?

— Мальчик мой, думаешь, когда я отпускал свой разум…

Судорожный жест рукой.

— …я не чувствовал, что подчиняюсь логике того, что, условно говоря, хочет от меня мир? Падать в яму неприятно, но шагать туда добровольно за миг до того, как всё равно бы столкнули…

— Вы… боялись?

— Нет. Чёрные бархатные розы цвели в тот миг в моей душе.

Тёмный лорд смотрел на императора. Язвительные карие глаза императора в упор изучали линзы Тёмного лорда.

— И?.. — сказал Вейдер, сдерживая себя.

— А ты всегда действовал вопреки миру, — обыденно бросил старый ситх. — Не любил ты мир и не любишь. И законы его не любишь. А вот за тех, кто… Думаю, если бы это помогло твоей матери, ты мог солнце взорвать. Не взирая на тех, кто бы от этого умер. Кстати, — прищур, — какие кошмары тебе снились по поводу меня, не поделишься?

Вейдер выдохнул смешок, как кашель.

— Вы на Звезде смерти, летаете по галактике и производите массовые разрушения.

— Вейдер, почему? Почему ты меня не убил? Меня этот вопрос не лично интересует. Подумай. Это важно. Это важно для нас обоих. Необходимо понять.

— Я не мог, — ответил Вейдер. — Это то же самое, как если бы мне для блага Ордена предложили задушить мою мать. Физиологически невозможно.

Он вскинул голову. Император тихо смеялся.

— Что?

— Прости, нервное. Хотя не только, — Палпатин улыбнулся, прекратив смех. — Физиология. Очень хорошо. Очень.

— Почему? — спросил Тёмный лорд с умиротворённым любопытством.

— А потому что через твою природу никто не перешагнёт, — Палпатин всё улыбался. — А в твоей природе заложен возмутительный с точки зрения самосохранения закон: ты не можешь убивать своих. Физически не можешь. Поэтому случилось так, что тебя чуть не убил Кеноби. Ты сам этого не знаешь и не знал, но ни на учителя, ни на жену ты бы руки не поднял. Ты и не поднял. Не смог. И это, казалось бы, стало катастрофой для тебя. Инвалидность, почти смерть. Но…

— А сына бы я убил.

— Вейдер. Ну, не ври сам себе, ладно?

— А если бы вы продолжали его убивать?!

— Вейдер!.. Мальчик мой, Анакин — на это и был расчёт. Ты хоть понимаешь? Ты понимаешь, что бы случилось с тобой, если б тебе пришлось выбирать между мной и сыном?

— Я бы наложил на себя руки, — сказал Тёмный лорд. — Потому что… я бы тоже сошёл с ума.

— В некотором смысле да, — ответил император. — Потому что из тебя уже внутренним огнём вымело тебя же.

— Я был уверен, что парень для меня уже ничего не значит.

— Твоя уверенность разбилась бы в тот миг, когда ты почувствовал, что он действительно умирает.

— Да.

— Тебе хватило бы точечного ощущения смерти.

— Спасибо, повелитель, за оценку моего умения контролировать себя. И собой распоряжаться.

— Вейдер, но ты меня вытащил.

— И я же вас…

— Нет. Я сам себя.

— Не понимаю.

— Старческая ревность — безумная вещь. Я ведь всё знал про то, как ты относишься к своей крови. И, тем не менее… Устал я терять своих детей, — новый вскид худыми плечами.

Тёмный лорд молчал.

— Интересно, — сказал император нейтрально, — сколько галактика ждала такого, как ты? И хватит ли у нас всех мужества тебя, такого долгожданного в смысле глобальных масштабов — отпустить жить своей жизнью и не требовать жертвовать ею ради цели всего превыше? Сможем ли мы понять, что так называемый долг одарённости и природы ничто перед возможностью быть здоровым, жить рядом с живою женой и растить своих детей?..

С грохотом рухнул стол, на который слишком надавила перчатка. Она соскользнула, а стол рухнул.

— Вот-вот, — сказал император. — Великий долг. Избранный. Равновесие в Силе. Служение Империи. Своему роду. Своей природе. Какая разница, как назвать? Все мы что-то требуем от тебя. Смотрим с надеждой. Пришёл сильный из великих. Он совершит такое… Надежда — худшая форма принуждения.

— Император…

— Ну?

— Я вас ненавижу.

Подошёл, рухнул на колени, обхватил руками, прижался маской и застыл.

Через пять минут эти двое сидели за одним столом и, как ни в чём ни бывало, обсуждали сложные дела их галактики.

— Восстановление памяти диска один закончено.

— Ну, спасибо.

Проверить, вставить обратно блок в Трипио и снова проверить было делом одной минуты. Потом он снова включил дрроида.

— Ааапссс…

— Внимание, — сказал Вейдер перед бешено вращающимися жёлтыми рецепторами. — Произошло восстановление системы. Пополнен объём памяти. Осуществи перезагрузку.

Дроид полыхнул жёлтым, затем фоторецепторы замигали. Секретарь перезагружался.

— Восстановление диска два будет закончено через три минуты.

— Ты просто умница, Сэлва.

— Моя система работает отлично, милорд.

Вейдер фыркнул. Тем временем фоторецепторы дроида-секретаря мигнули в последний раз и снова загорелись ровным светом.

— Повторяю, — сказал Вейдер, — произошло восстановление системы. Контрольные вопросы для проверки. Место создания?

— Планета Татуин Внешних территорий.

— Время создания.

— Минус тридцать восемь стандартных дет два стандартных месяца шесть стандартных дней от нулевой отметки сегодняшнего дня.

— Фирма-производитель.

— Нет фирмы. Я собран вручную жителем планеты Татуин Анакином Скайуокером.

— Количество профилактического стирания памяти.

— Пять раз.

— Соотношение Анакина Скайуокера и Дарта Вейдера.

Мигание глаз.

— Нет прямого соотношения. Но тот и другой по информационным данным были лицами, приближенными к человеку по имени Кос Палпатин, первоначально канцлер Республики, затем император империи. Оба одарённые по классу Силы. Анакин Скайуокер… Анакин Скайуокер…

Сейчас заклинит.

— Исчез из информационных упоминаний двадцать пять лет назад, как раз тогда, когда датировано первое упоминание о Дарте Вейдере, — терпеливо сказал Вейдер. — Обо мне. В результате серьёзной травмы моё состояние стало таковым, что иначе, нежели чем в специально оборудованном костюме я жить не мог. Эта травма была получена мною в результате поединка на Мустафаре…

Дальше пошла рутина. Продолжая мерно говорить и восполнять лакуны в логических цепочках дроида-секретаря, Вейдер одновременно с этим вытащил из реаниматора второй диск и вставил в астродроида. И снова повторил лекцию.

Лекция давалась на удивление легко. Он не повествовал о своих горестях и бедах. Он всего лишь заполнял логические лакуны. Для облегчения перехода к нормальному функционированию.

— О, небо, — неожиданно выдал Трипио. — Создатель Анакин…

— Трипио, прошу тебя: называй меня лорд Вейдер. Или милорд. А то окружающие будут реагировать не слишком адекватно.

— Милорд!! Но вы знаете, что у вас есть дети?!

— Знаю, — фыркнул он. — О второй недавно догадался.

— Двадцать пять лет!!! — заломил руки Трипио.

— Скажи спасибо, что не сто.

Астродроид что-то тихо пробибикал. Кажется, он ругался. Восстановленная память хорошенько встряхнула все его микросхемы. И теперь он их методично расставлял по местам.