Граф Сен-Жермен - Ольга Володарская

Турецкий флот сгорел за исключением одного 66-пушечного линейного корабля «Родос» и 5 галер, которые стали добычей русской эскадры. Турки потеряли в Чесменском бою 10 тыс. чел. Русские — 11 чел. убитыми.

После победы при Чесме российский флот занял господствующее положение в Эгейском море. Он блокировал Дарданеллы, совершал диверсии на турецком побережье, уничтожал транспорты на морских сообщениях Турции. Более масштабная цель — подъем восстания среди христианского населения Морей — не удалась. Это произошло во многом из-за недостаточного знания в Петербурге местных условий. Оказалось — у повстанцев нет оружия, отсутствуют дисциплина, твердость, боевой опыт, сплоченность и т. д. Русские же десанты не имели достаточно сил для выполнения такой задачи. Первоначальные цели экспедиции — создание независимых христианских государств на Балканском полуострове и прорыв флота к Константинополю — тоже достигнуты не были. Однако Османская империя полностью лишилась контроля над Эгейским морем в ходе боевых действий и ее флот не мог действовать активно в течение всей войны. Блокада Дарданелл сильно подорвала экономические возможности Османской империи, и население Стамбула испытывало трудности в снабжении в течение всей войны. Активные действия русского флота на берегах Эгейского моря отвлекали значительные силы турецкой армии и вынуждали ее снимать часть войск с главного Дунайского театра военных действий. Действия отдельных групп кораблей русского архипелагского флота в Египте, Ливане и по берегам Эгейского моря пробудили сильные национальные чувства в народах окраин Османской империи, что в дальнейшем сильно способствовало их дальнейшему национальному возрождению.

Зачем же понадобилось так подробно останавливаться на этой славной странице из русской истории при повествовании о графе Сен-Жермене? Английская исследовательница Джин Овертон Фуллер выдвинула очень интересное предположение о том, почему граф получил патент русского генерала. Она предположила, что граф Сен-Жермен участвовал в сражении при Чесме, находясь вместе с Алексеем Орловым на флагманском корабле «Св. Евстафий», который в ходе сражения загорелся и взорвался. Этим, по ее мнению, и объясняется засвидетельствованное бароном Гляйхеном дружеское расположение и уважение, выказанное «гордым и наглым» Орловым графу Сен-Жермену — своему боевому соратнику. Впрочем, Овертон Фуллер зашла в своих предположениях еще дальше, утверждая, что в планах Екатерины Великой в турецкой кампании Сен-Жермену отводилась некая особая политическая роль, связанная с его настоящим именем и происхождением, тайна которых была ей им открыта.

Но об этом в следующей главе.

Глава 13

Мемуарист из Ансбаха и встреча с Алексеем Орловым в Нюрнберге

Пребывание Сен-Жермена документально зафиксировано в 1774 году (и несколько месяцев или даже лет до этого) в Ансбахе, или Анспахе, маленьком княжестве во Франконии, в настоящее время являющейся частью Баварии. Это свидетельство запечатлело перо Фрайхера Райнхарда Гемминген-Гуттенберга из Бонфельда, родившегося в 1739 году, который в течение трех лет служил министром при маркграфе Карле Александре фон Ансбах и Байройт. За перо он взялся поздно, и возможно, никогда бы ничего не написал вовсе, если бы не опубликованные в 1811–1812 годах воспоминания фон Гляйхена, прочитанные им, вероятно, из любопытства, поскольку фон Гляйхен был на службе у предыдущего маркграфа Байройта, который в 1769 году был объединен с Ансбахом под управлением его собственного маркграфа. Фон Гляйхен не мог ничего знать о времени пребывания Сен-Жермена в Ансбахе из первых рук, и именно неточности его воображения подтолкнули Геммингена-Гуттенберга записать в виде мемуаров все, что он, будучи непосредственным свидетелем, мог вспомнить. Его изложение производит впечатление честного рассказа, наилучшим образом соответствующего воспоминаниям и пониманию пишущего, хотя надо сказать, что местами автор несколько поверхностен. Приходится делать скидку на то, что автору трудно рассказывать о специальных предметах, в которых он не разбирается.[289]

Для удобства изложения разделим свидетельство на две части, так как затронутые в нем темы кардинально отличаются.

«Этот необыкновенный человек, который в свое время породил столько незаслуженных сенсаций, несколько лет прожил в княжестве Ансбах, и при этом никто не имел ни малейшего понятия о том, что он и был тем таинственным авантюристом, о котором люди распространяли такие необычайные истории.

В 1774 г. покойный маркграф Бранденбургский Карл Александр узнал, что в одном из городов княжества — Швабахе — жил, очень скромно и уединенно, хотя и участвуя во многих добровольных работах, какой-то иностранец, выдававший себя за российского офицера. Война, шедшая в то время между Россией и Турцией, и присутствие российского флота в архипелаге вызвали предположение, что российское правительство направило во Франконию своего доверенного человека, который мог бы работать в условиях отсутствия перехвата корреспонденции, которому она подвергалась при пересечении Италии. Князь, сколь мудрый, столь и гуманный, отдал распоряжение, чтобы полиция просто держала его под пристальным наблюдением, пока он будет вести себя спокойно и не будет давать оснований для ее вмешательства.

Некоторое время спустя служитель реформистской церкви Швабаха, господин Дежан, сообщил нам, что этот иностранец, который с самого своего приезда в княжество всегда обращался за советом к нему и к покойному ныне городскому советнику Гмайнеру хотел бы, если можно, не афишируя этого, встретиться с маркграфом, чтобы поблагодарить за его либеральное покровительство. Это желание было удовлетворено, и маркграф встретился с ним впервые зимним вечером в квартире известной актрисы Клерон, тогда [удалившейся на покой] и жившей в Ансбахе.

Иностранец оказался человеком среднего роста, скорее худощавым, выглядел он лет на 60–70, его седые волосы скрывал парик, он был похож на обычного пожилого итальянца. Одет он был очень просто; внешность его не представляла ничего необычного.

После того как он на французском языке, акцент которого выдавал итальянца, поблагодарил маркграфа за позволение спокойно оставаться в его землях, иностранец произнес несколько комплиментов правлению маркграфа, рассказал о собственных многочисленных путешествиях и закончил словами, что в качестве выражения своей благодарности хотел бы доверить ему некоторые секреты, которые будут способствовать его счастью и благоденствию его княжества. Естественно, такое заявление привлекло внимание, которое достигло пика, когда он продемонстрировал несколько очень красивых камней, которые могли быть алмазами и которые, если он говорил правду, имели огромную ценность.