Воевода заморских земель - Андрей Посняков

Тламак недоуменно пожал плечами:

— Ну, да… Я прошу. Лично прошу — помоги моим друзьям и мне.

— Смотри, не забудь это. — Койот вдруг поклонился юноше с таким благоговением, словно бы перед ним стоял сам тлатоани.

— Старик! — Он взглянул на старосту. — Готовь завтра своих людей, что пойдут со мной к купцу. А ты, белый касик, готовь охру! Хоть вы и не совсем ослепительно белые, а все ж посветлее многих. Выкрашенные охрой — будете, как все. Итак — до завтра, белый касик. А ты, парень, — он снова посмотрел на Тламак, — помни о том, кто выручил тебя и твоих друзей. Теперь ведите меня обратно, спать. Да помощника моего, Кастиака, не трогайте. Хоть и труслив, да пригодится. Все. Пока. Завтра разбудите.

Высоко подняв голову, Койот направился к выходу.

Аканак согласился. Выслушав просьбу Койота, он задумчиво пошевелил толстыми губами и через пару минут раздумий велел быть готовыми завтра к утру. Караван Аканака как раз в это время выходил в далекую страну Шоконочко — знакомая стража никогда особенно не пересчитывает количество носильщиков и слуг. Впрочем, на всякий случай следует нанести визит начальнику стражи в Акачинанко и, если будет угодно ушлому богу торговли Йакатекутли, то…

— Ты не понял, Аканак, — усмехнувшись, поднял руку Койот. — Нам не надо ни в Акачинанко, ни тем более в Шоконочко — это вовсе не по пути…

Толстый Аканак неожиданно рассмеялся:

— А ты слишком поглупел за то время, что мы не виделись. — Купец полюбовался драгоценными камнями, играющими в золотых перстнях, обильно украшавших его толстые, поросшие жесткими волосками пальцы. — Доходим до Истапалапана, а дальше можете хоть морским богам в пасть. У меня свой путь — Шоконочко, у вас — свой. Надеюсь…

— Не беспокойся, друг Аканак. Твое богатство после нашей сделки значительно увеличится, — заверил торговца сын старосты Тлаштилак, вместе с младшим братом Шомицильтеком сопровождавший визит Койота в Почтлан — купеческий район Мехико, где в большом двухэтажном доме и проживал Аканак.

После их ухода купец прямиком отправился во дворец — естественно, не к правителю, а так, повидать кой-кого из дворцовых, поговорить, разведать. Плохой бы он был почтека, если б не догадался — кто именно хочет свалить из Теночтитлана с такими предосторожностями. Конечно же те, кого все ищут! Белый касик с друзьями. Может, выдать их? И в самом деле, чего зря рисковать-то? Богатство он и без того наживет, слава Йакатекутли, да и так не беден. К тому ж опять же — уважают его во дворце: и влиятельный жрец Таштетль, и не менее влиятельный военачальник Тисок. Решено: вот с ними-то он сегодня и посоветуется насчет Койота и всего такого прочего.

Проходя мимо дворцовой стражи, Аканак поклонился начальнику караула воинов-«орлов» и незаметно сунул ему несколько десятков семян какао, заботливо уложенных в черепаховую шкатулочку, украшенную изысканным узором. Ничего пока не хотел от начальника Аканак, так просто сунул, на будущее. И не прогадал ведь, пройдоха!

Не прошел он и двух десятков шагов по саду, как позади послышался топот. Купец обернулся. Его догонял начальник караула — еще достаточно молодой, но, видно, уже опытный воин, с суровым лицом, украшенным небольшими шрамами.

— Послушай-ка, достопочтенный Аканак, — оглядевшись по сторонам, обратился к купцу воин. — Есть разговор. Пойдем-ка туда, в беседку!

Начальник караула кивнул на небольшое изящное строение, располагающееся на узком мостике через ручей. Аканак улыбнулся и, выразив полнейшее согласие с полученным предложением, быстро направился в указанную сторону. Поудобнее устроившись на скамье, еле-еле выдерживающей вес его грузного тела, торговец вопросительно поглядел на стражника.

— Ты сегодня рано пришел, Аканак, — тихо сказал тот. — Великий тлатоани Ашаякатль еще спит, нет и важных жрецов или военачальников. Что ж погнало тебя сюда в ранний час? Видно, хочешь узнать новости.

— Ты прав, о достойнейший, — улыбнувшись, кивнул заинтересованный Аканак. Не часто дворцовые стражники проявляли такую редкостную проницательность. — Знай, у меня для тебе еще кое-что найдется… за хорошие новости.

— Боюсь, для тебя они будут плохими, — покачал головой воин. — Слушай же!

Понизив голос, он сообщил внимательно слушавшему торговцу о том, что вчера ночью умер наконец старый вельможа Тлакаелель, что, впрочем, еще не такая уж и плохая новость. Правда, как для кого. Вот, к примеру…

— Ближе к делу, уважаемый, — нетерпеливо перебил стражника купец. — Что ты еще хотел сказать плохого?

— Вчера во дворец приходили жрец Таштетль, твой знакомый, и Тисок, этот молодой выскочка-«ягуар», похожий на…

— Тисока я тоже знаю, — вскользь заметил Аканак. — И что же?

— Они говорили о тебе, почтенный!

— Обо мне? — Аканак удивился. — Что, прямо так и орали на весь дворец, что даже ты в курсе?

— Что ты! — воин замахал руками. — Говорили тихо, да я расслышал — как раз проверял стражу. И не во дворце они были, а возле зверинца, ну, не там, где клетки с ягуарами, а там, где змеи. Змеи у нас хорошие, толстые такие, откормленные, а две, так такие красавицы, что…

— Короче, уважаемый! У нас мало времени.

— Ага. Так вот. Они говорили о смерти. И я хорошо расслышал твое имя.

— Так-та-ак… А больше ты ничего не расслышал?

— Да нет. Они быстро ушли. Впрочем, они еще упоминали старого владыку Ицкоатля и какого-то юношу.

— Владыку Ицкоатля и юношу?! — вздрогнув, повторил Аканак.

— Но что именно про них говорили, я не слышал. А старый владыка, говорят, был неплохой человек. Вот мне бабка рассказывала…

— Прими и сей дар, красноречивейший воин! — Торговец снял с левой руки изящный золотой браслет с тремя крупными изумрудами. Глаза воина засияли.

— А теперь вот что, — проговорил Аканак, дождавшись, когда браслет исчезнет в складках набедренной повязки начальника воротной стражи. — У тебя есть знакомые на дамбе, в Акачинанко?

— В Акачинанко? Дай подумать. Кажется, есть, а что? — Воин плотоядно поглядел на купца.

— Сделаешь так… — Аканак нагнулся ближе к начальнику стражи и зашептал ему на ухо придуманный только что план. Воин закивал, ухмыляясь. Торговец ему еще что-то наобещал, после чего попрощался.

— Да, забыл спросить твое славное имя, уважаемый? — оглянулся он, уходя.

— Шлакатетециштль, — назвался воин. — Друзья называют меня — Шлакат.

— Запомню, — кивнул торговец и быстро вышел в ворота.

Над дворцом, теокалли и храмами уже сияло чистое утреннее солнце.

— Да где же этот чертов Шлакат? — пристроившись у края стола в дальнем углу рынка, нетерпеливо осведомился молодой краснощекий парень — белый, вернее, уже успевший загореть — одетый в подкатанные порты и дешевый плащ из агавы. На грязной шее у него тем не менее сияло золотое ожерелье, у пояса покачивалась палица.

— Не шуми, Олелька! Придет твой Шлакат, никуда не денется, — усмехнулся заросший косматой бородою Матоня, косясь на продавщицу тамалли маленькими звероватыми глазками:

— Ничего девка. — Ухмыльнулся. — А титьки-то! Аж до земли свисают, как наклонится! А во-он, гляди-ко, и Шлакат. Думаешь, сыграет сегодня?

— Сыграет. — Ловко крутя между пальцами фальшивые игральные кости, уверенно кивнул Олелька Гнус. — Раз запал на костяшки — все, хана парню. Вот только есть ли у него на что играть? Как бы опять эти чертовы зерна не подсунул, как их, забыл… чоколатль, кажется. Уж на них мы играть не будем, пусть даже и не надеется.

— Не должен бы сегодня. С утра его во дворцовом саду видал — шушукался о чем-то в беседке. И знаешь, с кем?

— С кем?

— С толстым купчиной, что как-то к Кривдяю в корчму приезжал, помнишь?

— А! — вспомнил Олелька. — Так, думаешь, купчишка дал ему что?

— А ты как мыслишь? Зря, что ль, шептались? Эй, Шлакат! Что по сторонам смотришь? Мы здесь, здесь.

Матоня с Олелькой говорили на смеси русского и науйа, и, как ни странно, их понимали, правда, только кто сильно хотел понять.

— Да пребудет с вами милость богов, — подойдя ближе, приветствовал прохиндеев Шлакат.

— Привет и тебе. Сыграем?

— А как же!

— Ну, пошли в кусточки, там у нас уж и столик имеется…

К вечеру Шлакат проиграл все: несколько блестящих перьев, серебряную пектораль, палицу, цветастый плащ из хлопка, ну и, конечно, браслет с тремя изумрудами. Играл бы и дальше — на зерна какао, да их в качестве ставки почему-то не принимали.

Впрочем, потом смилостивились: Матоня мигнул напарнику — пошли в ход и зерна. Их Олелька сначала выиграл, а затем специально проиграл назад. Стратегия! Зачем терять клиента? После выигрыша Шлакат повеселел, а когда отыграл и палицу — совсем воспрянул духом.

— Ну, все, — прикрыл лавочку Матоня. — Везучий ты, Шлакат. Видно, благоволят тебе боги.