Мир Софии - Юстейн Гордер

— Гммм… Я была в Мариинской церкви.

— В Мариинской церкви?

— Это каменная церковь эпохи средневековья.

— Хильда!

Она опустила папку и взглянула на мать.

— Я потеряла счет времени, мама. Мне очень жаль, но я читаю потрясающе интересную книгу.

Маме не оставалось ничего другого, как улыбнуться.

— Это волшебная книга, — прибавила Хильда.

— Да-да, конечно. И еще раз: поздравляю с днем рождения, Хильда!

— По-моему, я сегодня объелась поздравлениями!

— Ой, я же не… Вот только немножко отдохну и приготовлю что-то особенное. Я купила клубнику.

— А я пока почитаю.

Мама снова исчезла, а Хильда продолжила чтение.

София следом за Гермесом прошла через весь город.

В подъезде дома, где жил Альберто, она обнаружила очередную открытку из Ливана, тоже датированную пятнадцатым июня.

Хильда наконец разобралась в системе датировки. Открытки с числом, предшествующим 15 июня, были «копиями» открыток, которые она получила раньше. Те же, на которых стояло сегодняшнее число, достигли ее только теперь, вместе с папкой.

Дорогая Хильда! София сейчас идет к учителю философии. Ей скоро будет пятнадцать, тебе же пятнадцать лет исполнилось вчера. Или сегодня, Хильдемур? Но если сегодня, то должен быть уже поздний вечер. Впрочем, наши часы не всегда идут одинаково.

Хильда прочитала о том, как Альберто рассказывал Софии про эпоху Возрождения и новое естествознание, про рационалистов XVII века и английский эмпиризм.

Она вздрагивала каждый раз, когда в повествовании появлялась очередная открытка или другое поздравление, вставленные туда отцом. Обращения к ней выпадали из тетради для сочинений, оказывались внутри банана и проникали в компьютер. Папе ничего не стоило вынудить Альберто «оговориться» и назвать Софию Хильдой. А превзошел он самого себя с Гермесом — когда тот сказал: «Поздравляю с днем рождения, Хильда!»

Как и Альберто, Хильда считала, что отец переходит всякие границы, изображая из себя Господа с его Божьим промыслом. Но с кем она соглашалась? Разве не ее же отец вложил эти укоризненные слова (или упреки самому себе) в уста Альберто? Ей пришло в голову, что, пожалуй, сравнение с Богом было не таким уж бессмысленным. Для Софииного мира отец в самом деле был почти всемогущим господином и повелителем.

Когда Альберто начал рассказывать про Беркли, Хильда была заинтригована не меньше Софии. Что будет дальше? Давно было очевидно, что стоит им добраться до этого философа, отрицавшего существование материального мира за пределами нашего сознания, как должно произойти нечто из ряда вон выходящее — Хильда заранее подглядела, что написано о Беркли в энциклопедии.

Глава открывалась тем, как София и Альберто стоят у окна, глядя на посланный Хильдиным отцом самолет с длинным поздравительным шлейфом. Одновременно «на город наползали темные тучи».

Вопрос «Быть иль не быть» не исчерпывающ. К нему нужно добавить: кто мы такие? Реальные ли мы люди из плоти и крови? Состоит ли наш мир из подлинных вещей — или же нас окружает одно сознание?

Ничего удивительного, что София начала грызть ногти. У самой Хильды никогда не было этой дурной привычки, но и она сейчас чувствовала себя не в своей тарелке.

И вот наступил день, когда они сказали: «Для нас этой „волей или духом?, который „творит всё во всем?, может быть отец Хильды».

— Ты утверждаешь, что он для нас вроде Бога?

— Без всякого смущения говорю «да». Смущаться и стыдиться следует ему!

— А что ты думаешь про Хильду?

— Она ангел, София.

— Ангел?

— Ведь этот «дух» обращается именно к ней.

Затем София наконец вырвалась от Альберто и убежала в грозу. Не та ли это самая гроза, которая разыгралась прошлой ночью в Бьеркели, через несколько часов после того, как София мчалась через весь город домой?

В мозгу ее стучало: «Завтра день рождения». Ей казалось особенно обидным осознать, что жизнь — «лишь только сновиденье», накануне своего пятнадцатилетия. Так бывает во сне, когда ты выиграл миллион и тебе вот-вот вручат выигрыш… а ты берешь и просыпаешься.

Пробегая через стадион, София вдруг увидела еще одного мчащегося под дождем человека. Ей навстречу бежала мама. Небо то и дело пронзали молнии.

Когда они встретились, мама крепко обняла Софию.

— Что с нами происходит, девочка моя?

— Не знаю, — заплакала София. — Нам снится какой-то кошмарный сон.

Хильда почувствовала навертывающиеся на глаза слезы. «То be or not to be: that is the question».

Бросив папку на кровать, Хильда принялась ходить взад-вперед по комнате. В конце концов она остановилась перед зеркалом в бронзовой раме, где и пребывала до тех пор, пока не пришла мама звать ее к ужину. При стуке в дверь Хильда даже не представляла себе, сколько времени провела у зеркала. Но она была уверена, твердо уверена, что на этот раз отражение подмигнуло ей обоими глазами.

За ужином она старалась быть благодарной новорожденной, но мысли ее были неотступно заняты Софией и Альберто.

Как у них пойдут дела теперь, когда они знают, что все определяется Хильдиным отцом? Впрочем, что они там знают? Ничегошеньки они по-настоящему не знают. И тем не менее проблема существует: раз София и Альберто «знают», как все взаимосвязано, значит, они приближаются к концу пути.

Она чуть не поперхнулась картошкой, когда ее осенило, что, возможно, такая постановка вопроса применима и к ее собственному миру. С течением времени люди все лучше понимают законы природы. Может ли история продолжаться до бесконечности после того, как встанут на место последние детали головоломки? Или конец человеческой истории уже близок? Нет ли взаимосвязи между развитием мысли и науки, с одной стороны, и парниковым эффектом и сгоревшими тропическими лесами, с другой? Возможно, не так уж глупо называть человеческую тягу к познанию «грехопадением».

Проблема казалась настолько серьезной и страшной, что Хильда решила выкинуть ее сейчас из головы. Наверняка она поймет больше, продолжая читать рукопись.

— «Скажи ты мне, скажи, не тая…», что хочешь еще, что хо-о-о-чешь еще-е-е! [43] — пропела мама, когда они съели мороженое с итальянской клубникой. — Сегодня мы будем делать все, что ты только пожелаешь.

— Тебе это, конечно, покажется странным, но у меня одно-единственное желание: читать папин подарок.

— Только не дай ему совсем заморочить тебе голову.

— Ну уж нет.

— Мы могли бы разогреть пиццу к «Инспектору Деррику» [44]…

— Посмотрим.

Хильда вспомнила Софиины разговоры с ее мамой. Папа случайно не позаимствовал некоторые черты Хильдиной мамы для той, другой? На всякий случай она решила не заводить речь о белом кролике, которого извлекают из цилиндра Вселенной, — по крайней мере сегодня.

— Кстати, — сказала Хильда, поднимаясь из-за стола.

— Да?

— Я что-то не вижу своего золотого крестика.

Мама загадочно посмотрела на нее.

— Я нашла его несколько недель назад на мостках. Эх ты, растеряша!

— Ты сказала папе?

— Не помню. А впрочем, сказала.

— И где он теперь?

Мама пошла в спальню за своей шкатулкой, и до Хильды донесся ее удивленный возглас. Вскоре она вернулась в гостиную.

— Ты знаешь, я его почему-то не нахожу.

— Так я и думала.

Обняв маму, Хильда побежала к себе в мансарду. Наконец-то, сию же минуту, она будет читать дальше про Софию и Альберто. Как и прежде, она уселась в кровати, положив папку на колени.

Наутро София проснулась оттого, что в комнату вошла мама с подносом, уставленным подарками. Флаг она сунула в пустую бутылку из-под кока-колы.

— Поздравляю с днем рождения, София!

Протерев глаза, София попробовала вспомнить все, что произошло вчера. Но мозаика-головоломка распадалась на мелкие кусочки. Одним из таких кусочков был Альберто, другим — Хильда с майором, третьим — Беркли, четвертым — Бьеркели… Иссиня-черный кусочек изображал чудовищную грозу, от которой у Софии едва не случился нервный срыв. По приходе домой мама растерла ее махровым полотенцем и, прямо-таки заставив лечь в постель, напоила горячим молоком с медом. София мгновенно заснула.

— Кажется, я жива, — запинаясь, пробормотала она теперь.

— Конечно, жива. И сегодня тебе исполняется пятнадцать лет.

— Ты уверена?

— Еще бы не уверена. Как мать может не знать, когда родился ее единственный ребенок? 15 июня 1975 года… в половине второго, София. Это был самый счастливый миг в моей жизни.

— Ты уверена, что все это не сон?

— Во всяком случае, это должен быть очень хороший сон, если после него просыпаешься к подаркам и булочкам.