Исчезающая в бездне - Астрид Шольте

– Два года назад мы были у вас в последний раз.

И тут меня осенила догадка.

– Два года? – уточнила я.

Но мама не могла продолжать, она часто задышала, и из ее глаз брызнули слезы.

– Прошло несколько недель с тех пор, как я оставил вам эхопорт, но вы так и не появились. Тогда мы поплыли туда в последний раз, – сказал папа, сморщив лоб. Его глаза покраснели.

Я взглянула на Элизию, ее лицо побледнело, а взгляд был стеклянным и потерянным.

– Кажется, вспомнила! – сказала она еле слышно, я с трудом разобрала ее слова. – После того, как я нашла папин эхопорт, я две недели каждую ночь дежурила возле того места. Не говоря ничего Темпе, поскольку боялась ошибиться. – Элизия прикрыла глаза, как будто вернувшись в тот вечер. – Когда вы появились, вы были не одни.

– Нессандра! – воскликнул папа, и его обычно веселое лицо исказилось от гнева. – Как всегда, ее оповестили о том, что мы вторглись на ее территорию. Мы надеялись успеть доплыть до руин первыми, но взятый напрокат катер не мог тягаться с судами Палиндромены.

– Она пришла в ярость от того, что мы снова вернулись! – сказала мама, дрожа всем телом. – Мы сказали ей, что просто хотим быть с нашими дочками, но она решила, что мы задумали уничтожить Палиндромену. Она приняла решение сделать так, чтобы мы больше никогда не возвращались. И тут ей на глаза попался «Рассвет».

– Нет! – сказала я, понимая, к чему они ведут.

– Мы пытались ее остановить! – воскликнул папа. – Но ее катер был быстрее нашего. Она врезалась в «Рассвет», сбросив Элизию в воду. – Он положил руки ей на плечи. – Мама нырнула за тобой, но не смогла тебя найти. – На этих словах мама разрыдалась. – Нессандра сказала, что, если мы сейчас же не уплывем, Темпе будет следующей.

Я замерла, затаив дыхание.

– Нам пришлось отправиться восвояси, – сказал папа, потирая нос, – мы хотели защитить тебя, Темпе. Пришлось позволить Нессандре одержать победу.

Теперь понятно, почему родители так отреагировали, увидев Элизию. Они думали, что она выжила!

Я не могла смотреть на Лора. Его мать разрушила нашу семью.

Мне хотелось свернуться калачиком и плакать без остановки. Родителям почти удалось забрать к себе Элизию. Как Подводные боги могли такое допустить?

Сестра не шевелилась, находясь в шоковом состоянии.

Я вспомнила данное мною слово. Оставаться сильной ради нее.

Я сделала шаг навстречу родителям.

– Должен же быть способ спасти Элизию. Папа, ты же бывший смотритель, разве нельзя продлить ей жизнь?

Папа покачал головой.

– Мне очень жаль, но нет. Если бы я знал такой способ, то непременно бы его попробовал.

– Сколько тебе осталось, Эли? – спросила мама сквозь слезы.

Элизия угрюмо улыбнулась Лору. Он взглянул на свой эхопорт.

– Менее восьми часов.

– И что? – Я переводила взгляд с родителей на Элизию. – Смиримся с тем, что Элизии осталось жить несколько часов? Вас это устраивает? После всего того, что вы сделали, чтобы защитить нас от Нессандры?

Папа покачал головой.

– Разумеется, нас это не устраивает, но мы не можем рисковать твоей жизнью, Темпе. Это из-за нас Элизии осталось жить всего несколько часов.

– Из-за Нессандры, – прорычала я. – Но теперь мы вместе и сможем сразиться с ней!

– Это слишком рискованно, – ответила мама. – Лучше используем драгоценное время, дарованное нам сейчас. – Она говорила прямо как моя сестра.

– Эли? – обратилась я к ней. Но по ее лицу было видно, что она сдалась. Воспоминания о той ночи лишили ее последних сил.

– Темпе, милая! – Мама потянулась ко мне, но мне не нужно было, чтобы со мной нянчились. Я хотела, чтобы мы начали действовать.

– Мне нужно время, чтобы побыть одной, – сказала я, отходя прочь.

Точнее говоря, не время, а место. Я бы все отдала, чтобы у меня было больше времени.

Глава тридцать девятая

Лор

Счетчик запущен: осталось 7 часов 50 минут

Вторник, 04:10

Королева смерти. Так называли мою маму сотрудники. До того, как я начал работать в подземелье, я думал, что мама следует инструкциям моих деда и бабушки, давая пациентам жизнь взаймы на двадцать четыре часа. Но, проработав в Аквариуме несколько месяцев, я заметил одну странность.

По маминому приказу через задний вход приносили тела, но они не попадали в резервуары. Я думал, что они мертвы, но в глубине души понимал, что это не так. Я ни разу не спросил ее об этом, поскольку боялся услышать ответ. Однако теперь я все понял и больше не мог прятаться от правды. Она ставила эксперименты над живыми людьми.

Возможно, пациентам специально давали какое-то лекарство, чтобы они забыли последние часы жизни из-за того, что мама приложила руку к их уходу?

У нас еще оставалось семь часов пятьдесят минут, но я чувствовал себя как выжатый лимон, словно шел последний час. Моя мама убила Элизию. Чудесную девушку из любящей семьи. Я бы понял тех, кто возненавидел бы меня просто за то, что я ее сын.

– Мне очень жаль! – сказал я семье Алерин, когда Темпеста отошла. – Я бы хотел сделать хоть что-то, чтобы помочь Элизии, помочь всем вам.

Элизия улыбнулась.

– Я в этом не сомневаюсь, Лор! – Повернувшись к родителям, она сказала: – Я догоню ее.

– Может, лучше я? – предложила госпожа Алерин, видя, как Темпеста продвигается сквозь толпу к выходу из амфитеатра.

Элизия покачала головой.

– Я должна сама это сделать.

Она отправилась вслед за сестрой. Сама того не ведая, она шла будто пританцовывая.

В итоге я остался один на один с господином и госпожой Алерин. Я думал, что хуже быть уже не может.

– Простите за то, что сделала моя мама! – Хотя в данном случае извинения не могли ничего исправить. Что я мог сказать родителям, которых вынудили бросить своих дочерей, жить в изгнании и своими глазами увидеть смерть своего ребенка? И все это из-за моей мамы?

Господин Алерин сжал мое плечо, опустив глаза.

– Я тоже знал некоторые секреты, которые Палиндромена скрывала от людей и даже от собственных сотрудников, но ничего не сделал, – сказал он.

Меня будто ударили под дых. За всю свою жизнь я ничего не сделал! Два последних года я уже понимал, что мама перешла черту, но не остановил ее. Я позволил маме сохранить в тайне ее делишки, а она позволила мне сохранить в тайне все мои секреты.

Чем мы с ней отличаемся? В конце концов, она не единственная в нашей семье убила кого-то.