Под крылом доктора Фрейда - Ирина Степановская

Звонок. Лариса взяла телефон. Откуда звонят? Что ее ждет? Незнакомый номер. Она или о ней? Внутри все задрожало.

— Я слушаю, говорите!

И вдруг — Настин голос.

— Мама, это я.

«Господи! Жива!»

Лариса закричала:

— Доченька, где ты находишься? С кем? Мы тут с Ираклием чуть с ума не сошли! И главное — куда за тобой приехать, скажи!

Жуткая холодность в Настином тоне:

— Не надо на меня кричать! И приезжать никуда не надо. Я все равно адрес не скажу.

Как хорошо, что Лариса научилась держать себя в руках!

— Зачем же ты тогда звонишь? Сказать, чтобы мы не беспокоились? Через три дня после того, как ты исчезла?

Вошел Ираклий. Лариса прикрыла рукой микрофон.

— Настя объявилась.

Он хотел с ней поговорить. Лариса не дала.

— Подожди, я сама.

Настя услышала и решила высказаться сразу по существу.

— Мама, мне нужны деньги!

Ираклий подошел и встал так, чтобы слышать весь разговор. Настя уверенно потребовала довольно крупную сумму.

Лариса вопросительно посмотрела на Ираклия.

— Пусть приедет за деньгами домой, — довольно громко сказал он.

— Слышу-слышу, твой муженек меня шантажирует, — Настя, казалось, нисколько не волновалась. — Домой не приеду, вы меня запрете. Я хочу с тобой, мамочка, встретиться в метро.

Лариса тянула время.

— У нее, наверное, деньги кончились! — прошептала она на ухо мужу.

— Скорее вернется, — заметил он.

— Что, мамочка, сама деньгами распорядиться не можешь? — прозвенел в трубке ехидный голосок. — А раньше орала, что ты в доме добытчица.

— Настя, ты разве забыла, как я работала день и ночь?

— Она тебя специально провоцирует, — сказал Ираклий.

— Она что, ничего не помнит?

В трубке раздался нежный смех.

— Конечно, мамочка, помню. Орала ты и лупила меня будь здоров!

— Все, хватит нести ерунду! Будет так, как решит Ираклий. У меня денег нет. Хочешь их получить, значит, скажешь, куда нам приехать.

— А ты, мамочка, сука!

— Настя! Настасья!

В ответ — гудки.

— Ну вот. Чего мы добились? — Лариса в отчаянии посмотрела на мужа. — Бросила трубку.

— А номер высветился?

— Высветился, но не ее.

— Сейчас проверим. — Он стал нажимать кнопки телефона. — Она его отключила.

— Что делать? — Лариса села на прежнее место и пальцами сжала лоб. — Ты знаешь, я ведь думала, больница — крайняя мера. Во всяком случае, лучше, чем тюрьма. Особенно после того случая, когда она стащила у подруги какой-то браслет и стала в нем разгуливать по городу. И я никак не ожидала, что ей поставят диагноз. Мы же договаривались по телефону с тем доктором, который на дыню похож, что ее просто подержат там до нашего приезда. С воспитательной целью. А теперь получается, что мы и деньги заплатили, и диагноз получили. Какая-то чепуха! Да еще и сбежала куда-то…

Ираклий перебил:

— Ясно куда. Она у этого парня, врача. Я звонил в больницу, но все напрасно — адресов не дают. Но я его найду. Это вопрос времени.

Жена посмотрела на него с отчаянием.

— Я раньше думала, что больница — это конец. А теперь я поняла, что когда она вот так где-то шляется, это еще хуже. В больнице ее хотя бы не изнасилуют, не убьют.

— Еще неизвестно, с кем она связалась, что это за доктор такой, который крутит романы с больными. — Ираклий подошел к жене и сел рядом прямо на пол. Взял ее руки в свои. — Лариса! Посмотри на меня! Ты не замечаешь, что мы целыми днями разговариваем только о твоей дочери? Как будто у нас нет никакой своей жизни. Как будто у нас нет Коли. Это нормально?

Лариса посмотрела на него беспомощно и испуганно.

— Но что я могу поделать? Она ведь моя дочь.

Он помолчал, прижал ее голову к себе.

— Не знаю, что делать. Но я от этого всего утомился.

В прихожей хлопнула дверь — это нянька принесла Колю с прогулки. Ираклий встал и стал снова куда-то собираться.

Альфия

Альфия сидела за своим столом над кружкой остывшего чая и ни о чем не могла думать. Перед ней лежали исписанные крупным почерком тетрадные листы, но она не могла заставить себя их прочитать.

Оля Хохлакова умерла двадцать минут назад. Альфия сама надвинула веки на глаза и накрыла ее с головой простыней. Хорошо хоть, все больные в отделении спали!

В сознание Хохлакова так и не пришла. Но в короткий предпоследний миг вдруг стала шумно и редко дышать, глаза стали вращаться и опустились. И на мгновение Оля уставилась Альфие прямо в лицо. Страшный был это момент. И хотя Альфия понимала, что движение глазных яблок бессознательное, все равно ей стало жутко и неприятно. Через несколько секунд все было кончено. Олин взгляд потускнел, глаза опять закатились. Отекшее красное лицо сначала посинело, потом побледнело. Альфия попробовала нащупать на Олиной руке пульс, потом фонендоскопом прослушать дыхание и сердцебиение, но тело уже молчало. Нинель была уже тут как тут с круглым зеркальцем.

— Все. Не дышит больше.

Альфия взглянула на часы.

— Ноль часов сорок восемь минут, — вслух подвела она окончательную черту в короткой Олиной жизни.

Порылась в карманах, записала точную дату на какой-то бумажке и пошла в кабинет. И вот теперь она сидела за своим столом не в силах ни шевельнуться, ни сконцентрировать мысли.

Неожиданное звяканье ключа в замке заставило Альфию встать и подойти к двери.

Да, это был Дима, она не ошиблась. С мокрыми волосами, в расстегнутой куртке, все с тем же крестиком на упругой безволосой груди, он стоял в проеме и смотрел на нее, недоверчиво прищурившись. Она не видела его три дня — Дима как будто стал другим: с новым злым лицом, не выражавшим совершенно никакого уважения к ней.

— Пойдем-ка со мной, — сказала она и двинулась на него всем телом, как танк.

— Куда это? — Он развернулся, но не сделал ни шага.

Она и сама не понимала, какая сила заставляет ее сдерживать гнев. Уж только не любовь. Какая любовь? В этот момент она его ненавидела.

— Я хочу тебе кое-что показать, — усмехнулась Альфия. — Сюрприз.

— Если вы в час ночи собираетесь делать мне сюрпризы… — Дима тоже не понимал, откуда берутся его язвительные, насмешливые слова, — …то время вы выбрали под стать месту работы.

Однако он все-таки пошел за ней. На пороге отделения она, не выдержав, с силой толкнула Сурина в направлении самодельного бокса, где на каталке так и лежало тело.

— Вот полюбуйся на свою работу! Смотри! — Резким движением она подтолкнула Диму к каталке.

— Что это? — Он опешил.

— Не узнаешь? — Она сдернула простыню с Олиной головы. Бордовые волосы дико блеснули в свете электрической лампы. — Ольга Хохлакова. Твоя безутешная поклонница.