Тропой мужества - Стрелков Владислав Валентинович

– Уверен. Я в сто тринадцатой дивизии год прослужил, перед переводом сюда, и хорошо знаю майора Крамаренко, и жену его. Она в медбате медсестрой была.

– Может, однофамилец? Имя и отчество он не назвал.

– Возможно… – согласился сержант. И поведал некоторые подробности…

«И это дивизия?»

«Сравниваешь?»

«Нет, какое тут сравнение? – ответил внук. – Все равно, что сравнить нынешний стрелковый полк с полком времен Петра».

«Хм, такая разница? Ясно. Дивизия как дивизия. Не забывай, мы только из тяжелых боев вышли, тут остатки и части других присоединенных подразделений».

Группа обошла куст-«переросток» с 37-мм зениткой. Хорошо замаскировали, даже слишком. Не сразу поймешь, что тут установка ПВО расположилась.

Что-что, а насчет маскировки тут постарались. Немецкая авиация заставила серьезно относиться к скрытности. Дефицит масксетей компенсировался нарубленными ветвями, щедро уложенными на технику и немногочисленные палатки. И ничего, что листва местами уже пожухла, долго ли обновить…

Личный состав сборной дивизии в основном располагался в глубине рощи. Замаскированная техника и палатки стояли на краю полян. Курились дымки редких костров. По пути попалась полевая кухня под самодельным навесом из молодых березок. Что-то готовилось, очень вкусное. Пахнуло так, что в желудках разведгруппы зарычало! Даже конвоирующие бойцы невольно покосились.

Вновь впереди огромный ореховый куст с расчетом ПВО. Среди ветвей угадывалась М4 – счетверенная зенитная пулеметная установка. А на березе сидит наблюдатель, бдительно осматривающий небо. К противовоздушной обороне тут относятся крайне серьезно.

Штабная палатка, наверно, единственное место, замаскированное натянутой поверх маскировочной сетью. И жизнь тут кипит – снуют посыльные и ординарцы. Часовой у входа службу несет…

По левую сторону от входа командир задумчиво курит. На рукаве красная звезда с серпом и молотом.

«Это батальонный комиссар Воеводин, – подумал Жуков. – Сейчас все прояснится».

– Стойте тут, – скомандовал Крамаренко, а сам направился к комиссару.

Весь путь от линии охранения до штабной палатки Жуков прошел в крайнем напряжении. Все ждал «пакости» от приблудного майора. Но тот весь путь шел спокойно. Редких разговоров меж бойцами не пресекал. Лишь посматривал. Ну, так бдительность, и за порядком надзор…

«Может, этот майор тот, за которого себя выдает?»

«Проверишь, – ответил внук, – не помешает».

– Товарищ батальонный комиссар, – начал докладывать Крамаренко, – доставил задержанных. Документов нет.

– Жуков?! – развернулся Воеводин. – Это, товарищ майор, наш командир разведбатальона! Как сходили, Сергей Петрович? Все вернулись?

– С толком сходили, – ответил пространно Жуков. – Погибли Гаврилин и Ковальчук. Ранен лейтенант Головатый.

– Ясно, – помрачнел комиссар. – Так, лейтенанта в медбат. Капитан на доклад. Товарищ майор, пока свободны, но будьте готовы доложить ваши соображения…

Крамаренко козырнул и развернулся. И Жукову вновь показалось, что тот задержал взгляд на немецком планшете. Перед тем как пройти внутрь палатки, капитан пошептался с сержантом. Ким кивнул и посмотрел вслед Крамаренко…

В палатке, несмотря на откинутые полы, было душновато. Посередине на столе лежала карта, над ней склонились полковник Скоробогатов и майор Колышкин, командир артдивизиона, что-то в блокноте записывая.

– Товарищ полковник, – начал доклад капитан, – группа задание выполнила – добыты важные разведданные. При выполнении задачи погибли сержант Гаврилин и красноармеец Ковальчук. Получил легкое ранение лейтенант Головатый.

– Совсем сточился твой батальон, капитан, – покачал головой Скоробогатов. – Давай, что ты там добыл.

Жуков раскрыл планшет, выложил карту с документами оберст-лейтенанта Йохана Ритгена.

– Ого! – удивился полковник, раскрыв немецкий зольдбух.

– Товарищ полковник, есть очень важный вопрос, точнее срочный. Крамаренко кто проверял?

– То есть? – поднял голову Скоробогатов.

– Имеется подозрение насчет него.

– Что за подозрение? – спросил Колышкин. – Мне известно, что в сто тринадцатой сто сорок девятым командует майор Крамаренко.

– И в лицо его знаете?

– Лично не знаком, но на совещании видел.

– То есть вы его опознали?

– И не сомневался, – пожал плечами Колышкин. – Документы лично проверял. Крамаренко Валерий Павлович. Тысяча девятьсот десятого года рождения. Командир сто сорок девятого батальона, сто тринадцатой дивизии.

– Все правильно, – кивнул капитан Жуков. – И все же…

– А почему вы его заподозрили? – спросил батальонный комиссар.

– Майор личным приказом передвинул линию охранения ближе к расположению дивизии. Выделенные на условный участок охраны бойцы, лично мной проинструктированные, им заменены на других. Еще пароль-ответ довел неправильный. Впрочем, это может быть просто ошибкой бойца. Но главный аргумент – это то, что мой сержант служил в сто тридцатой и лично знает командира разведбатальона через его супругу. Она приходится двоюродной сестрой сержанту Киму. Этот Крамаренко только похож. В остальном он не тот Крамаренко. По уверению сержанта, однофамильцев в сто тринадцатой дивизии в звании майора не было. Капитанов, кстати, тоже.

– Хм… считаешь, засланный, – полковник задумался. – Не ошибиться бы…

– Считаю, товарищ полковник, – подтвердил Жуков. – Цели? Саботаж и диверсии. Если не сразу, то позже. Возможно, передача противнику сведений о действиях подразделения. Или внедрение для шпионажа на перспективу.

– О как! – удивленно крякнул Воеводин. – А не слишком ли сложно?

– Думаю, немцы воспользовались документами настоящего Крамаренко. Они послали похожего на него человека, чтобы внедриться в любое подразделение РККА. Цели я уже озвучил.

– Рискованно, если подумать, – сказал полковник. – Где ваш сержант?

– Рядом должен быть.

– Шубин! – кликнул ординарца Воеводин, выглянув из палатки. – Сержанта Кима сюда! Потом найди майора Крамаренко, скажи на доклад к командиру. – Комиссар вернулся к столу. – Давайте сделаем так, товарищи…

Жуков и Ким устроились в теньке под замаскированной полуторкой, что стояла недалеко от штабной палатки. Тут все на виду. Сами они изображали отдыхающих, с интересом рассматривая трофейные часы и компас. Однако не забывая боковым зрением контролировать обстановку вокруг.

– Зенит, – прочитал Ким надпись на циферблате. – Жаль, не идут.

– Может, завод кончился?

– Ну-ка… – сержант отщелкнул шпенек завода, стрелки дрогнули, еще щелчок, и осторожно покрутить шпенек туда-сюда. Секундная стрелка неожиданно пошла.

– О, работают! – обрадовался Ким. – Хорошая вещь – часы!

– Забирай.

– Как это? – удивился сержант. – А вы, командиру нужнее?

– А у меня свои есть, – хмыкнул Жуков и постучал по голове пальцем. – Внутренние часики.

Ветерок вдруг надул вкусные запахи от полевой кухни, отвлекая от всяких мыслей. Капитан и сержант одновременно сглотнули.

– Ничего, Сан Саныч, разберемся с Крамаренко, наедимся. Терпи.

«По-моему, вы очень усложнили с этим Крамаренко».

«Почему?» – удивился Сергей.

«Да тут куча причин, – пояснил правнук. – Твой сержант уверен, что знает настоящего Крамаренко, хотя последний раз его видел, когда в сто тринадцатой дивизии служил. Три года прошло. И потом, судить по фото, что сестра показывала, вообще тупо – там ему двадцать два года. Поэтому считать, что этот Крамаренко выглядит гораздо старше, чем должен быть, глупо. Люди-то меняются, стареют…»

«Но не так, чтобы выглядеть на пятьдесят лет!» – возразил капитан.

«Ну ты, дед, хватанул! Да, выглядит старше, но не на пятьдесят, – не согласился правнук. – Кроме того, заметил его взгляд?»

«Заметил – смотрит как на врага».

«Это он на немецкий планшет так смотрит, – сказал гость, – а на других он смотрит… даже не знаю, как описать…»

«И еще, поведение странное для диверсанта, – продолжил мысль правнук. – Неуверенное какое-то. Вид у него потерянный. Знаешь, вот если этот Крамаренко действительно засланный, то уже через лес отсюда со всей шпионской настырностью чешет».