40к способов подохнуть. Том 4 - Hydra Dominatus

— Всё идеально. Ты готов надеть силовую броню, — после финального обследования заключил апотекарий.

— Благодарю тебя, брат. Храни твои золотые руки Бог-Император.

После этого я отправился к своей броне, которую уже собрали. Для этого я попросил об личной услуге Николая, который в целом показал семя умелым мастером, так ещё и не был слишком религиозным как его брат близнец. С ним мне было работать проще, как и на всякую ерунду он времени не тратил.

И это чуть не стало первым серьёзным конфликтом прибывших Адептус Механикус с нашим орденом. Им очень не нравилось то, как мы обходимся с Духом Машины, который по их мнению живёт даже в моём доспехе. Омниссия вдохнула искру жизни, все дела, надо сначала помолиться и попросить разрешения надеть доспех. Я считал это бредом, но вот тот же Виталий, брат Николая… он кажется теперь полностью проникся всем духом Марса и всё реже появлялся в семейном цеху, пропадая в глубинах возводившегося на краю Шелеста храма Адептус Механикус.

Так или иначе, я стоял и смотрел за своим доспехом, в то же время проверяя сделанный лично под меня болтер, а также хранилище с моим силовым гладиусом.

— Тюхе, могу ли я обратиться к тебе за помощью? — вдруг ко мне подошёл сам Николай, отвлёкшись от настройки нейроузлов, благодаря которым моё тело будет соединено с силовой бронёй, но только финальной стадии калибровки.

— Конечно, — кивнул я, откладывая оптический прицел, который раньше принадлежал аж самому капитану Андросу и хоть был потёртым, но уже был починен и теперь послужит Ангелу Императору снова.

В целом, я без излишнего пафоса общался со многими просто на «ты», даже если они не были моими братьями. Во многом поэтому у меня были куда большие успехи в общении с другими слугами Империума. Ну и если какие-то проблемы случались, то в первую очередь шли ко мне. Речь конечно о проблемах… скажем личного характера.

Так например Себастьян из рода Рябиновых, через меня смог выбить для своего подразделения совместную тренировку с новыми скаутами. Или тот же Молох, которого наставник разок назвал неконтролируемым, играл со мной в регицид, учась терпению. Такого рода мелочи мной и решались, а каждое решение становилось причиной новых просьб, потому что при виде меня простые смертные в благоверном трепете на колени не падали, как при виде того же капитана Андроса.

— Что у тебя случилось? Что-то с братом? Давно я не видел Виталия в монастыре…

— Он дни напролёт в храме Омниссии, что строят и расширяют прибывшие техножрецы. И они… они промывают ему мозги.

— Ну-у-у-у… сдаётся мне, твой брат и сам до этого верил в Омниссию. Не думаю, что его там держат силой, скорее наоборот.

— Он заблудился. Всё из-за того, что он родился на три секунды позже и из-за этого первенцем считаюсь я. Это всегда его задевало, он пытался отличиться, выделиться, заслужить внимание отца, но… у него не получалось и единственным шансом стала попытка испытать удачу на том поле, где конкуренции нет. Бегает со своими благовониями, читает молитвы, верит… в то что у тостеров есть душа.

— Думаю, ты излишнее… зациклен на себе. Твой брат делает то, что считает правильным. И ничего плохого в этом нет, как и вряд ли он пытается что-то кому-то доказать. Просто прими его путь.

— Он хочет отказаться от личности, установить гормональную аугментику и отказаться от части памяти, чтобы затем стать лексмехаником и в будущем заменить логос Лориану.

— Так поговори с ним. Объясни, сделай так чтобы он понял тебя, а ты понял его.

— Он не говорит даже с отцом, слушает лишь магоса. А тот в свою очередь рассказывает ему брехню про Искру и то, что мой брат избран самой Омниссией, лишь бы сделать его очередным инструментом.

— Знаешь, твои слова могу расценены Марсом как оскорбление. Кроме того ты и сам техножрец, должен понимать всю важность того, к чему стремится твой брат.

— Он потеряет себя и превратится в когитатор. Но видимо… — Николай скривился и вздохнул, после чего отвернулся. — Повторять это смысла нет.

И после Николай оставил указания своим подмастерьям, глянул на сервиторов и покинул наш зал, где готовились доспехи не только для меня, но и для других братьев, что в скором времени облачатся в этот шедевр военной мысли и станут настоящими и полноценными членами ордена, способными сокрушать сильнейших врагов Империума. В очень скором времени.

Однако что-то во мне задели слова Николая, наверное это была всё же собственная гордость, которая ещё не превратилась в нечто более благородное. Ведь я принял имя Тюхе не просто так, как и слова мои до сих пор жили, пусть даже принимавших их капеллан ныне покоился в саркофаге, среди святынь нашего храма. Но реальность была такова, что и в шестой моей жизни мне не хватало мудрости.

С этими тяжкими размышлениями я проводил дни тренировок, участвовал в обучающих спаррингах со свежими скаутами, после чего продолжал терзаться гнетущими мыслями уже в обители знаний. Но сколько бы книг я не открывал, но нужных ответов мне найти не удавалось. Все прошлые псайкеры говорили о чём угодно, только не о том, в чём нуждался я.

— От твоей ауры тухнут свечи, Тюхе, — раздался металлический голос Лахида, который сидел в своём гравикресле за всё той же стойкой.

— Прошу прощения, — опомнился я и унял свою психическую активность, дабы не мешать старшему библиарию работать.

— Я изучил твои отчёты. Ты хорошо потрудился, есть некоторые недочёты, но после того как ты их поправишь они будут включены в библиариум.

— Благодарю, обязательно учту все ошибки.

— Хм… — вместе со странным звуком, что издал Лахид, зазвучал и скрежет внутри его механизма жизнеобеспечения, а затем и вовсе загудело всё гравикресло.

Медленно и невероятно плавно Лахид подлетел к гигантскому шкафу, после чего начал выбирать книги. Но вдруг случилось и нечто, чего я не ожидал. Впервые за столько времени старший библиарий решил проявить явный интерес и задал вопрос, что был тому доказательством.

— Что тебя гложет?

Я ещё некоторое время переваривал эту фразу, ведь обычно Лахид демонстрировал лишь глубокое безразличие к моей персоне. Хотя с другой стороны он же оставлял мне книги и так или иначе проверял отчёты. Просто делал он всё это… через бумагу, без прямого личного контакта,