Миссис Бреникен - Жюль Верн

— Неужели, бедная моя Джейн, неужели, пока ты ухаживала за мной, у меня ни разу не было просветления?…— с горечью спросила Долли.— Неужели я ни разу не вспомнила о моем бедном Джоне? Неужели ни разу не произнесла его имени… и имени нашего малютки?…

— Ни разу, Долли, ни разу! — прошептала Джейн, не в силах сдерживать слезы.

— А ты, Джейн, мой друг, одной со мной крови, ты не прочла в моей душе? Ты не заметила по моим словам или по взглядам, осознавала ли я прошлое?…

— Нет, Долли!

— Так вот, Джейн, я скажу себе то, чего не говорила никому. Да… Когда ко мне вернулся рассудок… у меня появилось предчувствие, что Джон жив, что я вовсе не вдова… И еще мне показалось…

— Что?…— с растерянно глядящими глазами, полными неизъяснимого страха, спросила Джейн.

— У меня было чувство, что я по-прежнему мать!

Джейн, встав, замахала руками, точно хотела рассеять какое-то страшное видение; губы ее шевелились, но она не могла произнести ни слова. Захваченная своими мыслями, Долли не заметила возбужденного состояния кузины, и той удалось немного успокоиться, по крайней мере внешне, когда в дверях комнаты показался ее супруг; стоя на пороге, он глядел на жену и словно спрашивал: «Что ты сказала?»

Джейн, подавленная, села на место. Поистине неодолима власть сильного духа над духом слабым: миссис Баркер была сломлена одним взглядом своего мужа.

Миссис Бреникен поняла это. Появление Лена напомнило ей о его прошлом и о том, сколько всего пришлось вытерпеть Джейн рядом с этим человеком. Но сердце ее бунтовало не дольше минуты. Долли твердо решила отставить в сторону упреки, подавить в себе неприязнь к мистеру Баркеру ради того, чтобы не разлучаться больше с несчастной Джейн.

— Лен Баркер,— заговорила она,— вам известно, с какой целью я нахожусь в Австралии. Я буду верна своему долгу до конца. Раз уж случай свел наши пути, раз я встретила Джейн, единственную мою родственницу, позвольте, чтобы она ехала со мной…

Лен Баркер, чувствуя отношение к себе, хотел, чтобы миссис Бреникен и его попросила присоединиться к каравану. Но Долли молчала, и он счел нужным предложить себя сам.

— Долли,— начал Баркер,— отвечу вам без обиняков, скажу даже, что я ожидал от вас этой просьбы и не стану противиться тому, чтобы моя жена находилась подле вас. О, жизнь была тяжела для нас обоих с той поры, как неудача вынудила меня покинуть Сан-Диего! Мы много выстрадали за эти четырнадцать лет. Как видите, успех не сопутствует мне и на австралийской земле — приходится зарабатывать на жизнь поденным трудом. Когда стрижка овец в Уолдек-Хилл закончится, я вновь останусь без работы… Мне было бы мучительно расставаться с Джейн, а посему в свою очередь прошу позволения принять деятельное участие в вашей экспедиции. Я знаю аборигенов из глубинных областей отнюдь не понаслышке и смогу быть вам полезным. Разрешите присоединить свои усилия к тем, которые приложите вы и ваши товарищи, чтобы освободить Джона Бреникена.

Долли прекрасно поняла, что речь Лена Баркера означает не что иное, как категорическое условие, при котором он согласится оставить с ней Джейн. Что ж, с таким человеком не поспоришь. Впрочем, если он говорил искренне, его присутствие и впрямь может оказаться небесполезным, поскольку за многие годы скитаний судьба не раз забрасывала Лена в центральные районы континента.

— Решено, мистер Баркер, вы войдете в состав экспедиции,— довольно холодно проговорила Долли.— Завтра рано утром мы покидаем станцию…

— Я буду готов,— ответил Лен и, не дерзнув протянуть руку миссис Бреникен, удалился.

Зак Френ без радости воспринял известие о том, что Баркер примет участие в экспедиции. От мистера Уильяма Эндрю он знал, что сей жалкий субъект и вероломный опекун, злоупотребив своими обязанностями, пустил по ветру наследное имущество Долли. Он знал также, при каких обстоятельствах этот бесчестный маклер был вынужден улепетывать из Сан-Диего, и очень сомневался, что за четырнадцать лет жизни в Австралии Лен Баркер ничем себя не запятнал. И все же боцман ни единым словом не обмолвился о своих опасениях, считая за благо то обстоятельство, что Джейн будет вместе с Долли. Однако в глубине души он дал себе обещание не упускать нового члена экспедиции из виду.

Больше в тот день не произошло никаких событий. Лен быстро уладил свои отношения со скваттером, который ни в коей мере не возражал против отъезда своего давнего работника и даже раздобыл для него лошадь, чтобы тот мог добраться с караваном до Алис-Спрингс.

Долли и Джейн вторую половину дня и вечер провели вместе в доме Уолдек-Хилл. Долли избегала говорить о Лене, она не пыталась выяснить, чем он занимался после отъезда из Сан-Диего, прекрасно понимая, что есть вещи, о которых ее кузина не могла говорить.

В тот вечер ни Том Марикс, ни Годфри, занятые сбором сведений в расположенных по соседству со станцией Леди-Шарлотт поселках аборигенов, в Уолдек-Хилл не появились. Только на следующий день миссис Бреникен представился случай познакомить с Годфри, как со своим приемным сыном, Джейн, которая тоже крайне изумилась сходству между капитаном Джоном и юным матросом.

Произведенное на миссис Баркер впечатление было столь глубоко, что она едва осмеливалась глядеть на Годфри. И как объяснить волнение, испытываемое ею во время Доллиного рассказа о парнишке, о встрече с ним на борту «Брисбена»?… Этот ребенок был беспризорным в Сан-Диего… Потом воспитывался в Уот-хаус… Ему лет четырнадцать… Джейн, мертвенно бледная и молчаливая, с замиранием сердца слушала этот рассказ.

Когда Долли ушла, она, молитвенно сложив руки, пала на колени. Потом черты ее лица оживились, и вся она словно преобразилась: «Он!… Он!…— воскликнула Джейн.— Он… рядом с ней! Так было угодно Господу!»

В следующую минуту Джейн покинула особняк Уолдек-Хилл и, пройдя через внутренний двор, поспешила в хижину, где они жили с мужем, чтобы все ему рассказать. Лен Баркер был дома, он укладывал в чемодан одежду и вещи, которые собирался взять в путешествие. Появление необычайно взволнованной Джейн заставило его вздрогнуть.

— Что случилось? — резко спросил Лен.— Ну, говори же!… Скажешь ты, наконец, что произошло?

— Он жив! — вскричала Джейн.— Он здесь, подле своей матери! А мы считали его…

— Жив… подле матери…— проговорил пораженный этим открытием Лен Баркер, который прекрасно понимал, к кому относилось это «он».

— Жив…— повторила Джейн.— Второй ребенок Джона и Долли Бреникен жив!

Вкратце расскажем о том, что произошло в Проспект-хаус четырнадцать лет тому назад.