Осколки эпохи Путина. Бюрократия против нации - Андрей Савельев

Думское начальство пыталось оживить поглощение пищи музыкальным сопровождением. В дни думских заседаний за роялем какая-то молодая дама наигрывала попурри из разных модных песенок. И почему-то соглашалась на заказ исполнять что-нибудь политическое. Например, мелодии коммунистических шлягеров 70-80-х годов. Это не способствовало пищеварению, но и скандалить было как-то не с руки. Но когда какой-то думский бесстыдник заказал сыграть блатную «Мурку», это уже было слишком. Мой протест по этому поводу бурно мусолили все массовые издания. С тех пор музыкальное сопровождение было вполне нейтральным. Пианистку (весьма, надо сказать, посредственного уровня) грозились уволить, но не уволили.

Депутату положена льгота привилегированного лечения — в президентской поликлинике (у Думы своей ПОЛИКЛИНИКИ нет, и вообще ничего своего нет). Замечательно большое помещение на улице Сивцев Вражек. В коридорах можно запутаться. В начале депутатского срока я решил исследовать это заведение — пройти диспансеризацию, посмотреть, с каким здоровьем я прихожу в парламент, чтобы сравнить с тем, что будет через четыре года. Милейшие врачи — вежливые и аккуратные. Хорошая техника. Все замечательно. И здоровье замечательное.

Подозрения, что не все в порядке, возникли у меня при проверке остроты зрения. Я знал, что на одном глазу у меня падение зрения сильнее. Это очевидно при чтении различных надписей на расстоянии. На большом и сложном аппарате мне намерили, что падение зрения больше на другом глазу. Я указал на несоответствие. Мне не поверили. При прохождении хирурга пожаловался на травму колена, которая долго не проходит. Сделали рентген. Травматолог покрутил колено во все стороны. В чем проблема? А Бог его знает! Как лечить? Ну, помазать чем-нибудь. Третий эпизод был на отдыхе в правительственном санатории, где мне намерили, что с кровью не все в порядке. Кровь «слишком красная» — один из параметров зашкаливал. Спрашиваю: отчего? Неизвестно. Может быть с рождения? Но у меня явно не с рождения. Перемерили — опять проблема. И чем это грозит? Не знают. Надо ли лечить и как? Никак. Не знают. Проблема рассосалась сама собой. В общем, с элитной медициной явно что-то не в порядке. В конце концов, уже после окончания думских полномочий, я обнаружил, что мне еще и зубы лечили неправильно — так, что все пломбы пришлось переделывать с большими потерями природного материала. Лучше бы избавить народных представителей от таких льгот.

Большое значение для некоторых депутатов имеет льгота бесплатных переездов по стране. Один уникум использовал эту льготу, чтобы каждые выходные навещать сочинские пляжи. Кто не работал в Думе повседневно, вполне мог совершать экскурсии по городам и весям. Мне было крайне хлопотно куда-то ездить, бросив дела, привязывающие к письменному столу, телефону, компьютеру, людям, которые потоком шли в мой кабинет. Даже краткая поездка приводила к тому, что рабочий стол переполнялся непрочитанной корреспонденцией.

Единственная дальняя поездка за государственный счет, которую я себе позволил — на родину, в Амурскую область, где я не бывал с детства. Мы вместе с депутатом Борисом Алексеевичем Виноградовым проехали по самой глухой глубинке, проведя множество встреч, посмотрев в глаза избирателям, которые готовы были рвать на части любого представителя власти. Нас спасло только то, что мы были от фракции «Родина». Эта поездка оправдалась нашими усилиями в помощь людям: из резервного фонда Президента РФ нам удалось выбить средства на ряд неотложных мероприятий, на которые у местной власти денег не было — ремонт крыши школы, выделение средств на нищую больницу. Также мы «напрягли» (хотя и не решили) вопросы по ряду недостроев медучреждений, по невыплатам зарплат, по нелепицам с энерготарифами, которые заставляли жителей платить втридорога, обслуживая при этом крупнейшие электростанции.

Одна из дурных думских традиций — застолья. Они всюду и по любым поводам. Казалось бы, день рождения — праздник семейный. Нет, любой думский начальник должен использовать служебные помещения, чтобы употчевать своих коллег и ближний аппарат. Большая часть этих пиршеств — неформальная. Но думские помещения очень часто отдаются под гулянки вполне официально. Думская столовая быстро трансформируется в банкетный зал. Там то и дело проводят фуршеты для иностранных дипломатов. (Мне особенно забавно было наблюдать, как мелкая думская шушера тщилась развлечь африканских послов.) Есть также банкетный зал «Гжель», где приемы с возлияниями шли беспрерывно. При всем моем нежелании в таковых участвовать, раза три-четыре в этом зале мне пришлось побывать. Странно, что работа парламента может сочетаться с работой банкетного зала. Получается, что в одних помещениях трудятся в поте лица, а в других развлекаются. В вечернее время в Думе можно повстречать очень пьяных людей.

В выходные и праздники в Думе царит гулкая пустота. Аппарат не работает, а депутаты имеют право пройти в свой кабинет. Мне порой очень хорошо работалось в пустой Думе — кромешная тишина. Кажется, что государство исчезло. Самое время для революций — выходные. Власть либо в мертвецки пьяном виде, либо на пляже, но точно не у руля.

Ну и еще одна льгота — право депутата после завершения своих полномочий вернуться на прежнее место работы или на равноценное. Эта льгота применяется, как выяснилось, только «для своих». Партия власти бережет для своих холопов тепленькие места, если вдруг не получится в очередной раз стать депутатом. Мне еще в 1993 году довелось это прочувствовать, когда решением Ельцина депутатов в одночасье вынесли из Моссовета. Штамп в трудовой книжке о расформировании органа власти — и все. Даже положенного выходного пособия мне получить не удалось. С окончанием полномочий депутата Госдумы в 2007 году я тоже не получил ничего, кроме записи в труовую. На госслужбе меня никто не ждал, прежнее место работы за четыре года исчезло. Закон? Закон не для меня. Дважды я направлял письма в Администрацию Президента с просьбой решить вопрос моего трудоустройства в соответствии с законом. Оба раза письмо пересылалось в московское правительство. В первый раз московские власти предложили мне в общем порядке обратиться на биржу труда. Второй раз мне ответили из юруправ-ления, что мне стоит обращаться с Госдуму. Этого я делать уже не стал. Понятно, что мой случай — вне принятых правил.

Переписка заняла у меня два года. Плюс три безуспешные попытки трудоустройства при поддержке Дмитрия Рогозина. В дополнение к этому — почти тотальная блокада в СМИ (за это время на ТВ-передачи меня приглашали 7–8 раз, и каждый раз что-то срывалось). Нетрудно догадаться о «черных списках» и «стоп-листах», заведенных как раз теми, от кого я требовал соблюдения закона. И даже на свободолюбивом радиоканале «Радио Свобода» журналисту, который то и дело приглашал меня в эфир, было строго-настрого сказано: «этого фашиста не пускать». Только в мае 2010 года я впервые за три года блокады попал на запись политического ток-шоу. Закон не для нас. При чужой власти он не может быть для нас.

Так что льготы и зарплаты — пустяки. Безнаказанно перечить антинародной власти еще никому не удавалось. И никакие льготы не покрывают последствий косвенных репрессий.

Лишь бы депутат не работал

Чем лично располагает депутат? Кабинет в Думе — это пенал три шага в ширину и семь в длину. Предполагается, что штатных помощников по Думе у депутата два. Но в кабинете лишь два рабочих места — депутата и одного помощника. Второй помощник должен либо все время быть на ногах и бегать по этажам, либо сидеть в коридоре на диванчике. Мне довелось быть заместителем председателя Комитета, что означало небольшую прибавку по площади — еще полкабинета. Вот там и удалось создать рабочее место для второго помощника, без которого наша работа была бы сильно затруднена.

Статус заместителя председателя комитета очень смешной. В некоторых комитетах, куда депутаты не рвутся, зампредов больше, чем рядовых депутатов. «Единая Россия» при распределении портфелей в IV Думе решила забрать себе все посты председателей Комитетов. Но этого показалось мало. Ввели пост первого заместителя председателя Комитета. Это был настоящий заместитель, который какими-то полномочиями обладал в отсутствие председателя. «Единая Россия» и эти посты забрала себе, выделив прочим фракциям квоту по две единицы первых зампредов. Чтобы оппозиция не скопилась в каких-то привлекательных для нее комитетах, ЕР предоставила другим фракциям квоту — по одному зампреду в каждом комитете. Но чтобы вдруг зампредов от оппозиции не оказалось больше, чем от ЕР, в каждом комитете для себя ЕР выделили не по одному зампредскому портфелю, а по два. Потом еще возникли всякие «подкомитеты», а также комиссии Думы по отдельным вопросам (по Беслану, например). А еще группы по межпарламентским связям, в которых также были собственные председатели — все из ЕР. В итоге Дума оказалась переполненной начальством. Кругом — одни начальники. Простой депутат без дополнительных регалий — это уникальный экземпляр. Скорее всего, такой депутат просто в Думе не появлялся весь срок ее существования. Не могу сказать, сколько таких было, но с десяток-другой наберется.