Йот Эр. Том 2 - Андрей Колганов

Через некоторое время ребята вывалились на лестничную площадку, чтобы покурить, и поскольку новый знакомый девушки последовал за своими приятелями, хотя сам не курил (еще один плюс в ее глазах), Нина вышла вместе со всей компанией курильщиков. Стояли, болтали, смеялись, дымили папиросами. И опять девушка постаралась приковать внимание стройного темноволосого курсанта только к себе. Сегодня ей все удавалось, и когда, накурившись, ребята потянулись обратно в квартиру, так уж вышло, что они остались на площадке — вдвоем… В это время на лестнице послышались шаги и на сцене появилось новое действующее лицо.

На лестничную площадку поднимался Юрий Каганович, уже изрядно поддатый.

— Нинка! Давай к нам! — безапелляционно заявил он, даже не поздоровавшись. Его слова звучали не как приглашение, а скорее как приказ. И в подтверждение этих слов он схватил девушку за руку и потянул за собой. Пустой номер! Ловким движением выкрутившись из его пальцев, Нина бросила в ответ:

— Мне и здесь хорошо! Я же тебе русским языком объясняла: нечего за мной увиваться!

Но пьяненького Кагановича-младшего трудно было отвратить от намеченной цели. Он взялся за девушку уже двумя руками, постаравшись на этот раз, ухватиться как можно крепче:

— Чего кобенишься, дуреха! Пошли со мной!

— Отпусти! — зашипела Нина рассерженной кошкой. Вот вцепился, идиот, синяки же останутся. — Со мной такие шутки не пройдут, ты меня знаешь, — угрожающе добавила она.

Однако слова на Юрия уже не действовали, и он вознамерился силой уволочь Нину с лестничной площадки.

— Тебе же сказали: отпусти девушку! — раздался срывающийся от злости голос курсанта.

— Да пошел ты… — отмахнулся пьяный кавалер.

Что-то мелькнуло у Нины чуть ли не над самым ухом, и Юрий покатился по лестнице. Новый знакомый Нины снес его с площадки незатейливым прямым с правой. Господи! Лишь бы Каганович не сломал себе шею! Что тогда будет — сложно даже представить…

На площадку выскочил державшийся до того в двух-трех шагах за своим подопечным давно знакомый девушке майор, которого Лазарь Моисеевич выделил драгоценному сыночку из своей охраны. Коротко оглянувшись — Юрий уже принял сидячее положение, и, помотав головой, пытался встать, — побагровевший охранник угрожающим тоном начал:

— Ну, ты попал, щенок…

— Слушай, майор! — вылезла вперед Нина. — Ты этому курсанту должен в ножки кланяться! Если бы не он… Твой слизняк меня до того довел, что я уже за пистолетом полезла, понял?

Офицер, похоже, живо представил себе последствия, и его раскрасневшееся лицо слегка побледнело.

— Поэтому запомни, — продолжала девушка, — это я ему врезала. Я! Только так и никак иначе. Осознал?

Майор молчал, переваривая случившееся, затем коротко кивнул. Ему самому доставляло мало радости приглядывать за этим великовозрастным шалопаем.

— Вот и договорились, — облегченно выдохнула хозяйка квартиры, а затем обернулась к курсанту:

— Тебя здесь вообще не было.

— Да я… — полез было в амбицию парень, но Нина резко оборвала его:

— Не глупи! Это же сын Кагановича. Тебе что, неприятностей не хватает? Хочешь из училища вылететь? И это в лучшем случае! Поэтому — никому ни слова!

— А как же ты? — не унимался кавалер.

— Я уж с Лазарем Моисеевичем и Марией Марковной как-нибудь сама договорюсь, — улыбнулась она. — Ты, вообще-то, молодец. Правильно этому невеже выдал, — и Нина, потянув его на себя, заставила нагнуться (слишком уж была велика разница в росте), чтобы впечатать ему в губы поцелуй.

На этот аргумент возражений не нашлось, и через некоторое время, отдышавшись, они вернулись к праздничной компании.

За полночь гости начали понемногу расходиться, чтобы успеть до закрытия метро. Собрался на выход и ее новый знакомый.

— Ты куда? — мягко остановила его Нина.

— В общежитие.

— И что ты там забыл? — удивилась она. — Лучше уж переночуй у меня. Все лучше, чем в казарме.

— Неудобно как-то… — замялся курсант. — Я тебя стеснять буду.

— Неудобно спать на потолке! — рассмеялась девушка. — И то потому, что одеяло падает.

В ответ на немудреную шутку долговязый симпатичный парень робко улыбнулся. Нина решила ковать железо, пока горячо.

— У тебя до которого часа увольнительная? — уточнила она.

— До восьми утра. Девятого числа, — послушно ответил курсант.

— Так в чем дело? — с облегчением воскликнула девушка. — Незачем тащиться невесть куда на ночь глядя. Сегодня и завтра переночуешь у меня, а с утра девятого отправишься прямо в академию.

Еще несколько минут уговоров — и курсант сдался.

Утро для двоих наступило довольно поздно. Приподняв голову с руки так и не проснувшегося еще парня, Нина сначала несколько секунд любовалась на его длинные ресницы, сделавшие бы честь любой девушке, и сбившийся со сна чубчик волнистых темных волос. Аккуратно, чтобы не разбудить, она встала и вышла на кухню.

Да-а, погуляли вчера знатно. Многочисленные гости смели все, что было заготовлено к празднику, а вот запастись продуктами она в предпраздничной суете не успела. После тщательного обыска, кроме пустых бутылок, грязных тарелок, чашек и рюмок, обнаружились лишь жалкие остатки кофе, соли и сахара, и в добавление к ним — каким-то чудом уцелевшая банка огурцов. Поскольку ни он, ни она не обнаружили ровным счетом никакого желания терять время и покидать квартиру за какой бы то ни было надобностью, то эта банка и стала для них единственным на ближайшие двое суток источником пропитания.

Утром девятого ноября, провожая своего (теперь уж точно — своего!) курсанта и глядя, как он надевает аккуратно отутюженную ею накануне форму, Нина заметила, что парень бросает на нее какие-то странные взгляды, а потом стыдливо прячет глаза. Но вот он закончил одевание и стоит в дверях, мнется, не уходит, как будто никак не может решиться на что-то.

— Ты чего? — поинтересовалась она, подходя и кладя руки ему на плечи.

— Теперь как честный человек я должен на тебе жениться… — наконец, выдавил он с усилием, краснея от смущения.

— Вот еще! Глупости! — фыркнула Нина. — Давай, академик, поторопись, в свою академию опоздаешь!

Но в душе у нее все пело…

Эпилог

На этом, конечно, время не остановило течение свое. Родители молодых соединенными усилиями все же сумели уговорить Нину зарегистрировать брак, да и то лишь тогда, когда стало ясно, что она ждет ребенка. Несмотря на категорические рекомендации врачей, она решилась рожать, что едва не стоило жизни и ей, и младенцу. Тяжелейшие травмы и больные почки дали о себе знать. Однако в борьбе со смертью Нина в который раз победила. Удалось выходить и недоношенного мальчика.

В 1955 году, бросив намечавшуюся учебу в аспирантуре и перспективные исследования, за которые позднее ее научный руководитель с группой сотрудников получил Государственную премию, героиня моего повествования уехала вслед за мужем на строительную точку. Поскольку темой его дипломной работы было «Строительство подземных бетонных сооружений в условиях вечной мерзлоты», то и распределили его… Правильно, угадали — сначала в приволжские степи, в Капустин Яр, а затем в район Термеза, поблизости от тех мест, где Нина впервые соприкоснулась с армейскими буднями. Пустыня, в ней палатка, на сутки есть два литра воды и банка консервов — гречневая каша с салом. Правда, в том случае, если прилетит вертолет. А если задует «афганец» — крутись как хочешь.

Но не беспокойтесь, тему дипломной работы выпускнику Военно-инженерной академии тоже в свой черед припомнили…

Ее отец, вернувщийся в 1957 году из Польши, вышел в отставку по состоянию здоровья и вскоре, в 1962 году, скончался. Сводные братья, окончив суворовское училище, избрали офицерскую карьеру.

Судьба Нины на десять лет оказалась тесно связана с созданием советского ракетного щита, позволившего избежать превращения «холодной войны» в горячую. Моталась она с мужем и маленьким сыном по всей стране, и хорошо, если рядом с начинающейся стройкой было какое-нибудь селение, где удавалось снять угол. Иначе — палатка или отгороженный занавеской топчан в солдатском бараке. А когда, наконец, возводили нормальное жилье, насладиться им удавалось очень недолго — жилье оставляли заказчику, сами перебираясь на новое место…

Многое было впереди… Тяжелейшее отравление мужа гептилом, когда «потекла» ракета, устанавливаемая на старт. Он как раз сдавал комиссии убежище, поэтому находившихся там миновала участь мгновенной гибели, настигшей тех, кто оказался поблизости от ракеты. Но выжил, в конце концов, после нескольких месяцев госпиталя, он один — помогло богатырское здоровье. На память остался регулярный удушающий кашель.

Затем неимоверными усилиями Нине удалось перевести мужа в Москву, вылечиться от рака легких, решить квартирный вопрос, отправить сына учиться в университет…