Волчьи тропы - Андрей Фролов

Метрах в трехстах внизу, с подветренной стороны холма, в рощице молодых кривых осинок стоял йотун. Высокий, метра три в холке, четвероногий, похожий на страшно искореженную собаку, еще две дополнительные лапы которой, слабые и гибкие, растущие из плеч, помогали пригибать побеги прямо к вытянутой пасти. Йотун был покрыт влажно поблескивающим покровом коричневой слизи, не засыхающим даже под пристальным взглядом солнца, и совсем не имел шерсти. Острая зубастая морда, больше похожая на обнаженный череп, меланхолично срывала с веток зелень, лапы шевелились сонно и лениво. Неторопливо передвигая тяжелыми когтистыми ногами, йотун неторопливо ползал по роще, без особенной охоты, словно от голода и острой нужды, обгладывая неаппетитные стволы хрупких осин.

В окружавшей мертвые холмы тишине винтовка грянула неожиданно громко, и дверг невольно вздрогнул. Орм привстал, опять приник к прицелу и показал в сторону конунга вытянутый вверх большой палец. Торбранд улыбнулся. Йотун лежал на боку, завалившись прямо на обглоданные стволы деревьев, из пробитой головы на жеваную зелень струилась темная кровь. По раумам пробежал шепот — то возносили хвалу Асам.

— В машину, — скомандовал конунг, пряча прибор в чехол, но тут Орм над его головой неожиданно вновь приник к оружию, — добро пожаловать в Йотунхейм и…

— Он жив! — И все опять ринулись к левому борту. — Он все еще жив, — добавил стрелок и вновь снял оружие с предохранителя.

Йотун поднимался, неожиданно легко и упруго, словно и не было секундой раньше меткого выстрела. Только вот простреленная голова все так же безвольно свешивалась на покрытую слизью грудь, а из-под торса, отлепляясь на клейких прозрачных нитях, поднималась на тонкой слабой шее вторая, поменьше. Йотун прыгнул в сторону, пригибая новую голову к плечам, быстро осмотрелся, обнюхал воздух и оскалился тремя рядами кривых клыков.

— Огонь! — крикнул Торбранд, не сводя со зверюги глаз. — Что же это за порода, если у них вместо одной по две или больше жизней?…

А йотун тем временем увидел людей. Запрокинув голову едва ли не на скользкую спину, он издал резкий и пронзительный свист. Затем порвал дерн когтями и бросился в атаку, на стремительном бегу отгрызая свою первую, мертвую голову у основания шеи. Вторая пуля Орма попала в грудь, рванув в воздух ошметки плоти и кровь, но йотуна не остановила. На миг тот присел на задние лапы, еще ниже пригнул голову, окончательно оторвав ее ненужную предшественницу, и продолжил бег, не переставая свистеть. Северяне потянулись к оружию, а в пулеметную башню бросился Оттар.

Третья пуля отстрелила одну из гибких передних конечностей, которыми йотун управлялся как руками и на бегу прикрывал глаза. С треском порвалась блестящая кожа, в сторону полетела извивающаяся лапа, а зверь лишь пронзительнее закричал и прибавил скорость, стремительно сокращая оставшиеся до людей метры.

Он все же упал, когда Орм, выждав еще пару вздохов, вогнал четвертую пулю прямо в лоб уже практически в упор. Йотун остановился резко и неестественно, словно наткнулся на стеклянную стену, встал на дыбы, с просвистом захрипел, завалился и рухнул навзничь, сотрясая поверхность холма тяжелым ударом.

Не опуская с плеч огнестрельного оружия, Сигурд, Рагнар и Хлёдвиг двинулись вперед, со всех сторон рассматривая вонючую зверюгу, широкая туша которой, даже упав ниже по склону, все равно доходила «Слейпниру» до середины борта.

Торбранд, положив автомат на колени рядом с обнаженным мечом, быстро и неспокойно курил, сидя на траве и прислонившись к колесу машины. Черной точкой мелькнув в синеве безоблачного неба, один из воронов Одноглазого метнулся в Асгард рассказывать об увиденном.

9

— Мы движемся вот сюда, — палец конунга, словно молоток выносящего приговор судьи, упал на твердый пластик карты, — судя по всем нашим предположениям, а также основываясь на информации, предоставленной Любимом, именно отсюда, вот из этих двух мест, шахт «Исток-2» и «Исток-3», расположенных на расстоянии менее двух километров друг от друга, начали появляться чудовища. Символичные названия, не правда ли? Сначала многочисленные исчезновения людей, потом целые деревни, потом нашествие… Это меньше двадцати километров на юг, юго-восток, и завтра, приблизительно в полдень, мы будем там…

Инеистая Грива опять гарцевал по темному небу в тщетной попытке догнать своего побратима, Ясную Гриву, дневного скакуна, и на Срединный мир опять опустилась ночь.

Массивный фонарь, включенный вместо внутреннего освещения бронемашины, чтобы попусту не расходовать аккумуляторы, сдвинулся, уводя желтый круг с карты, и Атли поправил луч. За бортом — ночной привал, разогретые в огне консервы, снятые с предохранителей винтовки и взведенные нервы. Внутри машины — совет, последний совет перед решающим завтрашним днем, когда «Слейпнир» в два последних прыжка достигнет самого сердца Утгарда. Торбранд протянул руку, щелкая выключателем, и отсек погрузился во тьму, к которой мгновенно начали адаптироваться звериные глаза сидящих рядом раумов.

Их еще не отпустило. Дрожь и боевое оживление, посетившие хирд при встрече первого жителя пустынных земель Йотунхейма, все еще не проходили. Но дороги оставались пусты, рощи молодых мутировавших осин не качались от топота гигантов и кураж медленно перетекал в тяжелое ожидание, когда как ни силься, но не можешь рассмотреть врага.

— Не волнуйтесь, — успокоила чуть ранее Герд, вместе с Оттаром внимательно изучив тушу йотуна, — органы воспроизводства у этого мальчика на месте, так что не пройдет и одной ночи, как мы еще встретим подобных ему зверей…

Разлагающуюся на глазах тушу не стали предавать священному огню, оставив, как лежала, и двинулись дальше, еще до темноты покинув границы Новосибирской области. А Ивальд негромко поделился с отцом, что однажды уже видел подобного зверя. В Убежище, в книжках по истории Третьей войны, но только вот на картинках тот был гораздо меньших размеров…

И казалось, что сейчас, среди просторных полей, вокруг одинокого костра, догорающего из собранных заранее запасов валежника, кружится целая сотня подобных теней. Земля гудит под шагами великанов, и каждый из них принимает странные обличья, кто зверя, кто птицы, а кто и человека… Что произойдет, когда кровожадный Фенрир, так и не прирученный северянами до конца, вступит в схватку с тем, кто именует себя Суртом?

Ночь стекала с горячих бортов «Слейпнира», струилась по остывающей земле, покидала людей по-летнему быстро и незаметно. Когда из десантного отсека на пыльное поле выпрыгнули ярлы и Торбранд, восток уже был подкрашен, а раумы, встав единым строем, словно перед битвой, зачарованно наблюдали за багровым светом приближающегося рассвета. Валькирии спешили в Мидгард вместе с солнцем, готовясь забирать достойных, где-то за краем мира ворочался в своей пещере связанный Локи, а Мировой Змей, учуявший новую кровь давно забытой веры, перевернулся на другой бок.

Солнце всходило медленно и неохотно, словно оттягивало момент прихода нового дня. Дня, в котором выживут не все. Длинные тени людей черными росчерками бежали на запад по мертвой траве, догорал огонь, просыпался «Слейпнир». С севера шли облака, легкие и невесомые, ветер шевелил волосы и плащи воинов; решившись, солнце наконец взглянуло в глаза людей. Кому-то в последний раз. А далеко-далеко, в длинном доме под крышей из золоченых щитов двигались на скамьях седобородые воины, освобождая место своим детям, так торопящимся в Чертог Героев…

В бронемашину грузились молча и сосредоточенно, убирая ненужные в битве вещи и мешки поглубже в салон. В трясущемся, подрагивающем на кочках салоне машины викинги готовились к битве — заплетали косы, вынимали из кошелей гривны и браслеты. Не скажет Один, что дети бондов-крестьян пришли к нему на пир. Шли по счету патроны, проверялись крепежи сумок и доспехов. Изогнувшись в тесноте отсека, конунг набросил на себя короткую, до пояса, кольчугу, надевая бронежилет уже поверх нее. Бьёрн, откладывая кевларовую каску, проверял кольчужную бармицу-привесь на стальном шлеме с устрашающей полумаской через верх лица. Неслышно шепча тем, кто слышит всегда, надрезал запястье Хельги, кровью вымазывая спешащие по мечу и автоматическому штурмовому карабину рунные письмена.

Они встретили первый отряд йотунов, когда солнце поднялось над горизонтом как минимум на десять своих размеров. В долине, где между разваленными холмами бежала ломаная линия воды. Где над обмелевшей рекой замер массивный деревянный мост с бетонными парапетами и быками. Где скалился развороченный экскаваторами бок одного из холмов за мостом. Где чернел укрепленный балками вход в шахту и ютился пяток домиков, когда-то служивших жильем и складами.

Йотуны сидели на земле и бревнах между строениями прямо у входа в шахту, двенадцать огромных человекоподобных существ, четверо из которых действительно были большими. Остальные казались чуть поменьше, но от того не менее страшными. Они игриво кидались друг в друга старыми автомобильными покрышками и черепами. Неподалеку, обглоданные и растерзанные, кучей были свалены несколько десятков человеческих тел. Тишина, нарушаемая лишь сытым порыкиванием великанов, была неожиданно разорвана ревом двигателя, а затем на гребне холма появился «Слейпнир».