Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I - Аркадий Казанский

Аттила – царь гуннов (с 433 по 453 годы), опустошитель Европы, прозванный «бичом божьим».

Пир – это или эпирский царь (319—272 годы до н. э.), воевавший с Римом, или сын Ахилла, при взятии Трои убивший престарелого царя Приама (Эн., II, 506—558).

Секст Помпей (75—35 годы до н. э.) – младший сын Помпея Великого, ведший корсарскую войну против Цезаря и второго триумвирата; или же Секст Тарквиний, сын последнего римского царя Тарквиния Гордого, жестоко истребивший жителей города Габий и виновник смерти обесчещенной им Лукреции.

Капитан корабля напрямую связывает Аттилу, Пирра, Секста с Днепровскими берегами, объявляя их всех гуннами, как и Аттилу, может быть, и скифами. Переходя к своему времени, он прибавляет к ним двух разбойников: Риньера де Пацци и Риньера Корнето. Кто же из знаменитых разбойников XVII – XVIII веков заслужил поминания в Комедии?

Нет сомнений, что одним из этих разбойников был знаменитый Стенька Разин.

Из академической статьи:

Степан Тимофеевич Разин, известный также как Стенька Разин; (около 1630 года, станица Зимовейская на Дону, Русское царство – 6 июня 1671 года, Москва, Русское царство) – донской казак, предводитель восстания 1670—1671 годов, крупнейшего в истории допетровской России.

Родился в станице Зимовейская, там же позднее родился Емельян Пугачёв, в настоящее время станция Пугачёвская Котельниковского района Волгоградской области.

На страницах истории Разин появляется в 1661 году. К этому времени он был уже атаманом и действовал, как один из двух полномочных представителей донского казачества; по-видимому, военный опыт и авторитет его в кругу донцов был к этому времени уже велик. Видным казачьим предводителем был также старший брат Разина – Иван. В 1662—1663 годах Степан командует казачьими войсками в походах против Крымского ханства и Османской империи.

В итальянском языке буква z читается и как з, и как ц. Прочитав латинскую букву Р, как русское Р, получим Риньера (разбойника) Pazzo (Разина) в чистом виде.

Вызывает недоумение перевод М. Л. Лозинским имён разбойников: – Rinier da Corneto переведен, как Риньер Корнето, без приставки да (свидетельствующей об аристократическом происхождении), a Rinier Pazzo переведён с этой приставкой – Риньер де, Пацци. Это ошибка переводчика, пожертвовавшего для ритма смыслом, с его точки зрения, несущественным.

Если сравнивать Степана Разина и упомянутого выше Емельяна Пугачёва, то именно последний имеет больше прав на аристократическую приставку. Емельян Пугачёв объявлял себя «пропавшим» царём Петром III и под этим знаменем вёл свою войну.

Предвижу возражение: – «В 1743 году до Пугачёва было ещё далеко, какие основания могли быть у капитана, чтобы упомянуть этого разбойника?»

Капитан корабля упоминает лиц, живших до 1743 года, а поэт добавляет к этому перечню и умерших до 1815 года, подходящих под характеристику. Поэтому нет ничего удивительного, что он упоминает Емельяна Пугачёва в Комедии. А имя разбойника – «Corneto», переводится, как «рожок, рог», которым выпугивали зверя из зарослей на охоте, называя его пугачём, что вполне созвучно Пугачёву. Как и Степан Разин, Емельян Пугачёв в своё время воевал против Крымского ханства и Османской империи.

Как это было:

Вышли ещё затемно. Крупные звёзды на ясном небе переливались разным цветом, кульминировал Стрелец, взошёл Пегас с Малым Конем, к Западу, на горизонт склонялся Центавр. Конные созвездия растянулись вдоль яркого Млечного Пути, друг за дружкой, охватив полнеба. Задувал морозный ветер с моря, пропахший гнилью, неприятно холодящий лицо.

«Обождать надо» – сказал Василий: – «Как рассветёт, капудан знак подаст». Они укрылись за большой гробницей.

«Гробница святого Анастасия» – сказал Василий: – «Того, которого и ворота». На гробнице была видна длинная надпись, разобрать которую капеллан не мог.

Забрезжил рассвет. На рейде стали различаться три корабля, судя по рангоуту, скампавеи.

«Ну, пошли» – сказал Василий: – «Покажемся капудану». Они осторожно стали спускаться с крутого берега в сторону пролива. Волны, перекатываясь вдоль него, бились о мол, выбрасывая вверх высокие фонтаны воды.

«Босфор бушует» – сказал Василий и помахал рукой с белым платком. На среднем корабле раздался выстрел из носового орудия, густые клубы дыма, растеклись по бортам, как усы. С переднего корабля спустили две шлюпки и они, преодолевая встречную волну, направились к молу.

«Как же мы пройдём?» – заволновался капеллан: – «Ведь вымокнем все, а то и смоет».

«Погодите, как фонтан выбросится и бегом на него» – посоветовал Оськин: – «Пока другой выбросится, уже в шлюпке будете». Шлюпка пристала к молу; капеллан, подождав фонтана, побежал в его сторону. Фонтан опал, освободив путь; капеллан посуху подбежал к шлюпке.

«Добро пожаловать, милостивый государь» – приятный баритон капитана успокоил его: – «Благополучно добрались?» Капеллан посмотрел на его приятное открытое лицо и успокоился окончательно.

«Хорошо дошли, здравствуй» – ответил он и оглянулся на попутчиков. Те, также короткими перебежками благополучно добрались со всей поклажей до шлюпок, и расселись в них. Фонтан воды безнадёжно выбрасывался сзади них.

«Ну, простите, ежели что, Батюшка» – напутствовал капеллана Василий: – «Не поминайте лихом. Я пока-что здесь, дела закончить надо, потом домой, скорей-бы». Он расцеловался со всеми и оттолкнул шлюпки от берега.

Капитан скомандовал что-то по-турецки, гребцы налегли на вёсла; шлюпки, подгоняемые ветром, быстро понеслись к кораблю, Василий, стоя на берегу, махал вслед рукой. По трапу все поднялись на палубу корабля; ощущалась порядочная килевая качка, Яков, поморщившись, вытащил свою люльку. Капитан скомандовал ещё, загрохотал поднимаемый якорь, на рею взметнулся вымпел; на флагманском корабле взметнулся ответный и раздался выстрел из пушки, взметнувший клуб дыма, быстро относимого ветром вдоль бортов. Капитан отдавал команды, матросы поставили паруса; корабль развернулся, подгоняемый попутным ветром, побежал вдоль пролива. Скоро Василий скрылся из вида в утренней дымке. На палубе стало тихо.

Капитан пристально всматривался в туман пролива, время от времени отдавая команды рулевому. Наконец показался мыс, за которым открылась безбрежная даль. Капитан скомандовал; грянул выстрел из пушки.

«Босфор прошли» – сказал капитан: – «Чёрное море, теперь весело побежим. Пойдемте в каюту».

Они спустились в просторную чистую каюту, качка улеглась, Яков повеселел. Капитан хлопнул в ладоши, выбежал повар-турчонок, быстро накрыл на стол, поклонившись, вышел.

«Прошу откушать, милостивые государи» – весело сказал капитан: – «Меня звать Семён Усков, приятного всем аппетита».

Все представились по очереди, потом, крестясь, уселись за стол. Капитан сделал короткий намаз, подняв чарку, провозгласил: – «Здравия всем», выпил, все последовали его примеру. Обед прошёл в молчании; когда все насытились, капитан хлопнул в ладоши, выбежал повар, быстро всё прибрал, аккуратно протерев стол.

«Прошу отдыхать, милостивые государи» – предложил капитан, откинувшись в кресле. Все устроились на диванах, заваленных турецкими подушками.

«Откуда здесь, Семён?» – поинтересовался капеллан: – «Как на флот турецкий попал?»

«Да что сказать, милостивый государь» – ответил тот: – «Сам я из Воронежа, при кораблях с малолетства, прошёл все должности, выучился на шкипера. Как замирение вышло, флоту нашему места на море не стало. Затосковал по морю, уж так привык, мочи нет. Помаялся, потом к турку пошёл, проситься хоть рулевым. Капудан-паша хорошо принял, ласково говорил, сразу скампавею дал. Только сказал, Ислам принять надо».

«Принял?» – переспросил капеллан.

«А то, как же, милостивый государь?» – спокойно сказал капитан: – «Да и то Бог един, что Аллах, что Создатель. У них Магомет только пророк, как и Иисус, а так никакой разницы.

«Воевал с турком, Семён» – поинтересовался капеллан.

«Вестимо, воевал, милостивый государь» – так же спокойно ответил капитан: – «На море-то мы им спуску не давали, не наша вина, что отступить пришлось. А сейчас у капудана молодых шкиперов учу морской премудрости. Не очень-то они море любят, но попадаются хваткие. Нескольких уже научил, капудан доволен, обещал скоро фрегат дать. А что моряку, милостивый государь, надо: корабль крепкий, да ветер попутный, как сейчас».