Полное собрание сочинений. Том 6. Январь-август 1902 - Владимир Ленин (Ульянов)

§ XIV, по-моему, неопределенен («все» угнетенное «человечество» еще не знаю, освободим ли мы: напр., угнетение тех, кто слаб характером, теми, кто зело тверд характером). Лучше бы взять формулу, предложенную Марксом в критике Готской программы: уничтожение деления на классы и вытекающего из него неравенства{80}. И Энгельс в критике Эрфуртской программы настаивал, что die Abschaffung der Klassen ist unsere Grundforderung[134]. и только точным и прямым указанием этого «основного требования» мы придаем вполне определенный (и не преувеличенный) смысл нашим обещаниям всех освободить и всех от всех зол избавить.

§ XV – насчет «поддержки пролетариата другими слоями населения» и насчет пропуска «диктатуры пролетариата» сказано уже выше.

§ XVI – совершенно странен и неуместен. «Политическое воспитание» пролетариата в том и состоит, что мы его просвещаем, организуем, руководим его борьбой, – а об этом речь уже была в XII § (где следовало бы лишь добавить о «руководстве его борьбой»).

§ XVII тоже представляется мне излишним многословием. К чему говорить вообще о зависимости ближайших задач от различия социально-политической обстановки? Пускай об этом в трактатах пишут, а нам прямо надо заявить, что вот такие-то особенности (остатки крепостного права, самодержавие и проч.) видоизменяют нашу ближайшую задачу так-то.

§ XVIII: «В России капитализм все более и более становится преобладающим способом производства…» Этого безусловно мало. Он уже стал преобладающим (– если я говорю, что 60 уже стало преобладающим над 40, это вовсе не значит, что 40 не существует или сводится к неважной мелочи). У нас еще такая масса народников, народничествующих либералов и быстро пятящихся к народничеству «критиков», что тут ни малейшей неопределенности оставлять невозможно. И если капитализм еще даже не стал «преобладающим», тогда, пожалуй, и с социал-демократией бы погодить.

«…выдвигая социал-демократию на самое первое место…» Только еще становится преобладающим капитализм, а мы уже на «самом первом» месте… Я думаю, о самом первом месте вовсе говорить не след: это само собой видно из всей программы. Это пускай уже не мы про себя, а история про нас скажет.

Проект, видимо, отвергает выражение: старый крепостной общественный порядок, считая выражение «крепостничество» применимым только к правовому строю. Я думаю, что это различение неосновательно: «крепостное право», конечно, было учреждением юридическим, но оно соответствовало и особой системе помещичьего (и крестьянского) хозяйства, оно проявлялось и в массе не оформленных «правом» бытовых отношений. Поэтому вряд ли следует избегать выражения: «докапиталистический, крепостной, общественный порядок».

«Описание» крепостного права (были-де массы крещеной собственностью) в нашей программе совершенно неуместно и излишне.

О влиянии же остатков крепостного строя недостаточно сказать, что они тяжелым гнетом лежат на трудящейся массе. Необходимо указать и на задержку развития производительных сил страны и на другие социальные последствия крепостничества[135].

§ XIX. По-моему, совершенно излишне указание, что для нас демократия (resp.: политическая свобода) есть «переходная ступень» (к чему переход? о республике ведь мы прямо ниже сказали, как о ближайшем практическом требовании) – и что конституция есть «естественное правовое дополнение («достояние», очевидно, ошибка переписчика) к капиталистическим отношениям производства». Это в программе совсем не у места. Вполне достаточно, если мы говорим, что самодержавие задерживает или стесняет «все общественное развитие»: значит, и развитие капитализма не мирится с ним. Подробности на этот счет должны отойти в комментарий, а то они даже ослабляют в программе наше объявление войны самодержавию, придают программе характер чего-то книжного, абстрактного.

Да и к чему эти общие места о правовых дополнениях к капитализму и о «правовом порядке» (§ XX), когда мы ниже гораздо прямее и определеннее говорим о республике? (Кстати, в § XX стоит выражение «старый крепостной строй», т. е. здесь и сам проект придает слову «крепостничество» более широкий, чем только юридический смысл.)

О несовместимости самодержавия с правовым порядком тоже нечего говорить, раз сейчас же стоит требование его низвержения и замены республикой. Лучше выразиться более определенно о «бесправии» народа при самодержавии и т. п.

«…Самодержавие – злейший враг освободительных стремлений рабочего класса…», следовало бы добавить: «и культурного развития всего народа» или в этом роде. Вот этим мы и выразим (а не словами о «представительстве»), что социал-демократия представляет интересы не только рабочего класса, а всего общественного развития.

Резюмируя все вышеприведенные замечания, я нахожу в проекте четыре основных недостатка, делающих, по-моему, этот проект неприемлемым:

1) крайняя абстрактность многих формулировок, как будто бы они предназначались не для боевой партии, а для курса лекций;

2) отстранение и затемнение вопроса о специально-русском капитализме – особенно важный недостаток, ибо программа должна дать свод и руководство для агитации против русского капитализма. Мы должны выступить с прямой оценкой его и с прямым объявлением войны именно русскому капитализму;

3) совершенно одностороннее и неправильное изображение отношения пролетариата к мелким производителям, отнимающее у нас базис в войне и с «критиками» и с многими другими;

4) стремление постоянно дать в программе объяснение процесса. Объяснения дать все равно не удается, а изложение становится растянутым, встречается масса повторений, программа постоянно сбивается на комментарий.

Написано ранее 14 (27) марта 1902 г.

Отзыв о втором проекте программы Плеханова

Четыре основных недостатка проникают собою весь проект и делают его, на мой взгляд, совершенно неприемлемым:

1) По способу формулировки важнейшего отдела, относящегося к характеристике капитализма, этот проект дает не программу пролетариата, борющегося против весьма реальных проявлений весьма определенного капитализма, а программу экономического учебника, посвященного капитализму вообще.

2) В особенности непригодна программа для партии русского пролетариата, потому что эволюция русского капитализма, порождаемые русским капитализмом противоречия и общественные бедствия почти совершенно обойдены и затемнены благодаря той же системе характеризовать капитализм вообще. Партия русского пролетариата должна в своей программе самым недвусмысленным образом изложить обвинение ею русского капитализма, объявление ею войны русскому капитализму. Необходимо это тем более, что русская программа не может быть в этом отношении одинакова с европейскими: эти последние говорят о капитализме и буржуазном обществе, не указывая, что эти понятия приложимы и к Австрии, и к Германии, и т. п., ибо это подразумевается само собою. По отношению к России этого подразумевать нельзя.