Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо - Анджей Выджинский

У меня же в столице Доминиканской Республики кое-какие дела еще оставались.

Аббес получил сообщение, что генералиссимус покидает столицу и вернется, очевидно, после полуночи. Об этом его известил капитан Захариас де ла Крус.

— Генералиссимус едет с вами?

— Только со мной!

— Прелестно. Разговор окончен.

Аббес ни о чем больше не спрашивал: куда, к кому, как, зачем… Такие вопросы не полагалось задавать даже самому полковнику Аббесу. В обязанности капитана де ла Круса входила передача лаконичных сообщений, об остальном следовало заботиться главному правительственному управлению безопасности, начальнику личной охраны генералиссимуса и гвардии имени Трухильо.

Аббес знал: если Трухильо выезжает в сопровождении Захариаса де ла Крус без личной охраны, значит, он едет к какой-нибудь даме, с женщинами — либо еще с кем-нибудь — он встречался в одной из двенадцати своих резиденций, разбросанных вокруг столицы. В каждой из них его ждали разного типа лимузины и шкафы с полным набором мундиров, костюмов, обуви, шляп, фуражек, орденов, оружия… В каждой из двенадцати тщательно охраняемых роскошных вилл с многочисленной прислугой три раза в день готовились любимые блюда Трухильо. Заграничная пресса наивно комментировала, что это каприз диктатора, который любит, неожиданно нагрянув в любую виллу, найти на столе любимые кушанья.

Аббесу была известна причина в сотни раз более важная, чем фантазия генералиссимуса. Охране и прислуге не полагалось знать, когда появится Трухильо. В некоторых дворцах он показывался раз в два-три месяца, другие посещал часто и проводил в них по нескольку дней, а некоторые избегал по полугоду, и постоянно менял расписание. Однако в любую минуту дня и ночи его ждали во всех двенадцати.

По этой же причине его шофер и адъютант капитан де ла Крус с целью обеспечения полной безопасности Трухильо сообщал лишь об отъезде генералиссимуса и указывал примерное время возвращения. Подробности оставались неизвестными даже специальным отделам полиции — в такой степени Трухильо не доверял никому. К тому же довольно частые поездки в окрестные резиденции относились к области интимной жизни почти семидесятилетнего генералиссимуса.

В тайных архивах ГУБ — главного управления безопасности — хранилось уже несколько сотен имен героинь однодневных или более длительных романов. Трухильо был старый распутник; если избранная им девушка пыталась сопротивляться, он становился опасным, месть его была жестока.

Итак, Аббес знал, что генералиссимус отправляется к даме, и знал, где должно произойти свидание. Трухильо ехал в бирюзовом «шевроле», который вел капитан Захариас де ла Крус, к девятнадцатилетней смуглой и стройной Мони Санчес. Она ждала его в пятидесяти километрах от столицы, на ранчо Сан-Кристобаль.

Об этих свиданиях следовало знать как можно больше, ибо в случае какого-нибудь происшествия Аббесу предстояло безошибочно указать виновников.

«Какое может быть происшествие?» — думал Аббес и сам себе отвечал: — Например, молодой, очень красивой и безупречно сложенной — что для генералиссимуса было особенно важно — девушке обещают сто тысяч долларов, если она предупредит кого-то, интересующегося ее встречей с Трухильо. Ей ничего больше на надо делать, только сообщить о времени и месте свидания…

Сумма совсем невелика, — размышлял Аббес, — масса людей оценивает смерть Трухильо в миллион и более долларов. Девушку просто подсовывают генералиссимусу, представив ее ему на каком-нибудь банкете или даже дипломатическом приеме. Прелестно.

И тогда остается самое простое. Трухильо назначает прекрасной даме свидание, а эта дама обо всем уведомляет некое лицо — того, кто ее нанял, подкупил, кто обещал ей деньги и гарантировал безопасность. Тридцатилетняя женщина может не решиться на такой шаг, но молоденькая девушка не станет колебаться. К тому же сто тысяч долларов на полу не валяются, с такой пачечкой можно неплохо устроиться…

Именно таким методом рассчитывал воспользоваться Аббес, когда Трухильо поручил ему «смахнуть» президента Венесуэлы. Однако номер с девушкой не удался — Бетанкур оказался более сдержан, и пришлось прибегнуть к другому способу — со взрывчаткой и управляемым по радио детонатором в зеленом «олдсмобиле»… Второй вариант тоже не принес успеха. «Ну и дела пошли, — думал Аббес, — уж какая, кажется, мелочь, а справиться вовсе не так легко. Одно есть утешение: Бетанкур все равно уже не президент».

Аббес принялся просматривать рапорты своих агентов.

Среди них была записка, переданная сегодня по поручению генералиссимуса; Аббес получил ее во второй половине дня. Она касалась генерала Диаса. Трухильо не доверяет генералу. Никто не знает, в чем он его подозревает. Известно лишь, что Диасу диктатор не доверяет. Гений знает, на кого можно положиться; об Аббесе он такого не подумает. Сегодня за обедом гений невзначай бросил, что хочет сместить генерала. «Сместить, — усмехнулся Аббес. — Он сам «сместит» генерала Диаса — коренным образом и навсегда». «Очевидно, есть какие-нибудь основания», — как говорит Моника Гонсалес. Нужен только предлог; скорее всего придется инсценировать «несчастный случай». Потом, если Трухильо согласится, можно будет устроить пышные похороны заслуженного генерала с фанфарами и барабанным боем, с траурным шествием и венками на лафете орудия… Дети будут бросать цветы, женщины прослезятся. Прелестно. «Ах, — подумал Аббес, — как легко быть благородным и великодушным по отношению к тем, кто умер!»

Прошел уже час с того момента, когда капитан Захариас де ла Крус сообщил об отъезде генералиссимуса. Пора проверить, приехали ли они на место.

Аббес связался с Сан-Кристобаль.

К телефону подошел агент ГУБ, служивший на ранчо управляющим. Аббес узнал, что генералиссимус не приезжал.

— Мони Санчес здесь? — спросил он.

— Да. Генералиссимус приедет?

— Пусть Мони Санчес ждет, — ответил Аббес. — Пусть ждет, пока я тебе не скажу, что больше ждать не стоит.

Аббес приказал соединить его с Тапурукуарой.

Через минуту ему ответили, что Тапурукуары нигде не могут найти, но поиски будут продолжать.

Я вышел из номера только к обеду и спустился в розовый зал «Космоса». Сев на свое обычное место и потянувшись за меню, я заметил в противоположном углу Монику Гонсалес.

Весь этот маскарад мне уже надоел. Если в зале сидит человек, который за мной следит, он безусловно знает, что я знаком с Моникой. И я подошел к девушке.

— Вот так встреча! — сказал я.

— Надеюсь, вы понимаете, — эта встреча не случайна. Я узнала, что вы здесь обедаете.

— А вы не боитесь?

— Я здесь часто бываю, у них отлично готовят. Сегодня же я пришла специально к вам.

— А я как раз думал, где вас можно найти в такое время.

— Нигде меня теперь не найти. «Гавана» закрыта, как и прочие ночные рестораны. В городе объявлено чрезвычайное положение, опасаются беспорядков, а то и покушения.

— Интересно, как вам удалось меня разыскать?

— Меня вызвали в управление полиции и спросили, знакома ли я с вами и как ваша фамилия. Мне объяснили, что речь идет о мужчине, который пригласил меня — они назвали дату — за свой столик в «Гаване» и затем приходил еще раз.

— Но вы же не знаете, как меня зовут.

— В полиции считают, что ваша фамилия Гордон. Но они нашли где-то на окраине брошенный «форд», в котором ездил приходивший в «Гавану» человек. Вы понимаете?

— И потом они выяснили, — подхватил я, — кто брал напрокат эту машину в «Космосе». Оказалось, что некий мистер Андреа Кастаньо. Все понятно.

— Да, они назвали эту фамилию и заставили меня караулить вас в розовом зале. Если бы мистер Кастаньо не появился в обеденное время, мне пришлось бы позвонить ему в номер и, сделав вид, будто я сгораю от любви, назначить свидание…

— Но к чему все это?

— Цель у них одна: я должна установить, является ли Кастаньо тем самым человеком, который ко мне приходил. Они окончательно запутались, когда Кастаньо заявил, что у него украли «форд». Необходимо наконец выяснить, кто же этот таинственный Гордон — вы или не вы.

— Если они от вас узнают, что это я привез конверт от Манагуа и что к тому же я интересуюсь делом Мерфи, версия, будто мою машину украл в своих целях таинственный мистер Гордон, перестанет их удовлетворять.

— Но ведь я им этого не скажу! Ну вот, теперь вы знаете, почему я не побоялась встретиться с вами у всех на виду. Мне велели сюда прийти. И сделала я это с энтузиазмом, для которого есть причины.

— Какие же?

— Я узнала название аэродрома, с которого вывезли Галиндеса. Это мне стоило огромного труда, но я понимаю, как оно вам нужно.

— Эмитивилль, — сказал я. — Человек, который дал вам название аэродрома, знал, что со вчерашнего дня эта новость утратила всякое значение.