Деревня 'Нюркин луг', или тайна печатной машинки - Акулина Вольских

На лицах присутствующих появились победные улыбки. Охотник повернулся к бородатому, который демонстративно отвернулся в сторону ото всех.

— Эй, жулик!

Макар что-то прокряхтел ему в ответ, и Себастьян махнул рукой.

— Иди сюда, чего там расселся.

Недовольный бородач встал и подошел к столу, обиженно наморщив лоб.

— Ну? Чего надо?

— Кто из твоих может в деревню к Назару влезть незаметно?

— Из местных? Да кто угодно.

— Хорошо. Пара толковых ребят нужна будет.

Быстро объяснив Бороде, что нужно будет сделать его людям, собрание закончили.

Началась медленная и планомерная подготовка к битве. Каждый день проходил в изнурительных тренировках для любого дееспособного человека. У меня, между стрелковым клубом и обсуждением плана захвата оставалось время заготовить лекарства вместе со стариком, проведать лазарет и обучить девушек основам медицинской помощи. Вместе с Добромиром мы изготовили сонный порошок, который проверили на добровольцах, страдавших бессонницей. В том числе, и хряк не отказался от дозы сонной микстуры, одним из первых вызвался на дегустацию. Порошок сработал отлично, а в груди разрасталась надежда.

Больные жители трех деревень не то чтобы шли на поправку, но их состояние удалось стабилизировать при помощи отваров и магии Добромира. Это не могло не радовать. По крайней мере, появился шанс, что они протянут долго, прежде чем удастся убить чёрного колдуна и разрушить его чары.

Примерно через неделю начали прибывать первые поставки сизаровых орудий. Мечи, шипы, наконечники для стрел. В одном из деревянных сараев сделали оружейный склад. Вместе с оружием из оставшихся деревень постепенно прибывали и люди. Не все, не много. Те, кого удалось убедить в реальности войны и необходимости покинуть жилища. Некоторые из них были истощены, но все же не до такой степени, как те, что жили в лазарете.

Даша почти целый день проводила в обществе Тимофея. В те редкие минуты, когда они не были заняты оттачиванием умения владеть мечом, я радостно наблюдала их взаимную теплоту и нежность друг к другу. Рыжая уже не краснела под взглядом мельника, а тот же своей заботой и лаской все сильнее заявлял права на девушку. Чему она, впрочем, не возражала. Время от времени, оба они беседовали с бойцами и теми жителями, кто по разным причинам воевать не мог. Вскоре и Даша, и Тимофей заслужили неслабый авторитет в глазах местных своим участием и рвением.

Макар наконец-то умерил пыл, начал прислушиваться к другим и согласился с планом. Муштровал своих разнузданных бойцов в хвост и в гриву, чтобы мечи крепко держались в руках, а стрелы попадали в цель. Каждому теперь было ясно, что от наших навыков зависит исход кампании.

Хряк с козлом тоже принимали активное участие. По настоянию Тимофея, оба получили свои доспехи. Козлу сшили накидку из кожи и острые наконечники на рога, как он и просил. Борис же в своих доспехах напоминал ощетинившегося дикообраза. Или носорога. Я лишь однажды назвала его так, вскользь, после чего Боян несколько дней дразнил его однорогим. Кожаная накидка, сплошь утыканная огромными сизаровыми шипами. Отговорить его от участия никому не удалось. Он видите ли «не может бросить этого балбеса одного, пропадет он там без меня, черт рогатый».

Себастьян, как и обещал, продолжил учить меня стрельбе. Строго и требовательно. Несколько дней болели не только кончики пальцев, но и мышцы рук, спины, шеи. Жаловаться я не спешила. После того случая в медпункте, наше общение с ним стало неловким, сдержанным. Холодным даже. Если раньше разговоры строились на взаимных подколах, язвительных выпадах, то сейчас они стали односложными и сухими. Не говоря уже о какой бы то ни было откровенности. Мне казалось, что он всячески сторонится меня, старается не смотреть, не касаться. Даже не приближался ко мне ближе, чем на пару шагов. От перевязок отказался, как бы я не настаивала и не пугала его заражением. Забрал лекарства и сказал, что справится сам. Такие перемены удивляли. Это было тем более странно, что при всем при этом, он через несколько дней вручил мне лук, который сделал сам. Для меня. Лёгкий, специально подстроенный для женской руки. И краги на левую руку, чтобы отскакивающая тетива не била по предплечью. Получаться у меня сразу стало в разы лучше. Но из похвалы мне достался только молчаливый кивок. Тем не менее, этот жест я оценила. Даже если это и была банальная необходимость.

Дни пролетали один за одним. Люди Макара прочесывали территорию, чтобы предупредить нападение на лагерь. Но угрозы не было. В деревнях обстановка становилась хуже, хоть и не слишком критично. Пока. Видимо, Градияр догадывался о бунте и берег силы для обороны.

По мере приближения к дню «Х», все больше нарастало волнение. Улыбки становились натянутыми, а разговоры серьёзными. Страх окутывал каждого липкой, тягучей пеленой. За три дня до назначенной даты, наша четверка, Макар и Добромир собрались в штабе. В очередной раз обсудили подробности, распределили роли. Тимофей уже успел закончить конструировать хитровыдуманную раздвижную лестницу, с помощью которой его отряд должен был прорваться в замок в запада. Макар взял на себя руководство отрядом ратников. Лучники на пригорке подчинялись Себастьяну. Логично.

Закончив обсуждение, мы хотели было удалиться каждый по своим делам, когда Тимофей остановил нас.

— Постойте. Мы ещё кое-что хотим вам сказать… — он протянул руку Дарëне, та улыбнулась и, обняв мельника обеими руками, смущенно устроила голову на его плече. — Завтра мы хотим обвенчаться.

Шок на лицах присутствующих плавно сменялся недоумением.

— Да вы сбрендили?! — выпалил Макар, не подумав. — У нас война, а они тут устроили… Любовь… Нашли время. Думать надо головой!

— А мы и подумали, — ответила Даша уверенно. — Подумали, что, возможно, другого шанса у нас не будет. И времени другого.

Макар тут же замолк и уселся обратно на лавку. Новоиспеченная парочка обвела взглядом сидящих, затем Дарëна, будто обиженно, спросила:

— Вы совсем за нас не рады?

— Рады, конечно! — я первая оправилась от ступора, подскочила на ноги и бросилась топить в объятиях друзей. — Очень рады! Честно!

Дашка выдохнула и улыбнулась. Следом за ней и Тимофей растянул в улыбке пшеничные усы.

— Все правильно. И время самое подходящее, — цапнув рыжую за руку, тараторила я. — Да мы вам