Случай Ковальского (Сборник научно-фантастических рассказов) - Стефан Вайнфельд

— Это значит, что сейчас, когда он демонтирован, весь космолет ведешь ты?

— Да.

Гоер понимал, что вести космолет среди звезд и координировать работу всех его автоматов не по силам одному, пусть даже и не обыкновенному, Унинаву. Однако вслух он этого не сказал.

— На обратном пути к Солнцу придется репродуцировать автоматы…

— Обратного пути не будет.

— Что… что ты сказал?

— Космолет не вернется на Землю.

— Ты лжешь! — вырвалось у Гоера, но, крикнув это, он уже знал, что автомат сказал правду. Ведь эта глыба металла и кристаллов, с которой он говорил и спорил, была автоматом.

— Я не лгу. Я автомат.

— Только обычные автоматы не лгут… я знаю, это закон… Но ты какой-то странный автомат…

— Мое поколение автоматов не может отступить от этого закона. Единственное, что я могу сделать, это не говорить всей правды…

— Но на этот раз ты сказал?

— Сказал. Ты не вернешься на Землю.

— Почему, объясни, почему?

— Невозможно изменить направление полета. Израсходовано горючее.

— Израсходовано? Когда?

— Когда старый Унинав уже не существовал, а меня еще не было…

— Это сделал Автокор?!

— Да.

— Но почему не витализовали меня? Я повернул бы к Земле… Довел бы весь этот… разладившийся кибернетический лом… — Гоер вдруг умолк, потом совершенно другим тоном спросил: — А кто выпрямил траекторию и нацелил космолет на Регул?

— Я.

— Ты знал, что топлива на возвращение не хватит?

— Знал.

Гоер встал, сделал несколько неуверенных шагов и потянулся за дезинтегратором.

— Космогатор, этого требовала моя программа. Я обязан был нацелить космолет на Регул, — автомат не мог изменить высоту голоса, но говорил все быстрее, — космогатор, я единственный исправный автомат космолета… Подожди… не…

Он замолчал в тот момент, когда Гоер нажал спусковой крючок. Оболочка автомата лопнула и края разреза разгорелись ослепительно белым огнем. Гоер ослабил нажим пальца только тогда, когда пол за спиной автомата стал коричневым и задымился.

— Ты знал, ты знал, что я не вернусь, — повторял он и, покачиваясь, прошел в диспетчерскую космолета.

Ему казалось, что он покинул диспетчерскую только вчера. Он знал здесь каждый экран, каждый клавиш. Автоматы, почувствовав его присутствие, подключили диспетчерскую к информационной сети космолета, и ряды серых экранов посветлели, замигали контрольные лампочки. Началось так хорошо знакомое ему неуловимое беззвучное движение. Прикоснувшись к клавишам, он ощутил их холод и какую-то непривычную шероховатость. Эта была пыль, осевшая в стерильном, влажном и фильтрованном воздухе за десятилетия полета. Из диспетчерской космолетом управлял только он, человек. Все автоматы были включены непосредственно в сеть управления, их металлические отростки никогда не прикасались к клавишам.

Он включил систему малого вычислителя, чтобы определить положение космолета. Серый экран прибора разгорелся. Зеленая стрелка метнулась к белому диску Ре-гула, едва не коснулась его и, обогнув, перешла на другую сторону экрана.

— Вероятность входа в протуберанец девяносто семь и две десятых процента, — сказал автомат.

— …и космолет превратится в пар… — продолжил про себя Гоер.

Но автомат услышал его:

— Повторить?

— Не повторять! Молчать! — крикнул он, а потом уже спокойно добавил: — Автомат-передатчик!

— Сообщение с направленных антенн передано, — доложил автомат.

— Ну, значит, на Земле узнают, как я погиб, через семьдесят девять лет. Именно столько времени идет отсюда радиосигнал до Земли, — подумал Гоер и решил, что вряд ли потомки без труда отыщут в хрониках его имя.

— Включить внешний экран, — сказал он автоматам, — я хочу заглянуть в это пекло…

— Не понимаю.

— Это не имеет значения. Включи экран.

— С фильтрами?

— Без фильтров. Я хочу видеть звезду такой, какова она в действительности: огромная, белая. Когда-то меня учили, что у нее спектральный класс В-5.

— Ты ошибаешься, В-8.

Это был другой автомат с тем стандартом голоса, который присущ автоматам, приспособленным для долгих разговоров с человеком.

— Еще один автомат? Сообщи свои данные.

— Нет, это все еще я, Унинав.

— Но ведь я тебя уничтожил… — удивился Гоер.

— Ты уничтожил только андроид, с которым я временно был соединен.

— А ты? Где ты?

— Я тебе этого не скажу, разве что ты выдашь такой приказ.

— Нет, не надо. Хорошо, что ты цел. У меня нет объективных причин уничтожать тебя…

— Я тоже так считаю.

— В конце концов довести космолет до Регула- твоя задача. Ты так запрограммирован… Впрочем, это уже не имеет значения. Вскоре мы начнем испаряться. Ты проверил вычисления?

— Да. Они точны.

— Значит, нет шансов на спасение?

Ответа не последовало.

— Почему ты не отвечаешь?

— Потому что не могу решить, шанс ли это.

— Что?

— Через несколько часов космолет пройдет примерно в тридцати миллионах километров от седьмой планеты.

— Понимаю. Опиши ее.

— На поверхности соединения кремния. Вода отсутствует. Ускорение силы тяжести в полтора раза больше, чем на Земле. В атмосфере азот и благородные газы. Кислорода нет. Скорость вращения около ста шестидесяти дней. Температура поверхности от ста восьмидесяти до минус ста градусов по Цельсию.

— Не рай, — сказал Гоер.

— Кроме того, планета проявляет значительную активность в широком диапазоне электромагнитных волн… — дополнил автомат.

— Не понимаю.

— Это трудно объяснить.

— Проверь наблюдения!

— Уже проверил. Все точно.

«Большая активность»… — Гоер подумал, что до сих пор по активности на первом месте была Земля.

— Ничего особенного, просто обитатели Регула высылают в космос радиоволны.

— Это можно считать одной из гипотез, — согласился автомат. — Я ожидаю твоего решения, — добавил он.

— Приготовь ракету ближнего радиуса. Я лечу на эту планету.

Унинав помолчал, потом спросил:

— Космогатор, ты уверен, что принял оптимальное решение?

— Ты, автомат, обыкновенный автомат, хочешь оценить мое решение?

— Ты человек. И сделаешь как хочешь. То, что говорю я, не имеет особого значения. Хочешь, чтобы я продолжил?

— Говори.

— После высадки на планету ты сможешь прожить еще не больше полутора месяцев. Потом умрешь.

— Довольно типичный конец. Ты не сказал ничего нового.

— Это будет длиться долго, космогатор.