Грешная одержимость - Айви Торн

том, что после того, что произошло, она никуда не пойдет, поэтому мне следует взять выходной по расписанию.

Пробираясь в город и в свою квартиру на Манхэттене, я думаю о Сильвии и Исле. Сегодня я мало их видел, а когда увидел, они были заметно потрясены. Хотя я, возможно, и не смог бы остановить первую атаку, меня глубоко беспокоит то, что я их подвел. Я должен был быть доступен.

Настолько поглощенный своими мыслями и чувством вины, грызущим меня изнутри, я обнаруживаю, что поездка на метро и короткая прогулка до квартиры закончились в мгновение ока. Но когда я поворачиваю за угол своего дома, мое внимание сразу же привлекает миниатюрная фигура, занимающая крыльцо.

Дани сидит там, рядом с ней лежит чемодан, и она закрыла лицо руками. Мое сердце замирает, когда я задаюсь вопросом, что это может означать. Ускорив темп, я добираюсь до нее несколькими широкими шагами и становлюсь перед ней на колени.

— Дани? — Бормочу я, гладя ее шелковистые волосы, и у меня болит грудь, когда она поднимает голову, открывая свое заплаканное лицо. — Что случилось цветочек? — Спрашиваю я хриплым от беспокойства голосом и устраиваюсь рядом с ней на ступеньках.

Когда я обнимаю ее за плечи, она тяжело наклоняется ко мне и зарывается лицом мне в грудь. Я притягиваю ее к себе, крепко удерживая, пытаясь успокоить.

— Я поругалась с родителями, — всхлипывает она. — Я… возможно, недооценила, насколько они разозлятся из-за нашей художественной выставки. Они сказали мне, что я должна перестать с тобой видеться… поэтому я ушла. — Ее голос надламывается, и Дани дрожит.

— Ты ушла? — Спрашиваю я, и меня осеняет понимание, когда я снова беру ее чемодан.

Она кивает.

— Я… возможно, порвала с ними связь, — добавляет она глухим голосом.

Сердце болит, когда я слышу, как она грустит, я хватаю ее за щеку одной рукой и приподнимаю ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня. Когда я вытираю слезы большим пальцем, ее голубые глаза из грустных становятся обеспокоенными.

— Я знаю, это неожиданно, но… могу ли я остаться с тобой?

— Конечно, — пробормотал я, не колеблясь ни секунды. Прижимаясь губами к ее лбу, я крепче обнимаю ее, желая, чтобы ее осколки оставались вместе. — Я с тобой. Давай зайдем внутрь.

Ведя ее вверх по лестнице, я подхватываю ее чемодан одной рукой, а другой рукой прижимаю ее к себе. Мое сердце разрывается, когда я вижу Дани такой разбитой, ее щеки заплаканы, глаза красные от слез. Тяжесть ее печали заставляет ее брови нахмуриться, а плечи нехарактерно опуститься.

Ее решимость быть со мной, даже если для этого потребуется разорвать связи с родителями, значит для меня больше, чем я могу выразить словами, но я чувствую себя ужасно. Кажется, теперь у меня есть все, что я хочу — настоящие отношения с Дани, но мир вокруг меня рушится. Я никогда не стремился к многому. Конечно, моей единственной целью в жизни было служение семье Велес. Но все изменилось, когда я поцеловал Дани. Тем не менее, кажется, Вселенная говорит мне, что мое счастье не написано на звездах.

Я посвятил свою жизнь семье Велес с тех пор, как покинул Россию. С тех пор я ничего себе не брал, большую часть заработанного отсылал семье и мало отдыхал, потому что у других в семье есть семьи, а у меня нет. И теперь, когда я борюсь за что-то свое, мне кажется, что это только вредит окружающим.

Желудок сжимается от чувства вины, я веду Дани в свою квартиру и складываю ее вещи, прежде чем усадить ее на свой диван.

Слегка успокоившись, Дани смотрит на меня, ее глаза наполнены таким доверием, ее эмоции неприкрыты и уязвимы, и я хочу что-нибудь сделать, чтобы излечить ее боль. Но что я могу сказать? Она оставила свою семью ради меня. Как я могу этого стоить?

— Могу ли я принести тебе что-нибудь? Тебе нужна ванна? Ты голодна? — Мягко спрашиваю я, чувствуя себя совершенно неспособным облегчить ее страдания.

Дани качает головой и, схватив меня за руку, тянет меня на диван рядом с собой. Я делаю это охотно, еще раз заключая ее в свои объятия. Кажется, жаждая более глубокого контакта, Дани скользит ко мне на колени и прижимается к моей груди, заставляя мое сердце биться сильнее.

— Я знаю, что это было правильное решение, — твердо говорит она. — Я просто никогда не ожидала, что они окажутся такими… холодными. Понимаешь?

Поглаживая ее спину, я не знаю, что сказать. Ее уверенность согревает меня, и все же меня очень беспокоит то, что ей пришлось отказаться от своей семьи, чтобы быть со мной. Я знаю, что мой гнев и ревность способствуют этому. Она бы не сопротивлялась, если бы я не вышел из себя, скрывая наши отношения. И теперь, когда все идет к черту, боюсь, я был слишком эгоистичен и слишком жаден.

— Что я могу сделать? — Пробормотал я.

Слегка развернувшись, Дани поворачивается у меня на коленях лицом ко мне. Ее голубой взгляд полон тоски.

— Поцелуй меня, — тихо говорит она. — Отвлеки меня от этого и заставь меня чувствовать себя хорошо.

Давление стучит по моим венам, я обхватываю ее затылок и притягиваю ее губы к своим. Между нами вспыхивает мгновенное притяжение, ее мягкие губы пробуждают мою душу. Проведя языком по уголку ее губ, я прошу доступа к ее рту. И она соглашается, приоткрывая губы, чтобы ее язык мог встретиться с моим. Энергия потрескивает вокруг нас, мгновенно повышая температуру, а дыхание Дани стабилизируется, затем становится глубже, наполняясь предвкушением.

Схватив ее за бедра, я сажу Дани себе на колени, направляя ее обтянутые джинсами ноги, пока она не оседлала меня. Она нетерпеливо раскачивается напротив меня, сокращая пространство между нами, а ее руки обвивают мою шею.

Руки скользят по ее спине, я прижимаю ее тело к себе, лелея связь между нами. Бедра Дани покачиваются, подогревая мое возбуждение, когда она трется о мою быстро растущую эрекцию.

Заставь меня почувствовать себя хорошо — ее слова звучат в моих ушах, и это то, что я хочу сделать.

Медленно ведя руками по ее спине, я нахожу подол ее короткого свитера и провожу его через ее голову. Затем я стону, понимая, что под ним ничего нет. Дани тяжело дышит, ее великолепная грудь поднимается и опускается, пока я открыто восхищаюсь ею.

Поддерживая ее спину одной рукой, я обхватываю одну грудь другой и смотрю в ее глубокие голубые глаза. Они танцуют с понимающим волнением,